Как только прояснилось это обстоятельство, у премьер-министра появились серьёзные соперники в окружении президента. Их устраивал Ельцин, но его преемником далеко не все хотели видеть Черномырдина. Начались подковерные игры. Цель соперников из окружения президента проста — не дать блоку «Наш дом — Россия» выйти в лидеры избирательной гонки. «Властная элита перед выборами 1995 года оказалась очень сильно расколота.

Группа Коржакова люто ненавидела «черномырдинцев». «Опустить клан ЧВС» с помощью успеха Зюганова — это был лишь желанный минимум».[635]

А этому помог даже сам Ельцин, публично намекнувший, что «Наш дом — Россия» — не его партия. Вот как ельцинское высказывание оценил Черномырдин : «…Если бы Борис Николаевич не высказался про „наш дом“, то мы бы не 6-7 процентов набрали, а все 20. Первый удар нанёс Борис Николаевич».[636]

Правда, окружение премьер-министра тоже подливало масло в огонь соперничества, они уже мнили себя окружением будущего президента. Мнили напрасно, но все же мнили и тогда ещё не знали напрасно или в самый раз.

Мало того, Коржаков говорил о том, что люди премьер-министра в его отсутствие пьют за здоровье президента Черномырдина.[637] Грешно сомневаться, что главный президентский охранник не доложил это своему шефу.

Такое президенту вряд ли понравилось. Это при том, что Ельцин не особенно любил, когда ему в преемники подбирают (подбираются) без его согласия.[638]

Некоторые заметили: «Разговоры о якобы имевшем месте соперничестве президента и премьера идут давно…

О скорой замене Черномырдина на премьерском посту Юрием Ск о ковым в около президентских кругах говорили как о деле решённом».[639] Но дальше разговоров дело не прошло. Не всем слухам стоило верить. Пока не всем, потому как потом премьера все же сменили.

14.4.3. Основным соперников НДР стала, естественно, Коммунистическая партия Российской Федерации. «В течение всего 1995 г. шла работа по подготовке к выборам. Зюганов уже на митинге 1 мая призвал оппозиционные партии и движения сплотиться в преддверии выборов и образовать единый народный блок патриотических сил, который смог бы составить альтернативу правящим силам на предстоящих выборах. Целями такого блока должны быть полная смена политического курса в стране, власть народного единства и воссоздание единого союзного государства[640]».[641]

С единым блоком не получилось, пришлось идти партийным списком. В общефедеральном списке КПРФ, зарегистрированном 29 сентября 1995 года, имена шли в следующем порядке: Геннадий Зюганов, Светлана Горячева, Амангельды Т улеев, Валентин Чикин, Юрий Маслюков, Ва л ентин Купцов, Анатолий Ионов, Валерий Тарасов, Юри й Иванов, Алексей Подб е резкин, Николай Савельев, Валентин Воротников и другие.

14.4.4. Выборы состоялись 17 декабря 1995 года. «Результаты выборов потрясли отечественный истеблишмент».[642] Мало того, что «Наш дом — Россия» не стал лидером, коммунисты опередили прошлого фаворита — партию Жириновского. КПРФ получили 22 процента голосов, ЛДПР — 10, 99 процента, «Наш дом — Россия» — 9, 95 процента, «Яблоко» — 7, 12 процента. Немного не дотянули до пятипроцентного барьера «Выбор России» ( Гайдар ) и «За СССР» ( Анп и лов ).

«Первоначально партия Зюганова получила суммарно, включая депутатов по одномандатным округам, 158 мест. Для абсолютного большинства коммунистам не хватало 70 мандатов…».[643] Это было триумфом российских коммунистов. На достигнутом они не собирались останавливаться в решили взять нижнюю палату парламента под свой контроль. Куй железо пока горячо.

«Большая победа Зюганова и руководимой им фракции КПРФ являлось избрание с большим трудом в третьем туре большинством в 231 голос при минимуме 226 председателем Государственной Думы члена президиума ЦК КПРФ, бывшего редактора „Правды“ Геннадия Николаевича Селезнева».[644]

«Председателями 10 думских комитетов из 28 стали депутаты: А.В. Апарина (по делам женщин, семьи и религиозных организаций), В.И. Варенников (по делам ветеранов), В.И. Зоркальцев (по делам общественных и религиозных организаций), Л.А. Иванченко (по делам Федерации и региональной политике), В.И. Илюхин (по безопасности), А.И. Лукьянов (по законодательству и судебной реформе), Г.В. Костин (по промышленности), Ю.Д. Маслюков (по экономической политике), И.И. Мельников (комитет по образованию и науке), А.С. Соколов (по туризму и спорту), В.И. Севостьянов (мандатная комиссия). Кроме того, коммунисты стали заместителями председателей 17 комитетов».[645]

Вторые выборы в Государственную Думу имели не только парламентское значение. Они окончательно определили место всех политических сил в стране.

«После выборов 1995 г., — считали некоторые, — оппозиция разделилась на „статусную“, получившую фракционное представительство в Федеральном собрании и доступ к атрибутам государственной власти, и „уличную“, не имевшую ни первого, ни второго. Постепенно она стала убеждаться в появлении реальной возможности мирным путём прийти к власти или, по крайней мере, приобщиться к ней с минимальной „потерей лица“.[646] Однако, первое (приход к власти) был все же крайне маловероятен, а второе («приобщение») создавал устойчивую тенденцию к приручению такой оппозиции.

А карманная (или полукарманная) оппозиция нужна любой власти, претендующей на демократическую окраску. Какая же демократия без оппозиции!

Но вот проблема, нормальная оппозиция хочет быть самой властью. Победив на выборах, коммунисты стали показывать свою силу. В марта 1996 года Госдума денонсиpует pешение Веpховного Совета РФ о pатификации Беловежских соглашении. Это был прямой вызов лицам, подписавшим соглашение. В Российской Федерации — это был Ельцин. Такой пощёчины наш президент стерпеть не смог.

По некоторым данным 18 марта 1996 года должен был состояться роспуск Государственной Думы, указ о котором Б.Н.Ельцин не подписал (от этого его отговорили, по одной версии, министр внутренних дел Анатолий Куликов, сославшийся также на отрицательное мнение Ю.Скуратова и В.Туманова), по другой — Анатолий Чубайс ). Об этом более подробно в пункте 14. 9.3. настоящей книге.

14.5.1. Позже, уйдя в отставку, Ельцин выскажется: «Большая политика — это прежде всего удел сильных, волевых людей. В конце концов, без воли к власти нет и не может быть руководителя государства. Власть держит человека, захватывает его целиком».[647]

«Напрасно думают, что люди властолюбивые держатся за власть, понуждаемые лишь жаждой наживы и почестей. Прежде всего и больше всего ими движет почти абстрактная страсть направлять судьбы мира, не допускать, чтобы они вершились помимо их воли, воздействовать на мир и во всех случаях быть непогрешными. А богатство, почести — это лишь знаки или орудия их могущества», — так писал Морис Дрюон о средневековой Франции. Но за столетия человеческая натура изменилась очень мало.

14.5.2. «Новый, 96-й год встретил в каком-то смятении. Сразу после сердечного приступа и сразу после тяжелейшего поражения на думских выборах», — напишет в 2000 году Борис Николаевич.[648] Ситуация для него складывалась плохо, а состояние здоровья явно было не для того, чтобы участвовать в выборах.[649] А не участвовать — значит потерять власть. А потерять власть, значит…