Волосы Синдии сплошным полотном лежат на спине. И от неё всегда веет прохладой, но не той, от которой ёжишься и спешишь к камину, а тонкой приятной свежей прохладой тропического бриза, когда запах морской волны переплетается с ароматами жасмина, магнолии и мяты. Такой прохладой наслаждаешься после изнуряющей жары и просто не допускаешь мысли о возвращении во влажный горячий пыльный чад от этого свежего нежного и ароматного наслаждения…

- Как долго я ждал тебя, — сказал Павел, приподнявшись на подушке.

- Два месяца? — уточнила Синдия. Она лежала на спине, закинув руки за голову. Длинные волосы рассыпались по подушке.

- Девятнадцать лет, с тех пор, как прочёл «Снежную королеву».

- А я играла Снежную королеву в десятом классе, в школьном театре.

- В десятом классе… А вскоре после этого я прочитал сказку.

- Бывают такие совпадения.

- Не чересчур ли для совпадения, леди-следователь? — Павел сел, и, как тогда на пляже, посмотрел на неё сверху вниз своими серебристыми глазами.

- Ты думаешь, это был какой-то знак? — Синдия тихо рассмеялась и села, кутаясь в простыню. — У тебя богатая фантазия, недаром ты пишешь такие детективы. Кстати, а откуда у тебя такой псевдоним? Прямо как Тао из «Грозовых камней»!

- А я на него похож?

- Есть немного.

- Мрачный злодей, снедаемый тайными страстями и жаждой власти?

- Замкнутый красавец с взрывным характером, который стал скептиком и циником, чтобы не сломаться после испытаний.

- Спасибо за комплимент.

- Я всего лишь бесстрастно констатирую факты, по профессиональной привычке.

Павел рассмеялся и снова притянул Синдию к себе. В его сильных руках узкие плечи женщины почти утонули, а мускулистая грудь Павла оказалась такой приятно прохладной, что Синдия с удовольствием прижалась к ней и закрыла глаза. Валерий сказал в Ялте: может, человек, который сделает её счастливой, ходит рядом. Вот и сейчас, даже если их отношения с Павлом на этом и закончатся, она всё равно навсегда запомнит, как была счастлива этой ночью и ощущения этого счастья не оставят её.

Синдия вздохнула и откинулась на подушки, из-под ресниц разглядывая Павла. Она надеялась, что он не заметит этого и не возникнет ненавистная неловкая ситуация.

В день их знакомства она уже видела Павла на пляже почти обнажённым, но тогда её внимание сосредоточилось на его лице, а по его телу она только скользнула взглядом, едва отметив развитую мускулатуру. Теперь она с удовольствием скользила взглядом по его упругому загорелому телу, безупречным, шаровидной формы мускулам, гладкой широкой груди, вылепленной как у Аполлона или Дискобола, на боках и животе под кожей ни капли жира, а тонкая талия как будто увеличивает ширину грудной клетки. Длинные ноги, тоже очень мускулистые, прикрыты шёлковой простынёй. На левом боку, под последним ребром виден шрам, похожий на след открытого перелома ребра, довольно свежий; значит, Павел всё же тогда не просто ушибся в спортзале, как уверял. «Храбрится, геройствует», — подумала Синдия и спросила вслух:

- И почему ты всё время врёшь?

- Когда это я тебе врал? — Павел сонно приоткрыл глаза и выгнул бровь.

Синдия коснулась двумя пальцами шрама у него на боку; Павел слегка вздрогнул, на мгновение в глазах мелькнул металл, и глубоко втянул в лёгкие воздух.

- Ты ведь всё же сломал тогда ребро, — пояснила Синдия. — а ты меня уверял, что ничего страшного, это простой ушиб.

- Стоп, я не понял, ты следователь, или судмедэксперт?

- По работе приходилось и экспертизу проводить. И открытый перелом от ушиба я отличаю.

- А тогда не отличила! — совсем как мальчишка поддразнил её Павел, протянул руку и стал щекотать Синдию за бока. Со смехом вырвавшись, женщина на всякий случай отодвинулась подальше — щекотки она боялась — и ответила:

- Тогда ты передо мной не раздевался, а через одежду я не могу диагностировать.

- А я думал, ты людей насквозь видишь.

- Иногда. И не очень этому рада. Наверное, поэтому я до 22 лет оставалась нецелованной девушкой. А потом, после смерти мужа, я больше занималась работой, дочкой и книгами, да ещё на досуге — песнями Меладзе и фильмами с Томми Ли Джонсом.

- А, знаю, классный актёр, мастерски играет. А что, прости, случилось с твоим мужем?

- Афганистан, — коротко ответила Синдия. — В 1988 году.

- Понял, — Павел тоже сел, обхватив руками колени через простыню.

- Да… В июне я вышла замуж, в октябре мужа призвали, а в следующем июне я получила «груз 200». Я тогда сдавала госэкзамены и кормила грудью дочь, и папа целый месяц скрывал от меня похоронку, сам устроил похороны и панихиду, а когда всё-таки решился рассказать мне, то боялся говорить. А я… Я вообще действительно как Снежная королева. Я и месяца мужа не оплакивала: заболела дочка, и я принялась хлопотать над ней, потом было распределение, и о муже я вспомнила только когда Инесса в четыре года спросила меня, где её папа. А потом… Были у меня романы, раза два я чуть не собралась в загс, но всё это было так мимолётно, что сейчас я даже и подробностей не помню. Мама уже сколько раз говорила, что я за детективами и фильмами жизни не вижу и каждый раз спрашивала, когда я найду себе кого-нибудь. Но мне до сих пор комфортнее жилось одной, но как это объяснить маме, особенно когда она начинала подыскивать мне жениха. Мы из-за этого несколько раз чуть навек не разругались!

- Мамы всегда уверены, что лучше знают своих детей, — кивнул Павел. — Моя мама тоже стала намекать, что пора бы мне жениться, и, когда я заезжаю к ним, у мамы в гостях всё чаще сидят какие-то её подруги с дочерьми, «милыми девочками». А я предпочитаю искать себе женщину сам, потому что сам хорошо знаю, какой у меня идеал женщины, — «Он передо мной», — прочла Синдия в его глазах.

- Кстати, и моего мужа нашла мне мама. Он с её точки зрения был идеальным женихом: сын какого-то партаппаратчика из посольства СССР в Рейкьявике, в 24 года — кандидат наук, милейший человек, красавец и умница. И мне он тоже понравился.

- А почему Рейкьявик? — озадаченно спросил Павел.

- Мама ещё давно вышла замуж за исландца Хансена и ухитрялась активно участвовать в моей жизни даже с материка льдов и туманов. И она до сих пор уверена, что знает, что для меня лучше.

Павел слушал Синдию, стараясь каждой клеточкой своего тела впитать звучание её голоса, запах её духов, мягкость волос цвета чёрного шоколада и прохладную свежесть кожи. Да, поиск завершён. Он нашёл свою Снежную королеву. Он знал, что найдёт её.

Сам Павел был антиподом Снежной королевы, горячим, взрывным, не забывал обид, обижался очень легко и, если не успевал обуздать свой гнев, мог натворить такого, о чём потом сам жалел. А эта женщина даже в пиковой ситуации не теряет рассудка, её нельзя сбить с толку, заговорить ей зубы или подтолкнуть на неосторожный поступок. С первого взгляда она кажется холодной и бесчувственной, но это не так, просто её чувства внешне практически не проявляются. Она всегда мыслит на шаг вперёд и потому не совершает безрассудных поступков. И она очень умна и дальновидна.