Макс рассмеялся:

— О'кей, красотка! Сегодня ты госпожа! Давай так: я посплю, а потом сделаю все, что ты скажешь.

— Ловлю тебя на слове!

— Хорошо, — мужчина залез коленкой на сиденье и поцеловал Наташу в щечку несколько раз. Потом в губы, словно вспомнил, что надо именно в губы. — Пойду поболтаю со Светкой, — кивнул он на одинокую девушку у реки.

Наташа ничего не ответила, но Максим вовсе и не ждал ее разрешения.

Костик позвонил Кириллу на сотовый, чтобы узнать, где их искать, и Кирилл отправился им на встречу — назад на автомобильную трассу. Юрик сидел один за импровизированным столом, созданным из огромного булыжника, а Наташа — тоже одна — сидела в машине и выглядывала между сиденьями, контролируя поведение Макса. Потом вылезла из своего наблюдательного пункта и обратилась за помощью к Юре:

— Я ревную! — заявила она, подсев к Юрику и взглянув ему в глаза.

Юрик оглянулся на речку и ободряюще покачал головой:

— Только не к Светке! Мы с ней поссорились, пусть они поговорят, может, Макс объяснит ей, что она не права.

— А ты уверен, что не права именно она?

— Ну не я же! — воскликнул Юра с такой театрально-заметной уверенностью, что Наташа рассмеялась.

Еще минут десять, постоянно украдкой поглядывая на любимого, Наташа расспрашивала Юру обо всяких жизненных деталях: как они со Светой познакомились, сколько уже женаты, почему не хотят заводить детей. Хотя Наталья видела их вместе только однажды, если не считать сегодняшнего дня, но эта пара почему-то казалась ей идеальной. Они женаты уже год, а в кафе недавно так мило друг с другом общались, как будто только что познакомились и полюбили друг друга с первого взгляда. Призналась Юре в своих к ним симпатиях, а мужчина ответил с улыбкой:

— А я вас с Максом идеальной парой считаю! — и пояснил: — Он очень заботливый, и ему больше подходит не взрослая тетя с успехами в карьере, а маленькая хрупкая девчоночка с большими наивными глазами и такая же искренняя, как он. И знаешь — но это уже так, взгляд психолога — наверно, с тобой он гораздо больше ощущает себя мужчиной, чем со своими многочисленными женщинами. Вы уже давно так… общаетесь? Ну… целуетесь..?

Наташа смущенно заулыбалась: так приятно говорить с кем-то об этом!

— Месяц! — ответила она гордо. Этот срок кажется ей таким большим…

— А кто первый поцеловал? — продолжал Юра расспрашивать, чтобы сделать ей приятное.

— Он.

— Расскажи, как это было! — попросил психолог, и Наташа почувствовала, как элементарно попадается в сети его профессиональных навыков.

Но девчонка с удовольствием поддавалась соблазну поделиться с тем, кто готов слушать. Пересказывала ему простые факты вперемежку с собственными чувствами, стараясь подобрать максимально наглядные слова. И понимала, что вспоминать пережитое и рассказывать — это два совершенно разных удовольствия!

И вдруг внезапно отвлеклась:

— По-моему, они обсуждают вовсе не вашу ссору! — обиженно заявила она.

Юра посмотрел в единственную подходящую к ее реплике сторону: мужчина и женщина на берегу речки весело смеялись. Юра вздохнул:

— Ну пойди, изобрази случайное вторжение и послушай, о чем это они там беседуют. Только учти: так Макс очень скоро от тебя сбежит. Что ж ты такая ревнивая?!

— Я боюсь его потерять, — объяснила девушка. — Я так долго за ним бегала…

Юра помолчал немного, словно обдумывая эту информацию. Потом предложил:

— Давай посмотрим на ситуацию реально. Вряд ли они так откровенно у нас с тобой под носом обсуждают совместные планы на будущее. Вряд ли мой друг кокетничает с моей женой, зная, что я смотрю ему в спину. Вряд ли умный серьезный парень кокетничает с кем-то в присутствии собственной девушки — ведь это лучше делать, когда девушка осталась где-то далеко.

— Он ее обнимает! — завопила Наташа, перебив Юрика.

— О! Теперь я точно ревную! — напористо выпалил Юра. — Он ведь меня всегда так обнимал, а теперь ее! — и посмотрел на Наташу устало. — Ты сама ревнуешь и меня заставляешь сомневаться в двух близких мне людях: в жене и в друге. Угомонись! Обнимает! Руку на плечо положил — уже измена! Давай лучше, помоги мне овощи порезать, а то я не очень-то люблю это делать.

— А я вообще не умею! — грустно призналась она.

— Я тебя научу. Смотри.

Наташа разрезала на четыре четвертинки помидор за помидором, как показал Юра, но думать о чем-то, кроме своей ревности, не могла. Хотя очень старалась не капать Юре на нервы, все же не сдержалась:

— Когда они начнут целоваться, ты и тогда будешь придумывать им оправдания?

Юра снова глянул в сторону речки. Максим сидел перед Светой на одном колене и держал ее лицо в ладонях, видимо, вытирая ее щеки.

— Опять ревет, что ли? — вздохнул мужчина и обратился к своей помощнице по кухне: — Никогда не реви. Мужчины этого терпеть не могут.

— Я это уже знаю, — обреченно и с тоской кивнула Наталья.

Значит, сама не реви, потому что Максим хочет, чтобы его девушка улыбалась, зато других девчонок он с удовольствием будет успокаивать и вытирать им слезы!

— Вот ты своего и добилась! — с тревогой констатировал Юрик. — Что-то мне стало неспокойно… Наверно, именно так друзья и уводят девушек друг у друга.

Наташа повернулась к нему и поняла — теперь они переживают оба. Юрик бросил свое кулинарное занятие, сидел на бревне у камня-стола с ножом в руке и неотрывно смотрел на берег.

— По-моему, в первый раз было точно так же… Она на меня обижалась и шла за сочувствием к Максу…

Максим посмотрел мимо Светы: за ними наблюдали две пары ревнивых глаз. Убрал руки от лица девушки и, опустив голову, виновато сказал ей:

— Кажется, теперь у тебя с мужем будет еще больше проблем…

Поднялся на ноги и, погладив Свету по плечу, извинился и пошел к остальной компании. Наташа видела, что он приближается, и нарочно отвела взгляд, сделав вид, что вся поглощена нарезанием помидоров. Максим обошел бревно-скамейку сзади и, остановившись у Наташи за спиной, присел на корточки и обхватил девчонку за талию.

— Кто заставил мою принцессу взять в руки нож?! — воскликнул он с иронией.

И Наташа начала успокаиваться от его приятной, неторопливой манеры речи.

— Она сама предложила мне помочь! — улыбнулся Юрик. И девушка со скромной благодарностью взглянула на него: это же неправда.

— Вы ведь не помыли овощи? — напомнил Макс с уверенностью.

И повара переглянулись. Юра с преувеличенным негодованием бросил свой ножик и рассмеялся:

— Блин, Макс, ты всегда приходишь так вовремя!

— А вы, наверно, просто были озабочены чем-то более важным, — предположил Максим несмело. Попытался заглянуть в лицо одному, другому. Понимал, что если не поднимет эту тему — то просто признает тем самым свою вину. — Вы оба ревнуете, или только ты одна? — посмотрел он на Наташу и снова на Юру.

Юра ответил сам:

— Макс, если бы ты предложил еще вариант «никто не ревнует», мы выбрали бы его.

— Ну и правильно! Вы же знаете, как я вас люблю!

— Мы тебя тоже, — небрежно по привычке отозвался Юрик.

Наташа молчала и приходила в себя. Было очень приятно ощущать объятия Максима, и ревность, действительно, уходила на второй план. К тому же, всегда было интересно наблюдать за общением друзей из этой компании. Здесь не хватало Кирилла: он бы сейчас изобразил «голубого» и простонал бы нежным чужим голосом: «И меня любите! Еще! Еще!», потом получил бы подзатыльник от Андрея и поморгал бы ему ресничками: «Шалун».

Максим рассказывал Юре, о чем разговаривал со Светой, а Наташа скромно пожирала общий сыр в виде длинных тонких «соплей». Она не понимала, в чем все-таки у этой пары проблема, но расспрашивать не посмела. Только ей показалось, что Максим изо всех сил старается быть объективным, не вставать ни на чью сторону и не вмешиваться. Он просто пытался успокоить друга и повторял, что перевоспитать взрослого человека невозможно, а значит, надо просто принять его таким, какой он есть. А еще он сказал: «Что не гнется — то ломается». Наташе эта фраза так понравилась, что она побежала в машину — записать.