Однажды он поймал косулю и привел ее барышне. В другой раз принес из леса совенка, но и его барышня восприняла равнодушно.
- Что же вам наконец принести? - ворчал Нипернаади.
Элло взглянула на него и ответила:
- Ничего.
- Ничего? - удивился Нипернаади, - то есть ничего? А я-то думал, что вам так скучно сидеть дома одной, нет даже никакого зверька для развлечения. И пастор редко вас навещает, только не стоит сердиться из-за этого, легко ли ему прихромать сюда и потом обратно?..
Тут барышня бросила на него такой взгляд, что Нипернаади торопливо, будто испугавшись гнева Элло, добавил:
- Простите простого человека, я ведь деликатно объясняться не обучен. Вот и выходит, будто я что-то худое подумал.
- Сегодня вечером проводите меня к пастору, - неожиданно сказала Элло. - Одной идти скучно, а ваши разговоры так забавны. Сегодня я должна окончательно назначить день свадьбы.
- Как мило, как славно, - радостно отозвался Тоомас, - глядишь, и старина Нипернаади еще потанцует, прежде чем вернуться к своим сетям!
Под вечер они вдвоем пошли к церкви. Но Нипернаади был мрачен и говорить не пожелал. Он шел, едва переставляя ноги, и угрюмо смотрел перед собой. Казалось, ничто его не интересует, даже барышня, которая весело шла впереди.
- Вы сегодня ничего не рассказываете!.. - обиженно сказала Элло.
Он даже не ответил. Лишь поднял в рассеянности свои большие глаза.
- Почему же Нипернаади ничего не рассказывает? - снова спросила она. - Боже, до чего у вас нелепая фамилия. И сам — длинный, кривой, костлявый. И ручищи как лопаты. Отчего они все время дергаются? Ни дать ни взять сельский портной, которых возят на ящике с хутора на хутор. Скажите, вас кто-нибудь когда-нибудь любил?
- Зачем вы меня мучаете? - произнес он дрожащим голосом.
Спутница с удивлением воззрилась на него.
- Разве?
- Не знаю, - протянул Нипернаади. И, помолчав, вдруг добавил: - Я несчастен оттого, что пришел на ваш хутор. Зачем я пришел именно сюда? Дорога вела мимо, но я спустился в лощину!..
- Почему вам не нравится здесь? - спросила Элло.
- Неужели вы не видите, что я люблю вас! - воскликнул Нипернаади, чуть не выйдя из себя. - почему я должен скрывать это, как тяжкий грех на душе? Я словно клоун при вас, только посмеяться, подразнить, поразвлечься. Я, как нищий, вынужденный жить щедротами и подаянием. Разве я сам не знаю, что смешон? Ни дать ни взять трубочист, а не портной, и ходить бы мне перемазанным сажей, никто и не замечал бы моего уродства. А ночью, когда в лунном свете я стоял бы на высокой трубе, может, у какой-нибудь старой девы забилось бы сердце — увидела бы во мне героя — предводителя воинства верхом на белом скакуне. Я знаю, меня надо было бы выслать на необитаемый остров, чтобы я не оскорблял чувство прекрасного в людях. Но я люблю вас — и что я могу поделать, что может поделать с этим бедный Нипернаади? Смотрите, даже серый воробышке радуется, даже гадюка гордо подымает голову на кочке, мой боже, - даже хромой пастор, полукалека, собирается сыграть с вами свадьбу.
- Замолчите! - крикнула барышня, вскипая от ярости.
Голос Нипернаади стал ласковым. Он продолжал тихо, мягко:
- Я люблю вас, простите! Я хотел бы взять вас, как пташечку, на ладонь и заглянуть в ваши испуганные глаза. Я дал бы вам новые имена, каких еще не слыхало человечество. Я оберегал, обнимал бы вас. Я хотел бы идти с вами по полям, долинам и рекам рука об руку — сияло бы солнце, клонились деревья и даже тихое дуновение ветерка, я думаю, пошло бы вместе с нами. Мягкий мох стал бы нашим ложем, и тогда я показал бы вам звезды в ночной синеве.
- Вы просто невыносимы! - крикнула Элло. - Зачем вы говорите такие глупости!
Но Нипернаади словно и не слышал этого возгласа.
- Я ничего не прошу, - продолжал он, - только слушайте меня иногда и не судите строго мою глупость. Неужели это так трудно? Ведь ясно: никогда не взять мне вас на ладонь и никогда вам не проникнуться моею любовью. Поэтому считайте мои слова просто шуткой, болтовней или попрошайничеством нищего.
- Да умолкните вы наконец! - воскликнула барышня, - вы что, не видите — мы уже на пасторской мызе!
Нипернаади точно очнулся ото сна. Растерянно остановился и отер пот со лба. И сразу сделался жалким и несчастным. Густые брови его вздрагивали, а широкий рот кривился в нервической улыбке. Он тяжело вздохнул.
Когда Элло вошла к пастору, он опустился на порог господского дома и стал ждать. Из комнат доносился девичий смех и вскрики. Прошел час, другой, - на небе показалась полная луна. Облака проносились мимо, касаясь ее лика, как кокетливые девушки в танце. Нипернаади ждал. Ждал, нервно покуривая трубку.
Было поздно, когда наконец вышла в сопровождении пастора барышня.
- Так это и есть ваш романтический батрак? - спросил пастор, испытующе глядя на Тоомаса сквозь очки.
Нипернаади лениво встал, приподнял шляпу и сказал:
- Добрый вечер, почтенный господин пастор! Отчего же вы совсем не бываете у нас, как-нибудь приковыляли бы к нам на хутор?
- Значит, свадьба через две недели! - быстро вставила Элло. Она бросилась на шею оторопевшему пастору, поцеловала его и птицей понеслась по пыльной дороге к дому.
Нипернаади вытаращился ей вслед, потом вдруг резко повернул к лесу. Волна ярости окатил его. Он бежал между деревьями, спотыкался и ругался почем зря.
- Я ей не нужен, - кричал он, - видали, какой гонор?! А я, значит, уродец, нет, вы слыхали, черт побери! И я, значит, портной, рыбак и бог знает кто еще!
И он смеялся во все горло, так что лес отзывался ему десятикратно усиленным смехом и напуганные птицы стрелой взывали в воздух.
Домой он пришел только под утро. Гнев поутих. Он тихонько подошел к амбару Траллы и постучал.
- Милая Тралла, - произнес он, заискивая, - впусти меня на минутку.
Сонная девушка открыла дверь.
- Не бойся, милое дитя, - сказал Нипернаади, - полезай обратно под одеяло и не беспокойся. Я посижу на краешке твоей постели и немножко поговорю. Тебе очень хочется спать, милая Тралла?
- Совсем не хочется, - ответила Тралла и потерла глаза руками.
- Ты понимаешь, не давай себя беспокоить, - сказал Нипернаади сочувственно, - чувствуй себя прямо как дома.
Он погладил девушку по голове.
- Ах ты, моя малышка, - с нежностью сказал он, - почему они зовут тебя Тралла-Балда, такую умненькую и милую девушку?! Нет, наверняка мы скоро уйдем отсюда, они ведь и меня костят портным и пусть, говорят, я вымажу сажей лицо... Они говорят, что только на высокой трубе я интересный мужчина — как это понимать, милая Тралла? Нет, нет и нет, нам здесь делать нечего. Скоро нашим хозяином сделается господин пастор, и тогда милости просим пахать, плуг в одной руке, в другой — библия. Тут уж будут тебя обзывать Вельзевулом, Никодимом, Авраамом и бог знает кем еще. Нравится тебе это? Само собой, нет. Ах ты, маленькая щебетунья, какие у тебя теплые ручки, какие мягкие волосы! Тралла, хочешь за меня замуж, а? Не бойся — я такое же глупое дитя, как и ты, ветром подбитый, мотаюсь туда-сюда, бог знает зачем. Подумай, Тралла, ты можешь не отвечать сразу, скажи завтра, послезавтра или через неделю. Мы бы зажили с тобой в лесу. Купили бы коровку, такую рыжую с белой звездочкой на лбу.
Ах, милая Тралла, полюбила бы ты меня, хоть я и бедный, бедней, чем кто бы то ни было на этом свете. Даже второй рубашки у меня нет, а эту единственную я раз в неделю украдкой хожу стирать на речку, - вот каков я. И есть вдруг развалятся мои сапоги — одному Богу известно, смогу ли я в этой жизни справить новые. Зато поставить тебе в лесу маленькую, крохотную избушку сил у меня хватит, а о пропитании, я думаю, позаботится сам создатель. Силы небесные, почему бы ему не позаботиться, если мы, два таких маленьких, беспомощных дитятка, покорно сложим руки и обратим к нему взор.
Скажи, милая Тралла, кто это научил тебя так мило косить? Может, ты и меня научишь, это так симпатично! Смотри, какие у тебя маленькие белые ручки, скажи, ты сама когда-нибудь их разглядывала?
