Он замолчал. Что-то там, ниже по склону, сильно шумело, проламываясь через мертвую зону, оставленную батареей рентгеновских лазеров.

– Кто это? – спросил Рубинштейн, но господин Кролик уже исчез, мелькнув белым пятнышком хвоста.

Телеграфный столб дерева медленно наклонился, потом сломался, и странная конструкция на куриных ногах вылезла на свет. В дверях избушки сидела Сестра Седьмая, пристально глядя на Рубинштейна.

– Буря Рубинштейн! – закричала она. – Иди сюда! Достигнуто разрешение! Получен груз! К тебе посетители!

Ожидая важной встречи, Рашель окинула холм взглядом дополнительных глаз: они поднялись в воздух и пролетели на насекомоподобных крыльях, высматривая угрозы.

Деревья вокруг были мертвы, обуглены под воздействием какого-то мощного излучения. Мартин беспокойно смотрел, как Рашель роется в массивном чемодане.

– Что это? – спросил он.

– Семя корнукопии, – ответила она, бросая ему предмет величиной с кулак. Он его поймал и стал с любопытством разглядывать.

– Вся инженерия здесь содержится, – восхитился он. – В миниатюре.

Несколько миллионов миллиардов молекулярных ассемблеров, киловатт тонкопленочных солнечных фотоэлементов питания, мембраны термодинамической фильтрации для извлечения питательных веществ из среды, вычислительной мощности больше, чем в целом Интернете планеты досингулярностной эпохи. Мартин сунул семя в карман, потом посмотрел на Рашель.

– У тебя была причина?..

– Ага. Нам уже недолго хранить оригинал. Пацанчику не показывай, он может догадаться, что это, и у него крышу снесет. – Она продолжала идти вперед. Возле гребня лежал какой-то валун, к нему прислонился человек. Дом Критикессы подался вперед, проламываясь к валуну. – Если это тот, кого я хочу видеть…

Они стали взбираться на холм. Окружающие деревья тоже были мертвы. Мартин споткнулся о круглый камень и отбросил его ногой, ругаясь, но тут же замолчал, когда увидел, что это – человеческий череп, проросший металлическими волокнами.

– Тут было что-то плохое.

– Нетрудно догадаться. Помоги-ка мне эту штуку сюда направить.

Чемодан, теперь работающий на топливных элементах, оказался громоздким и плохо управляемым на травянистом склоне: почти все время приходилось его перетаскивать через препятствия.

– Ты какое-нибудь оружие припас втихаря?

Мартин пожал плечами.

– Я что, похож на солдата?

Она на секунду прищурилась.

– Во всяком случае, не так с тобой все просто. Ладно, если дело обернется плохо, я справлюсь.

– А вообще, кто этот человек, с которым тебе полагается увидеться?

– Буря Рубинштейн. Радикальный журналист из подполья, крупная шишка там. Руководил стачкомом во время большой забастовки рабочих несколько лет назад, за что заработал ссылку. Повезло, что его не шлепнули.

– И ты хочешь отдать… – Мартин остановился. – А, так вот что ты планировала! Вот как вы хотели начать здесь революцию, пока из-за Фестиваля все ваши планы не превратились в прошлогодний снег. – Он посмотрел через плечо, но Василия нигде видно не было.

– Не совсем так. Я хотела дать ему средства начать революцию, если бы они захотели. – Она вытерла лоб тыльной стороной ладони. – На самом деле, этот план существует уже много лет, но никогда не было достаточной причины его осуществить: применение силы первыми и прочие сложности. Ну а сейчас игра стала совсем иной. Насколько я могу судить, компания Рубинштейна пережила переход к постдефицитной экономике; возможно, это самое подполье и заменило, насколько могло, гражданские власти в этой двухбитной захолустной колонии. Когда Фестивалю здесь наскучит, и он двинется дальше, им без корнукопии не выжить. Если, конечно, они прямо не попросили ее у Фестиваля.

Чемодан дернулся, зацепившись за землю, и Рашель на время замолчала, сосредоточившись на том, чтобы направлять его вверх по склону.

– Так какой же у тебя план отхода по выполнению задачи? – спросил Мартин, шагая рядом с ней.

– План отхода? На фиг он нам нужен! Наше дело – доставить вот это и раствориться в хаосе. Найти место, где пересидеть, пока возобновится торговля. И мотать на первом же корабле. А ты как думаешь?

– Примерно так же. Герман найдет способ через какое-то время меня подобрать. А у тебя есть на примете берлога?

– Городок под названием Плоцк… – Она резко дернула головой. – Только давай не все сразу. Мне надо доставить багаж. Потом вот этого веселого мальчика куда-нибудь засунуть, чтобы он за нами не шлялся, и… А кроме этого, я думала, как дальше… мы с тобой.

Мартин взял ее за руку.

– Думала, не избавиться ли тебе от меня?

Она посмотрела на него.

– Гм… а что, надо будет?

Мартин набрал побольше воздуху.

– А ты хочешь от меня избавиться?

Она покачала головой.

Мартин нежно притянул ее к себе, она к нему прислонилась.

– И я не хочу, – шепнул он ей на ухо.

– В любом случае у нас двоих больше шансов, чем порознь, – рассудительно сказала она. – Можем прикрывать друг другу спину, если придется жарко. Кроме того, можем здесь тогда застрять на время. Даже на несколько лет.

– Рашель, перестань искать предлоги.

Она вздохнула.

– Я настолько прозрачна?

– Твое чувство долга оставляет желать…

Она чуть отодвинулась, и он замолчал, увидев предупреждающий блеск в ее глазах. Потом тихо засмеялась, и через секунду он засмеялся вместе с ней.

– Я могу придумать вариант куда хуже, чем застрять в захолустье, оправляющемся от революции, можешь не сомневаться, Мартин…

– О’кей, я не сомневаюсь, я тебе верю!

Она подалась вперед и поцеловала его крепко, потом отпустила и улыбнулась.

Чемодан теперь катился ровно: склон стал более гладким. Валун наверху светился желтым в свете угасающего дня. Человек, который к нему прислонился, был занят бурным разговором с Критикессой, сопровождая слова энергичными жестами. Когда Мартин и Рашель подошли, он обернулся к ним: жилистый коротышка с кустистыми волосами, бородкой, в старомодном пенсне. Судя по одежде, он давно уже был в дороге.

– Кто вы такие? – агрессивно спросил он.

– Буря Рубинштейн? – спросила Рашель усталым голосом.

– Да? – подозрительно глянул он на нее. – У вас есть активные средства?

– Пакет для Бури Рубинштейна, деятеля Демократической революционной партии, планета Рохард. Вы не поверите, если я расскажу, как далеко нам пришлось забираться и через сколько обручей прыгать, чтобы доставить его вам.

– А… – Он уставился на чемодан, потом снова на Рашель. – Как вы себя назвали?

– Друзья со Старой Земли, – хмыкнул Мартин. – Кроме того, голодные и грязные жертвы кораблекрушения.

– Ну, к сожалению, достойного гостеприимства предложить не можем. – Рубинштейн обвел рукой поляну. – Со Старой Земли, говорите? Да, это далекое расстояния для доставки пакета! Так что это такое?

– Корнукопия. Самовоспроизводящаяся фабрика, полностью программируемая – и она ваша. Дар с Земли. Средства производства в одном удобном самодвижущемся пакете. Мы надеялись, что вы собираетесь начать промышленную революцию. По крайней мере, надеялись до того, как узнали про Фестиваль. – Рашель заморгала, когда Рубинштейн откинул голову назад и бешено захохотал. – И что вы хотели этим сказать? – спросила она раздраженно. – Я пилила через сорок световых лет с невероятным риском, доставляя вам вещь, за которую вы еще полгода назад душу бы продали. Может быть, вы объясните, что это значит?

– Мадам, примите мои искренние извинения. Я действительно виноват. Если бы вы доставили эту штуку хотя бы четыре недели тому назад – вы бы изменили ход истории, заверяю вас. Но видите ли, – он выпрямился, взгляд его протрезвел, – такие устройства у нас появились с первого дня Фестиваля. И, учитывая, что они нам сделали, глаза бы мои лучше их не видели.

Она посмотрела на Рубинштейна.

– Да, я понимаю. Полагаю, у вас найдется время просветить меня насчет того, что здесь происходило, пока я занималась этим дурацким поручением.