Ещё Теодор Драйзер заметил: «Надо признаться, что никто так не кичится внешними проявлениями богатства, как тот, кто недавно это богатство приобрёл».[783]

«…Самый главный итог „олигархизации“ России — это приватизация государства, его аппарата и институтов. Должность чиновника любого ранга стала синекурой — местом, позволяющим за определённую мзду, а проще говоря, взятку, регулировать доступ к национальным богатствам и бюджету. В своё время «семья» использовала мощный рычаг для закрепления привилегированного положения приближённых — налоговые льготы. Они щедро раздавались «своим» предприятиям, предпринимателям, всевозможным фондам…за солидные комиссионные. Все это только цементировало коррумпированную сверху донизу власть, которая сращивалась с крупным бизнесом и постепенно впадала в поистине «наркотическую» зависимость от постоянных «откатов».[784]

Разумеется, находились лица, которые пытались объяснить для широких масс необходимость существования олигархов. Правда, они понимали, что в праведность приобретения огромных капиталов за такой короткий срок никого не убедить. И поэтому соглашались: «Все знают, что миллиарды „новых русских“ добыты неправедным путём. Пока мы с вами в конце-80-х и начале 90-х размышляли о трудной судьбе России, и кряхтя встраивали свою жизнь в рыночные отношения, эти шустрые ребята умело воспользовались моментом. Грубо говоря, они взяли все, что плохо лежало. И враз стали богачами».[785]

На самом деле, если сказать откровенно, то было ещё гораздо грубее. Но мы не об этом. А о том как богатство олигархов призывали не трогать. Автор вышеприведённой цитаты, признав неправильность, тут же начинает её оправдывать: «Однако не пойман — не вор. Теперь с этим надо жить. Все другое будет означать новые переделы, социальные потрясения и даже кровь. А нам этого хватит. Было уже. Достаточно. Как это ни печально, а, увы, невозможно награбленное, отобрать у одних и раздать другим. … Такова реальность».[786]

Логика проста: олигархи готовы признать, что они награбили (и этим удовлетворить некоторые эмоции недовольных), но в обмен за своё признание они хотят гарантии от возможности ответственности за грабёж. Называй их хоть кем, только богатство не отнимай. Что же вполне логично и для дураков убедительно. Для дураков этого хватит, для более умных (и не редко более продажных одновременно) нужно иногда бросать какие-то подачки. Подкармливать их.

Но для полной гарантии капитала важна не только идеологическая обработка дураков и покупка продажных умников, но и влияние на власть. Чтобы власть была такой, какой она устраивает олигархов. И это вполне логично.

«Приобретя в собственность СМИ и соответствующим образом их переориентировав, финансовые группы могут рассчитывать на благосклонность властей. А случись что, могут и шантажировать их».[787]

14.8.2. В условиях новой России приобретение в частную собственность бывшего государственного промышленного объекта не было единственным способом стать олигархом. Почитаем у П. Хлебникова:

«Приватизация в России проходит три этапа, — сказал мне Березовский в 1996 году. — На первом этапе приватизируется прибыль. На втором этапе приватизируется собственность. На третьем этапе приватизируются долги.

Иными словами, чтобы контролировать предприятие, не было необходимости его покупать. Оно могло оставаться в руках государства. Надо было только ввести нужных людей в руководство и затем направить выручку компании по нужным каналам через своих посредников, то есть «приватизировать прибыль», не тратя ни времени, ни денег на приватизацию самого предприятия. Березовский объяснил: первая стадия, приватизация прибыли, «приводила к разрушению предприятий» и «первоначальному накоплению капитала» посредниками. «А когда появились достаточные капиталы, то те люди, которые этими капиталами овладели, естественно, задумались: как эти капиталы использовать, — продолжал он. — Одни скупали собственность за рубежом, третьи поехали играть в Монте-Карло, а четвёртые стали вкладывать эти деньги для приобретения этих развалившихся предприятий».

Березовский очень точно объяснил суть того, что происходило в России. Почти все крупные компании начала 90-х были созданы таким путём. Сам Березовский довёл эту модель до совершенства. С 1989 года он начал приватизировать прибыль «АвтоВАЗа», покупая у завода автомобили по цене, которая гарантировала ему ( Березовскому ) прибыль, а заводу только убытки. Затем, в 1992 году он начал заниматься торговлей сырьём, экспортируя нефть, древесину и алюминий; как и все крупные экспортёры того времени, он приватизировал прибыль производителей: платил им по номинальной стоимости, а сам продавал за границей с огромной маржой».[788]

На самом деле, все это называлось мошенничеством и хищением, но государственная система в силу разных причин закрывала на это глаза, если вообще видела, находясь, словно пьяница в состоянии запоя. Приватизация прибыли (по Березовскому ) служит иллюстрацией к довольно простой и банальной истине: не так важно кому принадлежит собственность, важно как её управляют.

Государственное предприятие может также оказаться убыточным для государства и прибыльным для его руководства. А частное предприятие может приносить государству дохода (в виде налога и другим путём) больше, чем государственное.

А отсюда следует вторая истина: управляют собственностью, прежде всего, так как государство позволяет это делать. Если во главе страны стоят люди, способные понять и добиваться, то принципиально не так и важно у кого в руках собственность. Мудрый правитель способен заставить всех приносить доход государству, да так, чтобы все особо и не возражали, понимая необходимость его шагов и вынужденность своего подчинения.

Капитал без контроля — не принесёт для страны ничего, он все оставит для себя. Капитал при разумном контроле способен соединить частную инициативу с государственной целесообразностью. Но это из области благих пожеланий, а была суровая правда жизни.

14.8.3. В.И. Олейник писал: «Этот режим можно с большой натяжкой назвать системой государственного управления. К сожалению, в очень большой степени это система имитации решения государственных проблем. Это — ярко отражающая психологию „небожителя Ельцина“ система создания имиджа выхода страны из кризиса за счёт залезания государства во внешние и внутренние задолженности. Борис Николаевич не столько управляет страной, сколько царствует. Его заботит прежде всего, контроль над придворными, контроль ситуации в пределах Садового кольца.

Для Ельцина, как выходца из советской партийно-хозяйственной номенклатуры, характерно стремление к личному контролю над действующими лицами российской политической сцены. Это доминирующий мотив его поведения. Мотив, доминирующий над стремлением к решению реальных проблем страны. Ельцин давно уже перестал быть реальным управленцем, превратившись в политического имиджмейкера и распорядителя-церемониймейстера. Суперэлита российского бизнеса ценит Бориса Николаевича как раз за то, что он ни во что, выходящее за пределы придворных игрищ, серьёзно не вмешивается. Ему бы слово красное перед телекамерами молвить — а вот до выстраивания хотя бы нормальной системы контроля и анализа исполнения собственных указов все руки не доходят. Вдруг лишний раз неприятным докладом настроение перед обедом испортят. Чем меньше нынешний Президент знает, тем лучше он спит на своём посту».[789]

Вот при таком президенте важную роль стали играть только что вылупившиеся олигархи. Березовский позже скажет: «У этих людей был общий интерес: они хотели сохранить капиталы, которые, как одни говорят, они заработали, другие — наворовали. Это были первые люди в России, осознавшие свою политическую ответственность за судьбу страны и никому не хотевшие её передоверить. Мы протянули руку Ельцину, и он принял нашу помощь. Мы мобилизовали подконтрольную нам прессу на его поддержку и добились успеха».[790]