– Поставь, посмотри.

– Я тебе верю… посмотрю, конечно. И всё же… почему он забыл про нас? Почему не стал преследовать?

Самандар усмехнулся.

– Мы стали беззубыми, старик. Мы ушли из системы. Мы решили, что война закончилась, что победа за нами, что жизнь нормализовалась, всё хорошо и можно отдохнуть. Но это далеко не так.

– Что ты хочешь сказать?

Вахид Тожиевич достал ещё одну дискету, бросил Котову.

– Это расчёты и прогнозы состояния социума. Нашего, российского, разумеется. Он резко криминализировался, ушёл «под крышу» государства, сменил методы влияния и способы воздействия на отдельных чиновников и власть в целом. Это видно даже по той литературе, которая нынче издаётся и востребована.

– А что издаётся?

– В первую очередь боевики, в том числе фантастические, детективы, криминальные драмы, маргинальные романы и сексопатологические измышления, порнография.

– Я не читаю боевиков…

– А зря, очень поучительное чтиво, весьма наглядный срез того, чем мы живём на самом деле. Налицо кризис социума, Никифорыч, хотя это мало кто понимает: чем дальше в будущее, тем дальше отодвигаются планеты и звёзды, всё дороже становится путь в космос, да и жизнь вообще.

– Что ты предлагаешь?

– Пора выходить из спячки, мастер. Нам на смену никто не пришёл. Купол укрепил свои позиции. Из всех щелей полезла на свет божий всякая нечисть, не получая отпора ни на одном из уровней. Надо срочно менять порядок вещей.

Котов покачал головой.

– Те рецепты, которыми мы пользовались раньше, не помогают, это очевидно.

– Мы выработаем новые. Пора изменить систему власти в стране, взорвать Купол изнутри. Сегодня это глубоко эшелонированная антигосударственная антинародная структура. К правительству не подобраться, все подходы к нему со стороны позитивных сил перекрыты, поэтому таким карманным правительством легко управлять.

– Кому?

– Тому же Рыкову, а через него – нашему знакомцу Конкере. Кстати, по моему убеждению, Монарху Тьмы удалось каким-то образом вырваться из той «запрещённой реальности», куда его упекли адепты Круга, и он взялся за старое, то есть за передел мироустройства.

Василий Никифорович вспомнил свой сон.

– С чего ты взял?

– Я брожу по «розе»… иногда… собираю информацию. По моим сведениям, там началась новая охота за иерархами, что скоро отразится и на Земле.

Котов посмотрел на бутылку водки на столе, поколебался, спрятал в бар.

– Ты случайно Стаса с Машей не встречал?

– Нет, – качнул головой Самандар. – Но по некоторым косвенным данным, они двинулись в сторону пакета блокированных реальностей «розы».

– На самом «дне» которого прячется тюрьма Монарха, – глухо сказал Василий Никифорович.

– Да.

Они посмотрели друг на друга.

– Дьявольщина! – ударил кулаком о ладонь Котов.

– Спокойно, Никифорыч, эмоциями делу не поможешь. Давай восстанавливать «чистилище», но работать не по низам, а по верхам. «Рыба» нашей власти гниёт с головы, вот её и надо чистить. Ты телевизор когда последний раз смотрел?

– А что?

– Есть такая программа по ТВЦ – «Сияние истины».

– «Караул-программа»…

– Точно, её называют и так. Это очень хорошо организованная утечка информации из криминальных структур, в том числе – очень высокого полёта. Надо использовать её базу, а также секретные доклады Счётной палаты, и работать по высшим чиновникам государства, проявившим себя как полные мерзавцы. Уверен, мы быстро наведём порядок.

– Сомневаюсь.

– Думай. – Вахид Тожиевич поднялся. – Голова – не роскошь, не средство для поедания пищи, как считает большинство, головой думают.

– Спасибо за информацию, – улыбнулся Василий Никифорович. – Ещё вопрос… о Рыкове… Ты действительно веришь, что он в Думе?

– Теперь его зовут Марат Феликсович Меринов. Кстати, там же, в Думе, я встретил его секьюрити, который очень не хотел, чтобы его узнали.

Самандар помахал рукой хозяину кабинета, направился к выходу и, не дойдя одного шага до двери, исчез.

Василий Никифорович склонил голову к плечу, разглядывая ковёр, на котором только что стоял генеральный комиссар ККК, подумал, что секретарша сильно удивится, когда обнаружит, что гость пропал без следа, но мысль тут же исчезла. Он подсел к столу, включил ноутбук. Посидел немного, глядя на засветившийся экран, и напечатал: Герман Довлатович Рыков – Марат Феликсович Меринов.

Экран вспыхнул ярче, в левом верхнем углу загорелся и погас значок алого цвета в форме паучка – китайский иероглиф цюань, код вызова Монарха Тьмы, и надпись пропала!

Василий Никифорович озадаченно потёр переносицу, не понимая, что случилось. Снова пробежался пальцами по клавиатуре.

На этот раз ничего особенного не произошло, имя Рыкова осталось на экране, только при этом Котову стало казаться, что экран смотрит на него, внимательно и оценивающе.

Василий Никифорович оскалился, показал ноутбуку кулак и напечатал: «Станислав Котов, Воин Закона!»

Компьютер словно бы поперхнулся, мигнул, взгляд втянулся в него, как струйка дыма в рот курящего.

– Так-то лучше, – пробормотал Василий Никифорович, понимая при этом, что иероглиф цюань показался ему неспроста: компьютер Котова явно контролировался эмиссаром Конкере, может быть, даже самим Рыковым-Мериновым.

– Ну погоди, сивый Меринов! – сквозь зубы проговорил Василий Никифорович, ещё не приняв окончательного решения. – Я тебя найду!

До вечера он решал рутинные рабочие проблемы компании, провёл ряд переговоров с клиентами, проинструктировал менеджеров, сменил пароли и коды в компьютере, вычистил его и поехал домой в дурном расположении духа. Не давали покоя слова Самандара о том, что Стас и Мария в исследовательском запале ушли в «низовые» или «адовы» миры «розы реальностей», о чём сам Стас ничего своему дяде не сказал. Плюс известие о Рыкове, окопавшемся совсем близко, в Государственной Думе, целый год остававшемся в тени, продолжая, однако, свою деятельность. Самандар был прав, «чистилищу» надо было выходить на «тропу войны», коль государственные службы не могли справиться с беспределом коррумпированного снизу доверху чиновничества.

– У нас гость, – встретила мужа Ульяна, кивнув на гостиную.

Василий Никифорович плеснул на лицо и на плечи холодной воды в ванной, – конец июля выдался жарким и душным, зашёл в гостиную.

С дивана поднялся мрачный Сергей Иванович Парамонов, сын Ивана Терентьевича, в отличие от отца не получивший Посвящение во Внутренний Круг и знавший о нём только из разговоров отца с приятелями. Ему исполнилось пятьдесят лет, был он человеком добродушным, спокойным и веселым, даже если у него не всё получалось в жизни. Но сегодня ему явно было не до веселья.

– Что случилось, Сергей Иваныч? – подал ему руку Василий Никифорович. – На тебе лица нет.

– Работу потерял, – криво улыбнулся Парамонов.

– Не понял. Ты же директор завода и его акционер.

Сергей Иванович действительно был директором асфальтового завода в Мытищах, использующего самые передовые технологии, и являлся одним из его соучредителей и акционеров.

– Да ты садись, садись, – махнул рукой Котов, – сейчас ужинать будем.

– Я уже поел, чай вот допиваю.

– Тогда рассказывай.

Сергей Иванович сморщился, глотнул чаю.

– Что тут рассказывать? Подъехали к заводу два десятка машин, из них высыпало человек сто в форме ЧОПов, но без опознавательных знаков. В руках ломы, бейсбольные биты, отрезки арматуры и труб, «болгарки». Взломали ворота, повязали охрану, оцепили здание заводоуправления и выставили вон всех сотрудников.

– Интересный коленкор. И кто же это сделал?

– «Новые» владельцы завода. Якобы по решению Арбитражного суда. Предъявили документы о смене совета директоров и о новом хозяине.

– Настоящие?

– Липа, разумеется. Они подделали учредительние документы, на основании которых получили в Москомрегистрации самое настоящее государственное свидетельство о собственности, дающее право на чужое имущество. С этими, с позволения сказать, доказательствами бандиты наняли судебных приставов и захватили завод.