Тема «полного онемечивания России», особенно ее южных окраин, которую взяли на вооружение панслависты, кочует из одного издания в другое и служит орудием для одурачивания простодушных русских крестьян. Эти статьи Велицына имеют общее название «Немецкое завоевание юга России». Подобные статьи публикуются в панславистких журналах конца 19 века «Заря», «Беседа».
Тема немецкого закабаления России волнует не только публицистов, но военных и государственных деятелей. Так знаменитый русский генерал Скобелев, будучи в Париже и выступая перед сербскими студентами Сорбонны в своей антигерманской речи в частности заявил: «Мы не хозяева в собственном доме. Да! Чужеземец у нас везде. Рука его проглядывает во всем. Мы игрушки его политики, жертвы его интриг, рабы его силы. И если вы пожелаете узнать от меня, кто этот чужеземец, этот пролаз, этот интриган, этот столь опасный враг русских и славян, то я вам назову его. Это виновник Drang nach Osten, вы его знаете - это немец! Борьба между славянами и тевтонами неизбежна. Она даже близка».
Опасный крен задан
В 1881 году министр внутренних дел Н. П. Игнатьев подготовил доклад царю, в котором поведал о вредности и опасности немецкой колонизации западных губерний. И уже спустя немного времени был принят закон, согласно которому приобретать земли в западных губерниях разрешалось только российским подданным. Закон был, таким образом, направлен против немцев, в частности, против колонистов.
Новые поселения немцев, особенно на Волыни, вызывали в правительственных кругах большое раздражение. В одном из номеров правительственного вестника с большим недовольством сообщалось, что в конце 70-х начале 80-х годов здесь обосновалось 1158 мужчин и 1078 женщин немецкой национальности. Они купили здесь земли и «устроились, по-видимому, основательно».
В 1892 году был принят еще один закон, касающийся колонистов. В нем указывалось, что те колонисты, которые приняли российское подданство, но не перешли в православие, лишались права покупать землю и им разрешалось жить только в городах.
Иными словами, идейной борьбе по германскому вопросу был задан опасный шовинистический тон, что негативно сказывалось на отношении к колонистам не только в бытовых отношениях, но и на государственном уровне.
Правда, появлялись и трезвые оценки немецкого колонистского присутствия в России. Например, южнорусский помещик В. Малашевский утверждал, что немецкие колонисты добиваются замечательных успехов только «благодаря своему усердию, своей бережливости, разумным действиям. Они не только не мешают, но во многом способствуют успехам русской экономики. Говорить, что они эксплуатируют русских крестьян, значит валить все беды с больной головы на здоровую».
Ему-то поверить можно, так как он, соседствуя с немецкими колонистами, лучше других знал суть вопроса.
Критикуя теорию панславистов, государственный секретарь А. А. Половцев в своем дневнике писал, что «…идеалом русской жизни они (панслависты) видят мнимую самобытность, выразившуюся поклонением самовару, квасу, лаптям и презрением ко всему, что выработала жизнь других народов… Разыгрывается травля всего, что не имеет великорусского образа; немцы, поляки, финны, мусульмане объявляются врагами России.»
Стеснение национальных культур, преследования и ограничения по национальному и вероисповедному признакам, русификация окраин и насильственное обращение инаковерующих в православие, - такова национальная политика Российской империи конца 19 века, таковы ее характерные черты. Ее составной частью была политика притеснений в отношении немцев, и особенно немецких колоний в Южной России.
Все фантазии политиков, публицистов, писателей базировались на чисто внешних факторах колоний, которые кардинально отличали их от местного быта и труда. Более всего общественность раздражало то, что колонисты не желали ассимилироваться в русской среде и строго сохраняли свою культуру, религию, язык. Но это желание сохранить себя как отдельную этническую группу вполне объяснимо - колонисты были представителями передовой европейской культуры, и не хотели опускать перед собой социально-экономическую планку до уровня полунищего и полуграмотного российского земледельца в угоду обществу.
Немецкие колонисты не были врагами России, и на этот счет объективную оценку их присутствию в России дает известный в 19 веке российский религиозный профессор Вл. Соловьев. В своих статьях, которые публиковались в журнале «Вестник Европы» он упоминает «о неоспоримо высоких достоинствах немецкой культуры». Говоря о деятельности немецких колонистов, он утверждает, что «не может быть и речи об опасности онемечивания России» и что подобной угрозы не было, и нет. «Ни немецкие, ни голландские мастера, приезжающие и переселявшиеся в Россию со времен Петра Первого, не стремились и не могли подавить или поглотить наш народ. Эти чуждые элементы оплодотворили нашу почву, обогатили ее, принесли России неоспоримую пользу» - писал философ.
Не согласиться с утверждением Соловьева нет оснований.
Исторический парадокс
Тем не менее, процесс колонизации, так прекрасно начавшийся в конце 18 века, в конце 19 века зашел в исторический тупик.
Немцы-колонисты поневоле оказлись чужеродным образованием на социальном теле России. Мало того, их тесная связь со своей старой родиной превращала их в мифическую пятую колонну другого государства. Государственные деятели России понимали простую вещь: "Пусть сегодня это государство дружественно, но где гарантии, что так будет продолжаться в будущем?"
Итак, образовалась прадоксальная, неразрешимая ситуация.
Казалось бы, в этом случае был один простой выход - возвратиться "вместе с нажитым добром", как то и обещала Екатерина Великая, назад в Фатерлянд. Но сделать это в ту пору было невозможно. Колонисты в своем большинстве искони были и оставались землепашцами и другой работы не только не знали, но и не желали. В Германии же в то время не было ни одного свободного клочка земли. А это означало обрести свои семьи в Германии на голодную смерть, в лучшем случае на жалкое прозябание.
Таким образом, в тот исторический период путь в Германию им был категориески заказан. Значительная часть колонистов России нашли для себя выход в переселении на свободные земли Северных американских штатов. Большиство же оставалось в России.
Мышеловка захлопнулась...
В итоге "немецкий вопрос" в России стал историческим фактором, который требовал своего разрешения.
На решение этой казусной задачи ушло 120 лет. Реки крови были пролиты нашин народом за эти долгие десятилетия. И только взойдя на свою Голгофу - пройдя через геноцид - жалкие остатки некогда мощной культурной немецкой диаспоры России завершают начертанный ему судьбою исторический путь.
В конце 80-х годов 20 века СССР, в лице Генсека Горбачева, отпустил, наконец-то немцев на все четыре стороны из своих удушающих объятий, а Германия, от лица канцлера Коля, пообещала всех их принять в свои отеческие объятия, но своего обещания не сдержала.
Процесс приема немцев в старое отечество после 120 -летнего кровавого плена не завершился до сих пор, а по потому мы и сегодня не можем сказать, что "немецкий вопрос", возникший в России 120 лет назад разрешен.
А при том политическом раскладе, который формируется в последние годы в Германии, разрешится ли вообще когда-нибудь до конца?..
Иллюзии немецкого движения
Вопрос о восстановлении порушенной в 1941 году Немецкой республики Поволжья в послевоенной истории СССР, вплоть до его крушения в 1991 году, являлся одним из самых щекотливых вопросов, касающейся внутренней национальной политики КПСС. Восстановить ее было, невозможно не только по объективным, но и по субъективным причинам - у кремлевских мудрецов были на этот счет свои планы, свои расчеты.
