Отец Тристан.

В первую секунду старый монах взглянул на нее так, словно впервые видел. Но потом взгляд его прояснился.

– Я и не знал, что в крепости еще кто-то встает в такую рань, – начал он с улыбкой. – Тревожишься за Матиса? Вот увидишь. Парень скоро…

Тут он увидел книгу на столе, и по лицу его пробежала тень.

– Понятно, – проговорил он тихо.

– Я… я… – промямлила Агнес, после чего пожала плечами и виновато потупила взор. – Ладно, вы меня поймали. Но клянусь, я совершенно случайно обнаружила этот тайник! Почему… почему вы вообще спрятали от меня книгу?

– Потому что она касается тех событий, которые лучше не ворошить. – Старый капеллан подошел к столу и пододвинул книгу к себе. – Достаточно крови было пролито за все эти века.

– Поэтому вы вырвали страницы? – спросила Агнес.

Отец Тристан помотал головой:

– Это случилось задолго до меня. Наверное, кто-то хотел, чтобы эта темная глава навсегда осталась в прошлом. Не такая уж и плохая идея.

– А… что произошло?

Старик тяжело опустился на скамью рядом с Агнес. Он долго на что-то решался, после чего в бессилии поднял руки.

– Ладно, иначе ты мне тут все шкафы перероешь… Ты просто неугомонна. При условии, что ты никому ни слова не скажешь… То же самое касается других книг, которые находятся в тайнике! Договорились?

Агнес молча кивнула. Монах вздохнул и начал рассказывать тихим голосом. При этом взгляд его покоился на раскрытой странице, повествующей о посвящении в рыцари юного Иоганна.

– Бернвард фон Брауншвейг, отец Иоганна, был могущественным человеком в империи, потомком единственного кайзера от династии Вельфов, Отто Четвертого. Он отправил сына оруженосцем в крепость, чтобы тот заслужил здесь свои шпоры. Но Иоганн после посвящения в рыцари, вероятно, вынашивал собственные планы.

– Что за планы? – с любопытством спросила Агнес.

– Ну… это так и не было доказано. Однако есть предположение, что Иоганн фон Брауншвейг хотел занять немецкий трон. Насколько тебе известно, Вельфы наряду с Гогенштауфенами были одним из могущественнейших родов в Священной Римской империи. Но тот жуткий период, когда страна оставалась без правителя, завершился восшествием на трон Габсбургов, а не Вельфов. Иоганн, вероятно, устроил заговор против тогдашнего германского короля Альбрехта, которого здесь не очень-то и любили. Юный Вельф привлек на свою сторону влиятельного бургграфа Райнхарда фон Хоэнека, а также несколько могущественных княжеских домов. Однако заговор раскрыли буквально в последнюю минуту…

Отец Тристан выдержал паузу, и Агнес устремила на него напряженный взгляд:

– Что было потом? Не тяните же, отче!

Старый монах тяжко вздохнул:

– Габсбурги особо не церемонились. Всех обитателей Трифельса бросили в темницу. Бургграфа Райнхарда фон Хоэнека и еще нескольких зачинщиков подвергли пыткам, выпотрошили, как животных, и четвертовали во дворе крепости. Их головы в назидание другим выставили на крепостных стенах… – Отец Тристан печально покачал головой. – Юному Иоганну фон Брауншвейгу сначала удалось сбежать, но его все же настигли в шпейерском соборе. Он пал в бою, и его роль в заговоре так и осталась невыясненной. Вскоре после этого король Альбрехт лишил Трифельс всех привилегий и передал крепость одному из своих наместников. Знаменитые императорские регалии вывезли в замок Кибург, что в далекой Швейцарии. – он с грустью пожал плечами: – Так Трифельс утратил свой высокий статус и с тех пор приходил в упадок. Теперь о былом величии свидетельствуют лишь старинные баллады и истории.

Агнес перегнулась через стол, между ними по-прежнему лежала потрепанная хроника. Она пододвинула себе книгу и показала на юного рыцаря.

– Отец, мне снова снился Иоганн, – начала она приглушенным голосом. – Я… похоже, я пережила его бегство. С ним была женщина. Женщина и ребенок. Может, вам известно…

– Агнес, уймись ты, наконец! – Монах гневно стукнул по столу мозолистой ладонью. – Ты что-то себе надумала, поверь мне! Сны о былых временах, ну что за вздор… – Он схватил ее за рукав ночной сорочки. – Вот что произошло на самом деле. Тебе приснился благородный рыцарь, пусть так. Для юной девушки такое не редкость. Но, увидев изображенного в хронике Иоганна, ты лишь вообразила, что это тот самый рыцарь! И теперь продолжаешь сочинять! Уверен, какую историю я бы ни рассказал, она совпадет с каким-нибудь из твоих сновидений. У тебя разыгралось воображение, Агнес, вот и всё!

– Но ведь были еще женщина и ребенок! Я сама была той женщиной и видела ее лицо! И мне снилось, что какие-то люди замыслили убить ее. – Агнес упрямо поджала губы и, немного помедлив, продолжила: – Я… кажется, слышала ее, как она плачет. Звук шел откуда-то из стен крепости. И еще что-то постукивало…

Отец Тристан облегченно рассмеялся:

– Вот видишь, теперь я могу доказать, что тебе все это почудилось. Это я стучал! Я выходил во двор, собирал в саду травы. Ты же знаешь, в полнолуние они ярче всего проявляют свои свойства. Хедвиг по глупости заперла за мной дверь, и мне пришлось долго стучаться, чтобы она впустила меня обратно. Вот и всё… – Монах тяжело поднялся. – Не следовало мне рассказывать тебе этих старинных историй. Еще ребенком ты забивала себе голову этой чепухой и не могла уснуть. Давай пойдем спать, пока совсем не рассвело. И обещай, что впредь будешь держаться подальше от книги и тайника. – он подмигнул ей: – Ты же не хочешь, чтобы твой исповедник на старости лет отправился к позорному столбу за хранение мятежных записей?

– Нет… конечно, нет.

Агнес нерешительно поднялась. Отец Тристан между тем поставил книгу на одну из верхних полок. Усталая и сбитая с толку, Агнес направилась к лестнице. Может, старый капеллан прав и она поверила в какие-то сновидения? Может, все это лишь фантазии юной, замечтавшейся девушки, тоскующей по былым временам? Которая изводила себя мыслями о сияющем рыцаре на белом коне?

И все-таки ей казалось, что исповедник о чем-то недоговаривал. Во время разговора отец Тристан дрожал сильнее обычного и беспокойно отводил взгляд.

Он, может, и не лжет, но знает больше, чем хочет признать.

Спускаясь по лестнице, Агнес мельком посмотрела в одно из окон. В небе висел узкий серп луны, отбрасывая бледный отсвет в тесный проем. Агнес не сразу осознала смысл увиденного. Она растерянно взглянула на монаха, шагающего перед ней по ступеням. Что там он говорил ей пару минут назад?

Я выходил во двор, собирал в саду травы. Ты же знаешь, в полнолуние они ярче всего проявляют свои свойства…

Напевая вполголоса, старый капеллан шагал себе дальше. Агнес задумчиво остановилась. Отец Тристан явно солгал ей. Вот только зачем? И что ему вообще понадобилось в библиотеке? Если бы он и собирал травы, то отправился бы с ними прямиком на кухню…

На последней ступени отец Тристан остановился и оглянулся на подопечную.

– И вот еще что, – сказал он тихо. – То кольцо. Я видел, что ты по-прежнему носишь его на цепочке. Обещай мне, что никому его не покажешь. – Агнес еще ни разу не замечала за ним столь сурового взгляда. – Никому! Поняла меня? И свои сновидения оставь при себе.

Девушка нерешительно кивнула:

– Хорошо… обещаю. Но почему…

– Отдохни. – монах неожиданно одарил ее доброй улыбкой, знакомой с детства. – Покатайся с утра на лошади или пусти сокола полетать. И постарайся поменьше раздумывать. Я, скорее всего, отправлюсь вслед за твоим отцом к Рамбургу, чтобы помочь раненым в этой стычке, будь она неладна. Поэтому у тебя будет не меньше недели. – Он перекрестил ее. – Да храни тебя Господь.

Сгорбившись, отец Тристан заковылял к своей спальне, расположенной возле кухни. Агнес долго смотрела ему вслед. Затем, нащупав кольцо под сорочкой, с тяжелым сердцем отправилась в свою комнату.

Но, несмотря на усталость, уснуть ей не удалось.

Замок Блуа в долине Луары, Франция,