Но, кроме только что требовавшихся указанных единовременных расходов, вопрос значительного увеличения мобилизационного артиллерийского запаса осложнялся еще другим обстоятельством.

«Чем больше боевой комплект, – пишет далее генерал Маниковский,[51] – тем дольше его освежать, а значит, тем большей порче он подвергается за продолжительное время своего хранения».

При вышеуказанных нормах боевых комплектов боевые припасы могли быть освежены в следующие сроки:

«С уверенностью можно сказать, что ни боевые заряды, ни дистанционные трубки столь долгого хранения не выдержат, так как существующий у нас бездымный порох с трудом дотянет без существенной порчи в южных округах до 10, а в северных до 15 лет (особенно при хранении в патронах), дистанционные же трубки не выдержат и 8–10-летнего хранения. Что касается собственно зарядов и взрывателей (не снаряженных), то они, конечно, могли бы храниться без порчи многие годы, но при непрерывном прогрессе в конструкции их они, конечно, скоро устарели бы и потребовали бы замены их более современными образцами.

Единственный, казалось бы, при таких условиях выход – соответственное увеличение размера отпуска на практические стрельбы – оказывался не осуществимым вследствие значительного дополнительного расхода, недопустимого опять-таки по финансовым соображениям.

И вот в заколдованном кругу финансовых и технических затруднений мы топтались до самой войны».

Таким образом, был какой-то технический предел для увеличения норм мобилизационных запасов. Дальнейшее увеличение снабжения армии во время войны возможно было только путем соответственной подготовки заводской производительности. При относительно малом индустриальном развитии России требовалось богатое оборудование казенных военных заводов. Но это тоже требовало больших затрат. Годовая производительность наших казенных заводов определялась в 600 000 патронов (для 3-дюймовых пушек),[52] в то время как, как мы видели выше, годовая потребность «в выстрелах» исчислялась Ставкой в конце 1916 года – 42 000 000, т. е. превосходила в 70 раз.

Не лучше обстоял вопрос о подготовке наших заводов для изготовки орудий.

Здесь ввиду быстрого усовершенствования современной техники хранимые запасы орудий быстро становились устарелыми, и потому вопрос об оборудовании мощных заводов выдвигался на первое место.

Чтобы обрисовать, каково было положение в этом отношении, достаточно указать, что русское Военное ведомство имело в своем непосредственном распоряжении всего один орудийный завод – Петроградский. «Только в силу какого-то недоразумения это техническое заведение артиллерийского ведомства, – пишет генерал Маниковский,[53] – получило громкое и совершенно недопустимое название – орудийного завода. По существу, это – даже после своего последнего расширения – просто крупная артиллерийская мастерская, работающая из рук других заводов, поставляющих для нее отливки и поковки, как не имеющей не только своего литейного цеха, но даже и мало-мальски приличной кузницы. Расположен он в одном из аристократических участков Петрограда, на углу Литейной и Сергиевской улиц, а потому не смог даже в своей скромной кузнице поставить сколько-нибудь сильный молот, от работы которого неизбежно получались бы – как результат постоянных сотрясений при ковке – повреждения соседних зданий.

Поэтому мало-мальски крупные поковки орудийный завод должен был получать от арсенала или других заводов.

Затем – величина занимаемой площади: она не достигает и 1000 кв. саженей. Какой же орудийный завод можно расположить на 1/2 десятины? Понятно, что это мало было даже для скромной ремонтной мастерской, не говоря уже о том, что площади двора не хватало не только для надлежащей вместимости магазинов, складов и простых навесов (для ввозимых и вывозимых изделий, для хранения хотя бы небольших запасов угля и дров), но положительно нельзя было устроить даже скромную столярную и сушилку леса при ней.

Поэтому на дворе прямо негде повернуться – до того он был мал и постоянно загружен всякой кладью».

Главное артиллерийское управление неоднократно возбуждало вопрос о переносе Петроградского орудийного завода в другое, более подходящее место, с развитием его в мощный завод, со своей литейной и кузней. Но эти ходатайства, особенно настойчивые с 1905 года, успеха не имели вследствие отказа Министерства финансов и Государственного контроля.[54]

Кроме Петроградского орудийного завода, принадлежавшего Военному ведомству, в России имелись еще следующие казенные заводы: Пермский пушечный Горного ведомства и Обуховский сталелитейный и пушечный Морского ведомства.

Оценку степени подготовленности первого можно прочесть в «Сводке» Верховной следственной комиссии, назначенной 25 июня 1915 г. для всестороннего расследования обстоятельств, послуживших причиною несвоевременного и недостаточного пополнения военных снабжений армии.[55] Член этой Верховной следственной комиссии В. А. Бобринский, обследовавший Пермский пушечный завод, дает такую общую характеристику этого завода:

«Завод производит такое впечатление, что расширение его шло по мелочам, на маленькие средства, постепенно, путем пристроек, добавлений, основанных главным образом на возможно большей экономии. Во всем чувствуется, что заводу не давалась и не дается возможность развернуться и работать так, как это следовало бы заводу первейшей государственной важности».[56]

Резюмируя свой вывод по обследованию самой технической части Пермского завода, В. А. Бобринский пишет так:

«Из приведенного краткого очерка технического оборудования Пермского пушечного завода с очевидностью вытекает, что названный завод в техническом отношении далеко не отвечает требованиям, ныне предъявляемым к мощно оборудованным артиллерийским заводам европейского типа (Шнейдер, Армстронг, Виккерс, Шкода, Крупп). Оборудование названного завода Горного ведомства, представляясь по отдельным цехам и мастерским явно недостаточным, в целом оказывается совершенно бессистемным и случайным. Через это быстрый и равномерный рост производительности завода по всем цехам и отраслям его деятельности едва ли возможен, особенно в условиях военного времени, когда получение предметов технического оборудования связано с неимоверными подчас затруднениями».[57]

Обуховский сталелитейный и пушечный завод был приобретен в 1886 г. от частной компании Морским ведомством. Вследствие этого Обуховский завод и специализировался на работах, потребных этому ведомству. Насколько второстепенное значение придавал этот завод потребностям сухопутного Военного ведомства, можно убедиться из следующего свидетельства генерала Маниковского:[58]

«Исполнение этим заводом заказов Военного ведомства в течение 15-летнего периода, то есть с 1900 года, может быть охарактеризовано следующим образом:

Все наши 10-дм. орудия и большая часть орудий Канэ изготовлены Обуховским заводом; заказ исполнен хорошо, но с просрочкой до 4 лет против условленного срока.

Привлеченный к работе по перевооружению полевой артиллерии скорострельными пушками Путиловского завода, Обуховский завод изготовил 1150 таких пушек, но долгое время давал значительный процент брака и потому затянул приготовление на 3 лишних года».

Мы не приводим дальнейшей характеристики генерала Маниковского; сделанной нами выписки достаточно, чтобы подтвердить утверждение, что Обуховский завод, имевший своим главным назначением обслуживание флота, мог уделить в своей работе нуждам сухопутной армии лишь второстепенное место.