– Я как услышал про строительство в Маклинске, меня словно в голову кто-то клюнул, – признался академик. – Надо, думаю, проверить – на всякий случай. Вот и проверили.

– Что же дальше? – спросил Трошин.

– Да ничего, – пожал плечами академик. – Разрушенное – восстановят, погибших – захоронят. Остатки заражения уже деактивируются авиацией и войсками химзащиты. Была авария, погибли люди – да, печально. Ну, а кто лишнее скажет… – он вдруг замолчал.

– Что тому будет? – потерял терпение Трошин.

– Тому просто не поверят, вот и все. – Евграф Антонович протяжно вздохнул. – Пора мне. А ты домой скорее возвращайся. Отдыхай – заслужил.

Он сел в машину, и через минуту та скрылась в клубах дорожной пыли.

В разгар лета на побережье Черногории жарко даже после заката. В тот вечер штормило, но свежее от этого не стало. Навалившись на парапет набережной, я наблюдал, как волны накатывают на песок. Совсем рядом шумно спорила чужая подвыпившая компания.

– Так значит, его в больницу увезли? – спросил мужской голос.

– Да, прямо из отеля. Этот псих меня за палец укусил.

Другая компания, поменьше, переругивалась по-английски. Светловолосый веснушчатый парень резко встал, отодвинул стул и зашагал прочь, двое приятелей проводили его колючими взглядами.

– Do you want him back[1]?

– In due time[2].

Светловолосого я узнал сразу же, поэтому двинулся следом, не догоняя его, но и не упуская из виду. Через сто метров улица закончилась, а темнота сгустилась. На оконечности мыса штормовые волны обдавали лицо солеными брызгами. Мой старый знакомый отыскал на камнях сухое место и сел, прислонившись к валуну спиной.

– Ты, что ли? – заметив меня, недовольно спросил он и тут же добавил: – Вот, черт, приперся чувак некстати!

Этот человек носил странное прозвище «Экса». Последний раз мы виделись три года назад при обстоятельствах, о которых лучше не говорить, поэтому, встретив меня снова, он не слишком обрадовался.

– В отпуск явился, что ли?

– Вроде того. Адриатику захотел посмотреть.

– Точно? Тогда радуйся жизни и не ходи за мной. Любишь ты в чужие дела лезть, Морокин.

– А ты нервный стал, даже пошутить нельзя. Не нужны мне твои секреты, своих хватает.

– Я такой вежливый, потому что за мною должок, но за некоторые шутки положено давать в табло.

Было жарко, и ссориться не хотелось. Ветер усилился, шальная волна снова хлестнула о скалы. В поселке ни с того, ни с чего взвыли собаки – эти звуки пробивались даже сквозь шум ветра и воды. Я развернулся и побрел обратно на набережную, равнодушно подметив, что к собачьему вою присоединились приглушенные человеческие крики. Звучали они тревожно и плохо вязались со скучным, спокойным вечером и беззаботной музыкой прибрежных ресторанов.

Ситуация возле набережной и в самом деле сильно переменилась – зеваки-туристы почему-то жались к стенам домов. Я попытался понять, что их напугало, и тут впервые увидел его.

Сутулый человек, пригнув голову, невероятно быстро бежал вдоль кромки моря. Движения его были странными – гибкими и резкими одновременно, будто ожила кукла из пластилина. Бегун носил белую, но потрепанную и грязную рубашку, такие же потрепанные штаны, и к тому же оказался босым. К сбившимся в кучку людям этот тип подобрался одним ловким прыжком.

– Смотрите, ребята, снова псих… – растерянно начал кто-то.

Толпа шарахнулась, потом раздался вопль, на этот раз такой пронзительный, что зазвенело в ушах. Темный продолговатый предмет взлетел вверх, описал дугу и шлепнулся прямо мне под ноги. Это была рука – только что оторванная человеческая кисть с широким кольцом на среднем пальце.

Опешившие люди не пытались бежать, а топтались на месте. Я же протиснулся поближе и теперь ясно видел, что происходит. Тот самый бегун, в целом довольно похожий на человека, склонился над лежачим телом, раздирая человека руками. На секунду монстр оторвался от жертвы и вскинул бледное, с глубокими глазницами лицо. Он сильно смахивал на ходячего покойника, но не гнилого и высохшего, а гладкого и довольно упитанного.

В шуме нарастающей паники я разобрал, как ругается за спиной догнавший меня Экса.

– Вот сволочь, только этого не хватало, – переведя дыхание, добавил он. – Не раньше, не позже, что называется – в самый раз.

– Кто это?

– Не знаю, – ответил он, как мне тогда показалось, не совсем правдиво.

Существо вдруг вскинуло голову и завыло, а толпа окончательно ударилась в панику. Полицейский джип уже мчался по набережной, сшибая легкие рекламные щиты. Монстр, казалось, не обращал на хранителей порядка никакого внимания и продолжал делать свое дело. Голос из громкоговорителя по-сербски и по-английски призывал зевак разойтись. Чуть позже загремели первые выстрелы. Пули, попадая в тело, рвали рубашку в клочья, но, казалось, не причиняли ее владельцу особого вреда. Стрельба сделалась беспорядочной, словно бы растерянной. Еще не удравшие зеваки разом отшатнулись.

– Бежим! – с запозданием заорал кто-то, после этого все окончательно смешалось. Люди толкались и сбивали друг друга с ног. Кто-то метнулся в сторону моря, но через минуту уже бежал обратно испуганный.

– Пошли отсюда, – бесцветным голосом пробормотал Экса. – Давай поворачивайся и уходи. Скоро вызовут вертолет и все зачистят. Сегодня без тебя справятся. Ты где остановился, в «Медитерране»? Утром заеду туда часов в семь, разговор есть.

Набережная почти опустела, я попытался срезать путь и попал в густые заросли. Так я и шел, раздвигая на ощупь ветки. Немного позже за спиной раздались странные, неестественные для летней ночи звуки – зарокотала вертушка, потом заработал пулемет.

Постояльцы из отеля съехали еще ночью, некоторые к тому же бросили вещи. Утром сотовая связь исчезла, радио вместо новостей передавало бесконечную музыку. Под эти веселые звуки ветер гонял по пустому коридору неубранный мусор. Хмурый и плохо выспавшийся Экса явился в назначенный час и подогнал машину – я не стал спрашивать, где он ее взял. Пляж совершенно обезлюдел до самого мыса, зато горную дорогу заполнили сотни автомобилей. Они не ехали, а кое-как ползли по серпантину, пытаясь миновать узкое место и выбраться на уходившее к хорватской границе шоссе. Мы с трудом встроились в эту колонну.

Через четверть часа машины застряли намертво. Солнце поднималось все выше, тени стали короткими, камни нагрелись и теперь испускали жар. Чтобы размяться, я выбрался из машины на край обрыва. Далеко внизу плескалась вода, а в ней шевелились медузы – круглые, серые, они сбились возле берега и болтались там, словно собирались перебраться на сушу.

Экса, который тоже вылез из машины, присел на корточки и, посмотрев вниз, криво ухмыльнулся.

– Зомби. Такие же, как вчерашний. Приглядись, они стоят по шею в воде, их тут сотни две, может, больше.

Я уже понял, что Экса прав.

– Не торопятся, ждут чего-то. Разумны, думаешь?

– Сложно сказать. Убить их трудно – это да. А о чем они думают – какая мне-то разница? Проще считать, что ни о чем.

Скопище голов в воде дрогнуло и качнулось в сторону берега.

– Ну все, звездец, сейчас полезут.

Первая шеренга живых мертвецов выбралась в полосу прибоя на валуны. Существа пригнулись, подставляя свои спины остальным. Те вскарабкались на этот «помост», образовав новую ступень. Все происходило невероятно быстро – зомби выстраивали лестницу из собственных тел. Их заметили не только мы – над колонной машин загудели клаксоны. Они так и гудели – безысходно, на одной протяжной ноте. Серый «форд» попытался развернуться, сдав назад, и зацепил стоявший за ним фургон. Из-под колес полетел гравий машина, застряла поперек узкой дороги, медленно, но верно сползая к обрыву.