23 февраля 303 года в Никомедии начались беспримерные в истории гонения на христиан – в городе была сожжена главная христианская церковь и убиты тысячи верующих.

А на следующий день появился тот самый эдикт Диоклетиана против христиан, согласно которому, как пишет Лактанций, «людей, исповедовавших эту религию, следовало лишить всякого почета и достоинства, подвергнуть пыткам, и, к каким бы рангам или сословиям ни принадлежали, все они подлежали судебному преследованию. Сами же они не могли высказываться ни о несправедливостях, ни о прелюбодеянии, ни о грабежах, в конце концов, они лишались и свободы слова» («О смерти гонителей»).

«Даже имея сто языков, столько же уст и голос железный, я бы не в силах назвать был все виды злодейств и кар имена изложить, которые причиняли судьи праведникам и безвинным людям», – пишет Лактанций, который своими глазами видел эти страшные события.

В 304 году в Риме Диоклетиан торжественно отпраздновал двадцатилетие своего правления, после чего объявил, что покидает трон. Многие говорили, будто к этому шагу заболевшего и за год резко угасшего августа подбил и даже угрозами склонил Галерий.

1 мая 305 года в Никомедию съехались высшие чиновники, консулы, сенаторы, чтобы стать свидетелями исторического момента передачи верховной власти.

Ни для кого не было секретом, что Галерий унаследовал трон Диоклетиана. Вторым августом был назван воевавший в этот момент в Британии Констанций, отец Константина. Главная интрига состояла в выборе двух цезарей.

Среди тысяч зрителей на трибунах был и Лактанций, с репортерскими подробностями описавший это событие.

Диоклетиан произнес краткую прощальную речь, в которой сказал, что состарился, мечтает о покое и готов передать власть в более сильные руки.

Затем перед зрителями появились Галерий и высшие чины императорской гвардии. В первых рядах стоял Константин, выделяясь среди всех высоким ростом и царской осанкой. Многие ожидали, что сейчас будет названо именно его имя.

Галерий сделал знак рукой, и глашатай громко выкрикнул имена новых цезарей:

– Флавий Север!

И затем:

– Дайя!

«Все были ошеломлены. Наверху, на трибунале (возвышении), стоял Константин. Все недоумевали: неужели Константину сменили имя, когда вдруг Максимиан (Галерий), протянув руку назад и оттолкнув Константина, вывел на всеобщее обозрение Дайю, – пишет Лактанций. – Сняв с того одежду частного лица, он поставил его в центре. Все удивлялись – откуда он взялся? Никто, впрочем, смутившись, не осмелился громко возражать, придя в замешательство от неожиданной новости. Диоклетиан набросил на него свой пурпур, сбросив его с себя, и вновь стал Диоклом. Затем он спустился, его провезли как старого царя через весь город на повозке и отпустили на родину».

Несомненно, новость о том, что Галерий объявил цезарем не его, а своего племянника Максимина Дайю, явившегося из придунайских степей, была большим ударом по честолюбию Константина.

Но он нашел в себе силы никак этого не проявить. И вскоре подал прошение, чтобы его отправили в Британию, на помощь отцу. Галерий с радостью отпустил Константина в надежде, что тот сгинет в британских болотах, но для верности решил устроить по дороге засаду.

Константину стало об этом известно, и он отправился на север обходным путем. Чтобы избавиться от погони, он похищал на перекладных станциях всех казенных лошадей. Узнав, что его уже не догнать, Галерий, как пишет Лактанций, «с трудом сдерживал слезы».

Под командованием Константина римские легионы в Британии удачно завершили кампанию, восстановив границы северной провинции Рима в прежних пределах.

К этому времени отец Константина доживал свои последние дни в Эборакуме (Йорке), по другим источникам – в Лондинии (Лондоне). В историю он вошел под именем Констанций Хлор. Прибавку к его имени («хлор» значит «бледный») придумали позднейшие византийские историки, чтобы не путать с сыном Константина Великого Констанцием. Возможно, Констанций имел очень болезненный вид, подхватив в британских болотах лихорадку, от которой и умер.

Константин застал отца уже на смертном одре – в присутствии свидетелей отец назначил его своим преемником, после чего скончался.

Прощание с императором проходило при огромном стечении народа. Когда Константин появился на площади, солдаты приветствовали его громкими криками: «Да здравствует август Константин!»

Таким образом, 25 июля 306 года армия провозгласила его августом.

Константину было 32 года, и он сам все время чувствовал свою «звезду» – словно какая-то высшая сила вела его по жизни и даровала победы… И он все чаще задавался вопросом: какие боги помогают его славе?

В 330 году будет выпущена золотая монета, где император Константин изображен вместе с Александром Македонским – два гордых, победоносных профиля.

А в 306 году Константин доказал, что не зря десять лет провел при дворце Диоклетиана, научившись стратегии и тактике, умению делать правильные политические ходы. Он написал Галерию письмо, в котором признавал себя недостойным столь высокого титула августа и просил одобрить действия его армии частично, то есть утвердить за ним титул цезаря. Да, их силы с Галерием пока были слишком неравны, и не в пользу Константина.

Галерию ничего не оставалось делать, как утвердить за своим заклятым врагом титул цезаря Британии. Как бы ни были сильны личные амбиции, но кому-то надо было защищать северные границы Рима.

Константин поселился в Треверах, в резиденции отца, оставив за мачехой Феодорой титул августы и пособие из царской казны для нее и ее шестерых детей.

31 марта 307 года Константин женился на Фаусте, младшей дочери августа Максимиана Геркула – это был уже второй его брак. Первой избранницей Константина, еще в юности, стала Минервина, дочь богатого купца в Дрепануме, которая умерла во время родов, оставив ему сына Криспа.

Руки дочери Максимиана он добивался давно. Константин хотел укрепить свои позиции августа, так как Максимиан Геркул, бывший август, хотя и отрекся от верховной власти вместе с Диоклетианом, но все еще имел авторитет и пытался вернуться в политику.

Их первая встреча с Фаустой произошла при забавных обстоятельствах.

Еще во время учебы в военной школе Константин в свите императора объезжал Италию. Во время торжественного приема в Медиолане семилетняя Фауста по ошибке преподнесла ему в подарок шлем, предназначенный Диоклетиану. Наверное, ей показалось, что украшенный драгоценными камнями шлем будет больше к лицу этому высокому и красивому молодому воину.

Фауста была непомерно честолюбива, и когда Константин впервые к ней посватался, шестнадцатилетняя девушка объявила, что выйдет замуж только за цезаря. А когда Константин стал цезарем, подняла планку – нет, она будет женой только августа, верховного правителя.

И Константину, который и сам был честолюбив, наверняка это тоже нравилось, вдохновляя на новые подвиги.

Личная жизнь правителей – самая недоступная область для историков. Но многое говорит том, что Елена была недовольна выбором сына.

Когда-то отец Фаусты, Максимиан Геркул, разлучил ее с мужем, и от его детей она тоже не ожидала ничего хорошего…

Какие только хвастливые титулы не присвоил себе Максимиан Геркул за свои победы: Британский Величайший, Германский Величайший, Персидский Величайший, Сарматский Величайший, Армянский Величайший, Карпийский Величайший, причем не по одному разу.

После ухода Диоклетиана формально Максимиан Геркул был отстранен от власти, но именно тогда он во всей полноте проявил всю свою сущность интригана, устроив вместе с сыном Максенцием захват власти в Риме.

Поводом к народным волнениям в Риме стал указ Галерия, который отменял для горожан свободу от налогообложения – вековую привилегию столичных жителей. Возмущенные горожане, подстрекаемые сенатом, подняли в Риме бунт. Тогда-то и появился Максимиан

Геркул, пообещав сенаторам вернуть Риму все привилегии, если его снова провозгласят августом Италии.