В городе все знали друг друга, и только время от времени, под вечер, сюда заезжал кто-то чужой, чтобы поесть, накормить коня и снова исчезнуть в темноте. В Лоулиссе никто не задавал лишних вопросов. Каждый занимался своими делами и не лез в чужие, в полном соответствии со своеобразным этикетом Дикого Запада тех времен.
Сутки спустя после ограбления дилижанса к салуну «Рэд Эйс», самому большому в городе, подъехали пять всадников. С виду все они были ковбоями и лишь у самого старшего тускло блеснула на груди звезда шерифа. Четверо приехавших тут же спешились и вошли в салун, а шериф задержался на веранде, с интересом рассматривая человека, сидевшего прямо на деревянном тротуаре, облокотившись о стену салуна. Широкополая шляпа скрывала его лицо, но, судя по массивным плечам и атлетической фигуре, шериф решил, что это, должно быть, молодой человек. Обе кобуры револьверного ремня были пусты.
— Даже револьверы пропил, дурачок, — пробормотал шериф себе под нос. — Небось до сих пор проспаться не может.
Пожав квадратными плечами, он повернулся и вошел в салун, не заметив быстрого, оценивающего и чуть насмешливого взгляда, который бросил из-под шляпы объект его интереса.
Спутники шерифа уже устроились у стойки бара со стаканами в руках и шумно приветствовали его появление.
— Эй, Стрэйд! Что ты там застрял? Или жажда уже не мучит твою луженую глотку?
— Нет, я просто вытер ноги, прежде чем войти в это святое место, — ухмыльнулся в ответ шериф и, обращаясь к бармену, добавил. — Здорово, Джуд! Что тут у вас новенького?
— Да все тихо, шериф, — бармен подвинул Стрэйду бутылку и стакан. — Еще никогда у нас не было так спокойно.
— Может, это затишье перед бурей? Ваш городской маршал 4, похоже, неплохо устроился.
— Ага, мы свезли его на кладбище неделю назад, — невозмутимо подтвердил Джуд. — Это уже третий за последние полгода.
— У вас тут неважно относятся к маршалам, — заметил шериф. — Уже назначили нового?
— Не-а, желающих маловато. Никто не спешит на тот свет, — Джуд окинул взглядом шерифа, невольно сравнивая его с последним городским маршалом и не в пользу последнего.
Шерифа Стрэйда, крепко сбитого мужчину с седоватыми усами, любили за веселый нрав, но в то же время побаивались, по опыту зная, что, когда нужно, он мог быть крутым и неумолимым, как демон смерти. Может, поэтому он вот уже несколько лет подряд был шерифом в Свитуотере.
— Тут ребята рассказывали об ограблении дилижанса, — заговорил бармен. — Что, снова Садден?
— Эймс говорит, что он назвал себя, да и конь, судя по его словам, такой же, какой был у человека, ограбившего лавку Сэндза в Свитуотере месяц назад, — задумчиво ответил шериф. — А что это за парень валяется возле салуна?
— Заезжий ковбой. Перегонял стадо, получил деньги и, сам знаешь, как дальше, — пропил все до последнего цента. Даже свою артиллерию заложил, чтобы продлить удовольствие. Утром пришлось вытолкать его отсюда, чтобы не буянил.
— Какой масти у него конь?
— Черный, как деготь. Ни единого пятнышка. Нет, шериф, этот человек не тот, кто вам нужен. Последние двое суток он был здесь и лакал виски. Уж кто-кто, а я знаю.
— Больше чужих в городе нет?
— Нет, только этот тип.
А тем временем «тип» привлек внимание не только шерифа. Из лавки, рядом с салуном, вышла девушка. Легкой скользящей походкой, которую подчеркивали модная блузка и широкая юбка, она двинулась по тротуару и вскоре оказалась перед незнакомцем, развалившимся у дверей салуна.
Девушка остановилась и секунду брезгливо разглядывала пьяного.
— Может, дадите мне пройти? — громко спросила она.
При звуке ее голоса незнакомец приоткрыл глаза и увидел перед собой пару изящных сапожек с серебряными шпорами. Сняв шляпу, он взглянул на девушку и улыбнулся.
— Да, конечно. Простите, мэм.
Но вместо того, чтобы пройти дальше, девушка продолжала рассматривать его. Выражение брезгливости на ее лице сменилось жалостью и удивлением. Этот человек не был похож на пьяных ковбоев, которых она видела предостаточно. Сильное, волевое лицо, холодные глаза… Только щетина на подбородке да пустые револьверные кобуры указывали, что их обладатель действительно крепко запил.
— И вам не стыдно за себя? — спросила девушка, нахмурив брови. Этот человек — явно незаурядная личность, но зачем он так пьет?
— Стыдно, -вздохнул незнакомец. — Загораживать дорогу порядочным гражданам! Подумать только! Это навеки ляжет позорным пятном на весь остаток моей жизни, — он теперь сидел, обняв руками колени и откровенно улыбался.
Улыбка у него была до того обаятельная, что девушка сама едва не улыбнулась; но вместо этого строго спросила:
— Я не об этом. Вы ведь…
— Пьян? — закончил он за нее. — И не говорите. Это скверное дело. Алкоголь возносит мужчину до небес, но потом может крепко шмякнуть о землю. Совсем, как меня.
— Но раз вы знаете это, то зачем пьете?
— Как говорится, конь о четырех ногах — и тот спотыкается. Я тоже споткнулся, но теперь найду себе работу и буду вести жизнь доброго гражданина.
Ей на секунду показалось, что он про себя потешается над ней, и поэтому она тоже постаралась вложить нотку иронии в следующий вопрос:
— Так вы иногда и работаете?
— Приходится. У меня хороший аппетит и нужно его удовлетворять.
Девушка на этот раз не удержалась от улыбки, потом подняла голову и щеки ее порозовели: через улицу к ним шел высокий молодой ковбой.
— Ну что ж, до свидания. Если вам действительно понадобится работа, поезжайте на ранчо Дабл Пи, мой дядя наймет вас.
— Благодарю, мэм. Если не найду работы здесь, то непременно наведаюсь к вашему дядюшке.
Девушка кивнула и подошла к молодому ковбою, который, сняв шляпу, поклонился ей, и они вместе пошли вдоль улицы.
Незнакомец проводил их взглядом.
— Ох и хороша конфетка, — пробормотал он. — Надо понимать, это мисс Шэрон Сарел.
В это время двери салуна распахнулись и шериф со своими людьми снова сели в седла и с традиционным ковбойским гиканьем: «Йипи-кайеее!!!», вздымая клубы пыли, ринулись из города.
— Доброй охоты, шериф, — снова пробормотал незнакомец, слышавший через открытое окно разговор в салуне. — Интересно, что бы ты сказал, если бы узнал, что Садден — это я? Назвал бы меня лжецом? У тебя ведь есть свидетели, что я здесь уже двое суток, и это правда. Как правда и то, что тот, кто ограбил дилижанс, назвался моим именем. Кто же ты, Садден Второй? Надеюсь, мы . как-нибудь встретимся.
Он поднялся на ноги и потянулся.
— Однако, пора заканчивать комедию. Надеюсь, что тот парень все еще хочет купить моего коня.
В корале за салуном он нашел человека, которого искал. Это был невысокий, крепкий мужчина лет пятидесяти. Он седлал своего коня, не отрывая взгляда от крупного, черного, как смоль, мустанга, в дальнем конце конюшни.
— Ну что, надумал продавать? — спросил он, увидев подошедшего незнакомца.
— Нет. Давай лучше сыграем на него. Ставлю коня против пятидесяти долларов. Вытаскиваем из колоды по одной карте. Старшая выигрывает. Идет?
Эндрю Борден, хозяин ранчо Бокс Би, был страстным любителем лошадей, но это не мешало ему оставаться осторожным человеком.
— На твоей лошади незнакомое клеймо. Откуда ты взял ее?
— Этот конь пойман в Техасе. Я сам объезжал его и поставил свое клеймо. Джей Джи — это мои инициалы, они означают Джеймс Грин.
Борден еще раз взглянул на лошадь и больше не колебался.
— Договорились, — он достал из кармана потрепанную колоду карт, перетасовал их и протянул Грину. Тот срезал колоду и вытащил карту.
— Десятка.
Борден тоже протянул карту.
— Валет.
— Не повезло мне, — добродушно улыбнулся Грин. — Но у меня осталось седло и уздечка. В свое время я заплатил за них сто двадцать долларов. Ставлю против коня.
Борден кивнул. Они снова взяли по карте.
