Элло сидела рядышком, тихая и серьезная.

- Это твои фантазии! - воскликнула она, очнувшись. - В нашей речке нет ни одной жемчужины.

Нипернаади подскочил как ужаленный.

- Что, что? - раскатисто рассмеялся он. - В это реке нет ни одной жемчужины, так ты сказала? Это мои фантазии, говоришь? Ах, значит, надо добывать доказательства, потому что она, видите ли, не верит мне!

Упав на колени перед Элло, он взмолился:

- Верь мне, милая! Я могу поклясться даже благословеньем Божьим и всем, что мне дорого! Неужели ты думаешь, что я сплю и вижу сенокосы твоего отца, что из-за них я не разгибал спины, высчитывал, измерял уровень воды? Господи, ты так же наивна, как дурочка Тралла! Откуда эта выдумка? Но ты сама увидишь, не сегодня-завтра сюда прибудут рабочие, много-премного рабочих, и я начну раскопки. Приедут и ловцы жемчуга, знаешь, такие высокие, серьезные мужчины с глазами огромными, как у совы. На этом песчаном мысу я построю им красивые дома, чтобы им не пришлось краснеть за свое жилье. И даже хорошеньких девушк, привезу им из города, чтобы не скучали. А теперь, милая Элло, я хочу узнать, не могла бы ты полюбить меня хоть немного или мне тоже придется выписывать себе городскую девушку?

- Ты все никак не хочешь понять, - тихо произнесла Элло, - что через две недели я выхожу за пастора!

- В самом деле? - воскликнул пораженный  Нипернаади. - Какая дурацкая новость! Ничего, мы с ним, беднягой, управимся. Знаешь, давай произведем его в кардиналы или пошлем в Рим папой. А лучше даже определим его в монастырь монахом, пусть-ка этот господин поразмышляет над своей беспутной жизнью! Нет? Ты улыбаешься, ты, значит, не хочешь этого? Ты так мила и красива, когда показываешь свои зубки, шаловливо смеясь.

Моя маленькая Элло, хочешь я сверну ему шею? Посреди проповеди взлечу на кафедру и брошу его сверху вниз, как котенка. Хочешь, я сломаю ему и вторую ногу, потихоньку, тайком — мышь не услышит и муха не увидит? С такими делами я справляюсь легко и просто, мне это пара пустяков!

- Ты и правда безумец, мне страшно! - дрожа проговорила Элло.

- Не бойся, - сказал  Нипернаади великодушно, - без твоего согласия я ничего не сделаю. А вдвоем-то мы его обработаем. Смотри, какие у меня сильные руки, а попробуй мои мускулы — да нет, ты не бойся, вот тут попробуй, вот здесь! С такими руками мы не пропадем, пусть против нас выйдет хоть сам нечистый!

Когда прибудут мои ловцы жемчуга  и золотоискатели, мы и себе построим здесь замок. И оттуда, с высоты, будем наблюдать, как полчища муравьев копошатся возле реки, добывая все новые и новые сокровища. И ты будешь оттуда, с высоты, повелевать ими, ты будешь щедра с разумными и сурова с бездельниками, ты будешь нами всеми обожаемая принцесса. Но заметь, милая, только  Нипернаади позволено будет переступать твой порог, любой другой, рискнувший домогаться твоего расположения, будет выброшен в море как величайший преступник. И только  Нипернаади позволено будет брать тебя за руку, вот так, вот так!

- Пусти меня! - воскликнула Элло.

- Это еще почему? - удивился  Нипернаади — Может, я не нужен тебе?

- Нет! - отрезала Элло и оттолкнула его. Вскочила и как на крыльях помчалась к дому.

- Нет, нет, нет! - эхом вторил лес.

Будто подрубленный, он повалился на песок. И долго лежал так, без движенья. Лишь плечи его тряслись взрослый человек плакал.

Взошла усмешливая полная луна.

На другое утро  Нипернаади с хозяином поехали в управу. Никто не знал, что за нужда их туда погнала. Они, как два приятеля, вскочили в телегу и с грохотом выкатили на дорогу.

Хозяину он объяснил, что возьмет на себя расходы по углублению русла, а взамен хозяин уступает ему пару ваков земли — песчаный мыс в устье реки.

- Старость уже не за горами, - говорил  Нипернаади хозяину, - сколько можно работать на чужого дядю. Я, как бы там ни было, все-таки рыбак, и когда подступит старость, построю себе домишко на том песчаном мысу. И если пошлет бог сил и денег, глядишь, и лодка будет, и сети какие-никакие появятся. Тогда можно будет безбедно коротать здесь свои дни.

Хозяин с таким оборотом дел был согласен, и они двинули в управу — заключить предварительный договор.

Заодно  Нипернаади отправил в газету объявление, что ему нужны в большом количестве разного рода рабочие, строители, инженеры строительных и землеройных работ, а предложения просил слать в адрес хутора.

Вернувшись домой, он, возбужденный, зашел к Элло и показал ей предварительный договор.

- Взгляни на этот документ, - сказал он радостно, - отец сдал мне в аренду устье реки на пятьдесят лет, как ты полагаешь, этого времени хватит, чтобы основательно вычерпать речные богатства?

Элло не верил своим глазам. Одна долго изучала договор. Так значит,  Нипернаади говорил правду, иначе зачем этот договор?

А когда через день-другой  Нипернаади стал пачками получать письма со всевозможными предложениями, удивлению хуторских не было предела.

- Бог его знает, что за человек этот  Нипернаади на самом деле, - таинственно говорил хозяин жене, - только уж никакой он не батрак и не рыбак.

Когда же самого  Нипернаади начинали спрашивать обиняками, он строил хитрющую мину и нехотя отвечал, ах, мол, пустое, у меня столько друзей, и эти паршивцы где-то пронюхали мой адрес.

И только Элло показал он письма, в которых инженеры, мастера и рабочие предлагали ему свои услуги.

- Скоро будут здесь, - довольный, объяснял он, - я им всем уже ответил. Силы небесные, вот уж будет веселье, когда эта орава нагрянет сюда. Надо, наверное, устроить так, чтобы на мысу поначалу возвели временные бараки, иначе где же разместить эту стаю саранчи. Затопчут все поля, загадят все леса, эти мастеровые шуток не понимают!

И действительно, он осведомился у торговцев лесом о цене пиловочника, поговорил с поселковыми возчиками об их дневном заработке — вообще он теперь с утра до поздней ночи был в делах, и на хуторе его видели редко. Заскакивал на минутку, наспех прочитывал полученные письма и опять убегал.

Элло в последние дни сильно переменилась. Она стояла на пороге, когда Нипернаади приходил домой, и радостно бежала ему навстречу.

- Ну, когда же ты построишь мне обещанный дворец? - шутливо спрашивала она, и глаза ее блестели.

- Скоро, скоро, - смеялся тот, - такие вещи в одночасье не делаются. - Видишь, малышка, прямо с ног сбиваюсь. Пока не приехали мои помощники, приходится одному отдуваться.

- Но ведь скоро моя свадьба, - неожиданно сказала Элло, и ее большие глаза увлажнились.

- И правда! - воскликнул  Нипернаади, содрогнувшись. - Нам надо как-нибудь основательно об этом потолковать...

Но шли дни, Элло беспокоилась, Элло ждала, а  Нипернаади ничего не говорил.  Нипернаади все бегал хлопотал, а количество писем росло с каждым днем.

На хуторе в последние дни никто уже особого внимания на него не обращал. Все были по горло заняты приготовлениями к свадьбе. То хозяин катил в городе, то хозяйка, то они ездили вдвоем, то опять порознь. А из города воз за возом текло всевозможное добро, словно готовилась грандиозная ярмарка.

Только Элло сторонилась этих дел; серьезная, печальная, она частенько ходила с заплаканными глазами. Нередко жаловалась на головную боль, нервничала и даже к пастору перестала наведываться. И только если в комнате бывал  Нипернаади, она старалась быть веселой, смеялась, шалила и смотрела на него влюбленными глазами. Но  Нипернаади отмалчивался, был отчего-то угрюм, вздыхал даже и не осмеливался поднять гордых глаз.

- Чем ты так расстроен? - спросила как-то Элло.

- Работе, заботам конца-края не видать, - пожаловался Тоомас. - Это сокровища и впрямь до времени меня состарят. Уже и сам не рад, что взялся эту лямку тянуть.

-Эх! - воскликнул он в непритворном отчаянии, - почему ты не взяла их, когда я на коленях молил тебя об этом! Теперь я задыхаюсь под ними.

Был вечер, небо в облаках, шелестели деревья. Назавтра свадьба. Они сидели вдвоем на берегу реки.  Нипернаади рассеянно бросал в воду камешки, и Элло заметила, что пальцы у него дрожат.