Вот только девочка и не думала глотать эту кровь. Она была фактически уже мертва, а мертвые не пьют.

Мотнув головой, кардинал принялся за торопливый перебор вариантов. Как недавно в разговоре с фон Рейлисом, — но теперь его целью было не отнять жизнь, а спасти ее. Вскрыть желудок и влить кровь прямо туда? Эта идея выглядела извращенски даже по меркам Чезаре. Таскать с собой шприц он как‑то не привык. А что, если… но прежде чем задействовать эту идею, неплохо бы убедиться, что он не гоняется за химерой, — иначе он будет чувствовать себя крайне глупо… А Мария возненавидит его еще больше.

— Эй, — попробовал кардинал растолкать дракона, — Если заставить ее проглотить твою кровь, это поможет!?

Дракон молчал. Воля к жизни покинула его, как и какой‑либо интерес к окружающему миру.

Приподняв двумя руками драконье веко, Чезаре заявил:

— Просто ответь на мой вопрос. Я ведь не отстану!

Сообразив, что, похоже, он не в адеквате, кардинал обратился уже однозначно к топору:

— Ну хоть ты мне ответь!

Ничего. Он не слышал ни сигмафинов… Ни Марии. Значит, будем справляться своими силами. Сделав аккуратный разрез, Чезаре отправил пригоршню крови прямиком в желудок, — рассчитывая, что даже если затея окажется пустышкой, кровь так или иначе залечит разрез. Затем, считая, что все возможное по этой части он сделал, он еще раз попытался сделать массаж сердца.

Секунда, другая, третья. Казалось, прошла целая вечность, а ведь он только и успел лишь три раза отсчитать до пяти. И, наконец, девочка булькнула, дёрнулась, сердце неуверенно стукнуло и… снова ничего. Пустота. Это была попытка дыхания, но совершенно неразумная и бестолковая.

— Оно работает… — вслух сказал Чезаре. Пусть слабо, но это работало. Недостаточно. Но никакого вывода умнее, чем недостаточное количество крови, кардинал сделать не смог. Теперь бы, когда они оба видели материальное доказательство, задействовать безумный план, но… нет времени! Придется так…

Вытащив из‑за пазухи флакон из ударопрочного стекла, Чезаре вылил прямо на землю экстракт аконита и наполнил флакон до краев драконьей кровью. Затем сделал еще один разрез… И вылил накопленную кровь в желудок, стараясь, чтобы ни капли не пролилось мимо. Теперь снова массаж сердца. Есть жизненная сила, сохраненная в крови, теперь нужно заставить организм использовать ее.

Через некоторое время Лилит снова забулькала. Жидкость в дыхательных путях. Откуда? Это же очевидно: кровь, быть может, её собственная, а, быть может, и дракона. Так ли это важно? Что делать с этим, он хотя бы представлял. Повернув дракониху набок, Чезаре с силой постучал ее по спине, стараясь освободить легкие от посторонних жидкостей. Главное, что раз она забулькала, значит, пытается дышать…

Увы, дыхание остановилось слишком быстро. Очередная неудача… И будто в довершение, в кармане пиджака зазвонил телефон.

— Незнаешькакреанимироватьдраконов!? — практически на одном дыхании выпалил шпион.

Ответом было секундное молчание, а затем спокойный, словно вопрос жизни и смерти был сущей мелочью, ответ.

— Полагаю, как людей, только легче, — сообщила Рейко, — У меня дракон сам отоспался.

Еще пара выдохов… Теперь опять массаж сердца и ответ:

— А после очереди из больверка?

— Стазис — контейнер есть?

Откуда бы, интересно? Хотя… В планере G‑Tech он, наверное, есть. Осталась сущая мелочь: отбить у них планер и при этом не дать возможной второй группе забрать тела драконов. И все это в одиночку.

На сей раз дыхание Лилит начало затухать медленней. Священник буквально слышал её хрип. Дыхательные пути не прочистились полностью, однако воздух проходил. Плохо, но тем не менее.

Снова искусственное дыхание. Снова массаж сердца. Кажется, у неё появился шанс выкарабкаться. И — все‑таки кровь. Аккуратно, чтобы не закупорить дыхательные пути обратно. Чезаре подумал, не сообразить ли аналог интубации, но в итоге решил, что его медицинских знаний на это не хватит.

Ведь обычно они не предполагали выживание пациента.

— Ты меня слышишь? — осторожно поинтересовался женский голос в телефоне.

— Кажется, какое‑то время она протянет, — выдохнул Чезаре, внимательно отслеживая состояние Лилит, — Но все же нам потребуется помощь как можно скорее. Во — первых, потому что врач из меня еще хуже, чем священник. Во — вторых, потому что у меня тут еще и ее сородич, которого без тягача не дотащишь и которому скоро, кажется, тоже понадобится реанимация.

— В таком случае, тебе понадобится тягач. Девочка важней. У тебя тут рядом есть планер G‑Tech. Он на ходу?

— Пока не знаю: я был слишком занят сперва боем с Рейлисом, а потом реанимацией Лилит, — честно ответил Чезаре, — А почему девочка важнее? Разве они не смогут возобновить эксперименты, заполучив ее сородича?

— Ставить‑то они смогут, но размножить не смогут, — пояснила Рейко, — Для копирования на проекторе они слишком сложно устроены. Остается дедовское клонирование из клетки. При этом Y — хромосома очень мешает. Кроме того, Лилит младше, а, значит, лучше обучаема. В общем, тебе всё равно сначала туда. Даже если он не на ходу, стазис — контейнер там точно должен быть.

— Понятно, — ответил Чезаре, хотя на самом деле эти аргументы казались ему весьма сомнительными, — Я проверю. Связь, если не возражаешь, пока оставлю, чтобы если что‑то пойдет не так, наше местонахождение проще было отследить.

С этими словами он убрал телефон в карман, не выключая. Главной проблемой оставалось то, что ему придется оставить пострадавших, но он рассчитывал использовать топор и гарнитуру в качестве 'сигнализации'. По его мнению, это стоило того, чтобы немного поработать с чудовищем, тварью и ублюдком.

— Мария… Я понимаю, что ты злишься на меня, но сейчас мне нужна твоя помощь, чтобы обеспечить безопасность наших чешуйчатых друзей.

Тишина. Словно с обычной гарнитурой говорить, когда ты забыл её подключить к телефону или компьютеру.

— Мария. Сделай это не ради меня, а… хотя бы ради Лилит.

Нет ответа.

— Я могу, конечно, оставить их без защиты, но я же знаю, что ты хочешь им зла не больше, чем я.

Усиленно вслушиваясь в тишину, он, кажется, услышал голос. Однако, мгновение радости сменилось разочарованием. Это был голос Рейко из телефонной трубки.

— Чер, послушай меня, не пытайся, — услышал кардинал, поднеся трубку к уху, — Боюсь, она уже не хочет вообще ничего.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Чезаре, внутренне похолодев.

— Это довольно странный феномен. Сигмафин может выдержать невозможные перегрузки. Например, калибур способен пережить падение из стратосферы и даже не затупиться, и сломать его может разве что более могущественный калибур или взрыв суисцы, однако… — учёная запнулась, — Тот же калибур может быстро превратиться в безжизненную ржавую железку, если его владелец пойдет против основ его души. Например, совершит им убийство кого‑то, кого при жизни калибур пытался защищать.

Вот тут‑то самообладание, которым он так гордился, окончательно изменило ему. Словно прорвало плотину, сдерживавшую эмоции, и те разрушительной лавиной прокатились по привыкшему к холодному анализу разуму молодого разведчика.

— ЧТО!? — закричал Чезаре в ответ, — Ты хочешь сказать… Что я своими руками убил Марию!? Что с этим можно поделать? Должен же быть какой‑то выход!?

— Практически, таких случаев ещё не было, — тяжело вздохнув, ответила учёная, — Теоретически, возможно вообще всё. Тонкость в том, Чер, что выход никому ничего не должен. И в первую очередь он не должен быть.

Кардинал, однако, ухватился за вторую фразу. Теоретически все возможно. Даже невозможное. И если ее убило его роковое решение…

— Лилит… — произнес в ответ Чезаре, — Лилит ведь еще жива! Может быть, если… Мария услышит, к примеру, ее голос…

Кардинал кинул взгляд на дракониху, пытаясь понять, как скоро ее можно будет разбудить. Он намеревался доставить ее к Рейко, пока она без сознания, но сейчас…