Я, оглядев всех присутствующих, спросил:
— Ну что, никто не против, приватизировать эту машину?
В ответ раздались только одобрительные возгласы.
После этого, мы начали действовать. Четверо стали помогать Коле, реанимировать пикап, остальные занялись заправкой наших пустых емкостей топливом. Кстати, насосы на заправке оказались в полном порядке, и мы закачали полные цистерны солярки и две бочки бензина, примерно, за два часа. Потом покрутились вокруг эстакады минут тридцать, пока ребята не закончили ТО "Шевроле". Затем Сергей, управляя ГАЗоном, взял на буксир пикап и потащил по асфальтовой дороге. Обратно они уже приехали раздельно. Из кабины внедорожника вылез улыбающийся Володя, подойдя, он хлопнул меня по плечу и сказал:
— Тачка — просто зверь! Ну, ты, Батя удружил, я просто тащусь от этого пикапа, по сравнению с моим старым "Шевроле", движок у этого работает тихо и ровно, хотя он намного мощнее.
Я усмехнулся, положил ему руку на плечо и ответил:
— Понимаешь, Вова, ехать на нем придется не тебе, а девчонкам, не посадишь же их за руль УРАЛа. Так что, придется тебе закатать губки обратно.
Нисколько не обижаясь, он произнес:
— Да все я понимаю, но, все равно, эта машина греет мне душу!
И счастливо засмеялся.
После всех этих дел, загрузив пикап водой, наш караван двинулся из города опять в пустыню. Хотя было уже поздно и начинало смеркаться, мы еще не ужинали. Было решено, чтобы не дышать этим трупным запахом, отъехать подальше в пустыню и там уже встать лагерем. Все очень хотели хоть немного передохнуть и выспаться на своих спальных местах. Кроме этого, после посещения этого города мертвых, ужасно хотелось принять на грудь немного сорокаградусной. Мы ехали до наступления полной темноты, а все потому, что Флюр не хотел начинать наш ужин при свете солнца. Он говорил:
— Мы находимся в той стране, где действовал закон Шариата и нужно уважать обычаи этих мест, даже если здесь не осталось никого в живых. Если уж и будем грешить, то нужно это делать под покровом ночи.
Каждый из нас прочувствовал эти слова, никто не хотел своими действиями оскорбить усопших. Поэтому, мы и встали на ужин поздно вечером.
В этот поздний вечер у нас стол ломился от белой рыбы и черной икры, к сожалению, это было в последний раз. Вся рыба, которая была не отварена или не закопчена — протухла. Икра еще держалась, но, чувствовалось, ненадолго. Весь вечер мы обсуждали наш дальнейший маршрут. После того, как путь на Аравийский полуостров был перекрыт радиацией, весь наш план полетел в тартарары, нужно было разрабатывать новый маршрут.
Споры велись до хрипоты, со стуками кулаками по столу, они стихали только иногда — когда разливалась по рюмкам водка, но потом, возникали снова. Эти споры велись бы, наверное, до утра, если бы не выступил, до этого сидевший молча, Миша, он сказал:
— Я, конечно, понимаю, что за время своей жизни в рабстве, я очень отупел и многое забыл, но очень хорошо помню последний свой полет в Африку с гуманитарным грузом. Тогда мы прилетели в Эритрею, на гуманитарную базу ООН. Там мне очень понравилось, природа — просто чудо: территория базы граничила с Национальным парком, находилась на небольшом плоскогорье, обдуваемая ветром с гор. Даже при сильной жаре внизу, у моря, там, на территории базы, было очень комфортно. До пляжа на Красном море нужно было добираться на машине не больше часа. Ближайший город Массая находился километрах в семидесяти от этого места. На этой Ооновской базе была прекрасная инфраструктура, большая многоэтажная гостиница для сотрудников миссии и для командированных. Кроме больших складов, аэродрома, центра космической связи и госпиталя, там находился небольшой сельскохозяйственный колледж, где обучались аборигены из Эритреи и Эфиопии.
Последний раз я там пробыл четыре дня, и все это время чувствовал себя, как в раю.
Вся эта информация заинтересовала не только меня. Наши споры прекратились, и мы устроили Мише форменный перекрестный допрос, который длился не менее двух часов. И, наконец, в два часа ночи был окончательно решен вопрос о конечной цели нашего путешествия. Этой целью стала Эритрея, база ООН недалеко от города Массая. После этого мы успокоились и разошлись по своим местам.
На следующий день мы отправились в дальнейший путь только в двенадцать часов дня. После вчерашнего застолья решили не спешить, гнать наперегонки с быстро повышающейся температурой, уже не имело смысла. Эту гонку мы, можно считать, выиграли. Поэтому, практически весь путь до самой Эритреи мы проехали безо всякой суеты, более или менее спокойно. Из всех этих двух недель движения в памяти осталось только форсирование реки Нил. На это мы потратили четыре дня, хотя переправлялись по еще сохранившемуся понтонному мосту. Но пришлось его немного подремонтировать и укрепить. Смутно помнится наша очередная заправка на территории Судана и чуть яснее то отвращение и ужас, который испытали, когда выехали на побережье Красного моря.
Вся прибрежная полоса представляла собой бесконечную ленту, беспорядочно наваленных, полуистлевших тел людей и гниющие трупы животных. Море отступило от берега метров на пятьсот, и эта полоса была тоже засыпана воняющими останками рыбы и морских растений. Чтобы хоть немного спастись от этого аромата, мы были вынуждены ехать в закрытых, как в самые лютые морозы, кабинах. Вдобавок к этому, на вентиляционные решетки были укреплены марлевые многослойные фильтры, которые мы часто смачивали водой. Нас немного спасало от страшной вони и то, что до Массая мы двигались по автомобильной дороге, которая шла в некотором отдалении от береговой полосы.
После того, как мы выехали из Нубийской пустыни, практически каждого из нас начала угнетать окружающая перспектива. Абсолютно нигде не было ни одного живого зеленого пятна, все растения погибли. В лучшем случае, по сторонам серели высохшие кустарники и остовы бывших деревьев, но обычно, куда хватало глаз, чернели обгоревшие головешки.
В город Массая мы даже не стали заезжать, объехали его стороной и сразу же направились к нашей главной цели. Километров за десять до базы ООН, уперлись в непреодолимую преграду и встали. Впереди стоял разрушенный мост, над довольно бурной рекой. Она текла в своеобразном ущелье глубиной метров десять. Разглядеть в бинокль столь вожделенное место никак не удавалось, база ООН была дальше в горах, и весь сектор в том направлении, перекрывал большой холм, утыканный обгоревшими остатками деревьев. Все это я узнал, когда подошел к группе наших ребят, стоявших у самого провала в мосту. В это время там Саша с Флюром устроили перекрестный допрос Мише — знает ли он другой путь к базе.
В результате десятиминутного опроса, мы получили буквально всю информацию, которая сохранилась в Мишиной голове. Во–первых, он смутно помнит два моста через реку, которые проезжал, когда выбирался на море. Во–вторых, он слышал, что к базе существует еще одна, но очень длинная дорога от города. Она не асфальтирована, очень петляет, и, в месте примыкания ее к базе, все заминировано. Чтобы различные группы повстанцев не могли туда проникнуть.
Вот эта информация нас очень обрадовала, ведь даже мы, на таких вездеходах, не могли напрямик, через горы проехать эти десять километров. Развернувшись и перестроившись, наш караван направился обратно к Массае. По пути было решено заехать, в замеченную Сашей в бинокль, военную часть, находящуюся чуть в стороне от города. Там Саша хотел остановиться и поискать подробные карты местности. На карте, которую мы нашли в придорожном магазинчике, объездная дорога не была отмечена. Да, что там проселочная дорога, там даже мосты через реку не были обозначены. Явно, она предназначалась только для туристов, и мы зря, когда пересекли границу Эритреи, рылись в этой вонючей лавке.
Добравшись до обрушенных заборов и сторожевых вышек этой военной базы, мы остановились. Все мужчины направились на осмотр полуразрушенных зданий и боксов. Я с ними не пошел (чего–то мне не хотелось вновь вдыхать запах перегнившего мяса), а занялся осмотром, стоящей на улице, военной техники. Здесь были в основном, танки Т-72, стояло несколько установок Град и зенитно–ракетных комплексов производства Франции. Вся техника была устаревшей и смотрелась очень неряшливо. Примерно через час начали подтягиваться остальные ребята, лица у них были кислые, а на меня они смотрели с завистью. В общем итоге они в душных боксах увидели то же самое, что и я на улице. Больше половины строений были забиты различными боеприпасами. Еще минут через тридцать появились Саша с Флюром, лица у них были очень довольные. Подойдя, Флюр сразу же прокричал:
