Да, жизнь лейтенанта полиции не сахар. Одиночество и уныние окружают стража порядка. Этим вечером я ощутил это особенно остро.

— Почему бы вам не войти, лейтенант? — сухо осведомилась миссис Фарнхем. — Пока я не разрыдалась от жалости?

Я проследовал за ней в гостиную. Хозяйка была в костюме из ярко-красного шелка, состоявшего из длинного жакета и обтягивающих коротких брючек. В наибольшей степени брючки обтягивали именно те части, которые большая часть женского населения стыдливо драпирует замысловатыми складками.

— Я вижу, траур уже кончился? — спросил я.

— Вы имеете в виду вдовью вуаль, лейтенант? — Она слегка приподняла брови. — Траур по Генри?

— А разве вашего мужа звали Хэнк?

— Зачем вы пришли, лейтенант? Задать мне еще несколько вопросов? Или наговорить кучу дерзостей? Или то и другое вместе?

— Вы можете рассказать мне об Эдне Брайт? — спросил я. — Например, о ее визите к вам. Как она представилась? Как агент по сбору долгов?

— Нет, об этом она сказала не сразу. Очевидно, у людей ее профессии не принято с ходу выкладывать цель своего визита. Сначала мисс Брайт попыталась выспросить, где можно найти Генри. Я рекомендовала ей обратиться в ближайший бар. Когда она поняла, как я отношусь к Генри, то выложила всю правду.

— И вас это нисколько не встревожило?

— А почему это должно было меня встревожить? — Она пожала плечами. — Генри, наверное, задолжал половине населения Соединенных Штатов. Но, признаться, эта особа немного вывела меня из себя. Я никогда не любила блондинок, вероятно потому, что Генри часто пользовался их услугами.

— А она не предлагала вам сбить его автомобилем, а потом поделить страховку?

— Нет. Но если бы она предложила что-то в этом духе, то я наверняка согласилась бы. Генри мне порядком надоел, думаю, вы уже смогли в этом убедиться.

— Похоже, я кое-что начинаю понимать, — протянул я. — Так вы по-прежнему считаете, что это был самый обычный несчастный случай?

— Насколько мне известно, так считают все, за исключением вас, лейтенант. Ради Генри не стоило себя утруждать. Слишком ничтожная личность.

— Но он был застрахован на крупную сумму.

Она устало вздохнула:

— Вы опять о том же. Я вижу, мы вернулись на круги своя, лейтенант. Это что, новая техника допроса, применяемая нашей полицией? Вы начинаете со лжи и повторяете ее до тех пор, пока человек, наконец, не уступит и не согласится принять ложь за правду. Я должна и дальше слушать ваши разглагольствования?

— Похоже, работа в рекламном бюро не пропала для вас даром, — сказал я с восхищением. — Вы с блеском обрисовали нашу популярнейшую телепередачу.

— Если вы уже исчерпали свой запас оскорблений, то позволю напомнить — дверь за вашей спиной.

— А я думал, вы предложите мне выпить.

— Чтобы вы остались и придумали еще десяток оскорблений? Вы потеряли рассудок, лейтенант?

— Да, и, похоже, свою квалификацию тоже, — с готовностью согласился я и направился к двери.

— Лейтенант!

— Да?

— Страховая компания задерживает выплату премии. Вы, случайно, не имеете к этому отношения?

— Может быть, у них есть какие-то идеи на этот счет, — улыбнулся я. — А вы смогли бы их сформулировать?

— Не сомневаюсь, что это ваших рук дело. И вообще, лейтенант, вы мне очень не нравитесь.

— А вот вы могли бы мне понравиться. Предложите мне выпить, и я потеряю голову.

— Вы и так вполне безумны, — едко заметила миссис Фарнхем. — И пожалуйста, когда будете выходить, не хлопайте дверью, подобные выходки не лучшим образом сказываются на репутации леди.

— Вы ошибаетесь, дражайшая леди, — возразил я, открывая дверь. — Скорее уж странная смерть супруга способна подпортить репутацию безутешной вдовы.

Лоуренс Куль жил на Гренвильских холмах в доме с четырьмя ванными комнатами и гаражом на три машины. Я надеялся, что Куль поведает что-нибудь интересное о своих агентах.

Я припарковал машину, подошел к входной двери, нажал кнопку звонка и стал ждать. В этот вечер я чувствовал себя отвратительно. Аннабел развлекается со своим дружком-летчиком, а одинокая вдовушка предпочла одиночество моему обществу. Словом, жизнь моя складывалась не лучшим образом.

Мое существование представлялось мне огромной бесплодной пустыней с разбросанными тут и там колючими кактусами.

Дверь широко распахнулась, и я внезапно очутился в самом центре волшебного оазиса. Я усиленно заморгал, дабы убедиться, что это не мираж. Но это был не мираж. Рыжеволосая особа по-прежнему стояла в дверях.

Она была высокая и стройная, но отнюдь не тощая, какими бывают современные пигалицы. Глаз радовали приятные округлости. Ее платье начиналось примерно на шесть дюймов выше колен.

Зеленые глаза, пухлые, чувственные губы. У нее был скучающий вид, вернее, скучающий вид у нее был только до тех пор, пока она не открыла мне дверь.

— Да? — спросила она чуть испуганно и в то же время с интересом.

— Я лейтенант Уилер из окружного управления полиции. Я хотел бы видеть мистера Куля.

— Я миссис Куль, — сообщила рыжеволосая красотка. — Прошу вас, входите, лейтенант.

Я проследовал за ней в просторный холл и нырнул под арку. Три ступеньки вели в огромную гостиную. Вдоль одной стены тянулся бар. Да, это местечко было бы приятно назвать своим домом. Может, Лейверс и прав. Наверное, мне следует заняться более выгодным бизнесом.

— Что будете пить, лейтенант?

— Пожалуйста, виски и немного содовой.

Она направилась к бару. Я не отставал ни на шаг. Я мечтал, чтобы Лоуренс Куль утонул сейчас в ванне или бесследно исчез.

Миссис Куль налила виски и протянула мне стакан. На столике я заметил почти полный бокал бренди. Она подхватила его и залпом осушила.

— Я налью себе еще, — сообщила она, — чтобы составить вам компанию, лейтенант. — Миссис Куль щедро плеснула в свой стакан живительной влаги. — По какому вопросу вы хотите видеть моего мужа? — спросила она.

— Меня интересуют два его сотрудника. Где сейчас мистер Куль? Принимает ванну?

— Нет. Лоуренса нет дома. Может, я сумею вам помочь?

— A вы хорошо знакомы с его бизнесом?

Она презрительно сморщила нос.

— Это вульгарное, отвратительное дело, и я не желаю иметь к нему никакого отношения. Я не раз говорила Лоуренсу, чтобы он бросил это занятие, но он не хочет и слушать. Дело не в том, что мы нуждаемся в деньгах. Думаю, Лоуренс вполне смог бы найти себе какое-нибудь приличное занятие. Гольф, например, или еще что-нибудь в этом роде.

— Если ваш муж играет в гольф так же, как это делаю я, то вряд ли это занятие можно назвать приличным, — заметил я. — Похоже, вы не сможете помочь мне, миссис Куль.

— Это как сказать, — возразила она. — И, прошу вас, давайте оставим формальности. Меня зовут Натали.

— Эл, — представился я. — Я собирался расспросить вашего мужа об Эдне Брайт.

— Ах, об этой ведьме! — вспыхнула Натали. — Если хотите знать, именно эта дрянь виновата в том, что Лоуренс никак не расстанется с этой дурацкой конторой. Это позволяет ему без помех ухлестывать за ней. Представьте только, он гоняется за этой девицей по всей конторе. Впрочем, она не особенно старается убежать, можете мне поверить.

— …И о Джо Уильямсе, — закончил я, терпеливо выслушав страстный монолог Натали.

— Я уверена, что он и сегодня отправился в офис, — продолжала она, не обратив внимания на мои слова. — Но почему я, собственно, так волнуюсь из-за этой крысы? — Она прервалась, чтобы допить то, что оставалось в ее стакане. Потом наполнила его снова и неожиданно улыбнулась. — Простите, Эл. Я, вероятно, должна быть более осторожной, разговаривая с вами. Но иногда он меня так бесит, что я готова…

— Да, я понимаю. — Я расправил плечи. — Я признаю лишь то, что не противоречит закону. За исключением одного пункта. Я свободный белый мужчина, и иногда мне хочется стать юношей двадцати одного года.