При этом лицо Николая приняло очень хитрый вид, а глаза плотоядно заблестели.

— Да не пробовал я никогда человечины, — выдохнул Василий. Потом, беспомощно оглядев окружающих, нехотя полез в свой карман.

— На твоем месте, я бы держал эликсир подальше от этого прощелыги, — посоветовал Володя. — Он же чистокровный хохол, а всем известно, что там, где прошел один хохол — еврею делать нечего. Ты лучше попроси отхлебнуть из его фляжки. Скажи — для полной профилактики и подтверждения очистки организма.

После этих слов Василий поспешно отдернул руку от кармана, а мы все дружно засмеялись.

Громче всех захохотал Коля, явно довольный словами Володи.

Пока мы так развлекались, подкатили и Саша с Флюром. При этом лица у ребят были задумчивые и невеселые.

— Что же вы так долго, — спросил я, — пока вы там занимались одним быком, мы успели двоих беглецов прищучить.

— Уж очень крепкий орешек оказался этот бычара, — ответил Саша, — похоже, хорошую школу прошел.

Он криво усмехнулся и продолжил:

— Но против такого спеца, как Хан, слабоват, оказался — все равно все выложил. Дурак — только дольше мучиться пришлось. Хотя, конечно, это было только преддверием тех ощущений, которые ему предстоят в аду. Этот гад оказался из бывших рабов, выслужившийся сначала в капо, а потом за свои заслуги переведенный в особую карательную группу. Он все обещал, что нам за него, еще с живых, кишки намотают на барабан и будут ложками поедать мозг, перед этим снеся половину черепа. Говорил, что он лично вырвал и сожрал печень у десяти еще живых мятежников. Еще признался, что самая любимая пытка у них в карательной группе, это медленно забивать киянкой полуметровый деревянный кол в зад жертвы, а потом наблюдать за его мучениями. Поделился, сволочь, и какое блюдо у них в группе самое любимое — оказывается нужно человека избить битами, ломая кости и делая побольше гематом, но бить так, чтобы он дольше оставался жив. После такой обработки, получается очень вкусный шашлычок. Идиот — он еще и хвастался, что является лучшим забойщиком из всех карателей Секретариата.

Саша сплюнул, потом посмотрел на меня и заявил:

— Ладно, Бать, давай, по глоточку дохтуровской и пора дергать из этой жопы мира.

Я, прежде чем ему что–то ответить, оглядел остальных, несколько притихших после этой информации, а потом высказался:

— А зачем нам немедленно выезжать? Ты ведь сам говорил, что Секретариат может организовать погоню не раньше, чем утром. Тем более никто не знает, с какими силами столкнулись люди Глобуса. Вдруг, те два вездехода, про которые им известно, это только передовой дозор, а за ними идет мощная группа бронетехники. Так что, вполне вероятно, этот Секретариат даже дергаться не будет, а будут они тихо сидеть в своих норах и молиться, чтобы мы проехали мимо. Поэтому считаю, что особенно суетится и нервничать не надо. Лучше сейчас спокойно перекусить, а уже потом двигаться дальше. Тем более что в женском кунге нас уже ждет обед.

— Эх, Батя, твоими бы устами — да мед пить, — ответил мне Саша. Потом нахмурился и продолжил:

— Этому Глобусу, практически все о нашем составе известно. Даже есть фотографии всех наших вездеходов. Может быть только общее количество народа и наше вооружение он точно не знает.

— Откуда? — непроизвольно вырвалось у меня.

Саша невесело улыбнулся и начал рассказывать, что они узнали у пленного:

— Все помнят тот момент, когда мы вернулись от места обнаружения каравана с рабами и собрались возле УРАЛов обсуждать, что нам делать дальше?

Естественно, все это подтвердили. Дождавшись, когда и я кивнул головой, он продолжил:

— Вот этот наш сбор и зафиксировал беспилотный самолет разведчик и даже сфотографировал так, что можно разобрать, женщины это, или мужчины. Пленный бычара видел эту фотографию и говорит, что они в своей бригаде даже распределили, кто будет пользовать какую бабу.

— Да как же это мы могли не увидеть и не услышать этот беспилотник, — удивился я, — небо же уже почти совсем очистилось от облаков?

Неожиданно в разговор вступил Флюр:

— Вот и я говорю — совсем мы с Котом потеряли квалификацию. За это время совсем разучились контролировать небо. Насчет звука, это ладно — за рычанием дизелей, хрен услышишь эту штуковину. Но вот увидеть, или, по крайней мере, почувствовать наблюдение — должны были. Так что, Кот, нам с тобой — неуд. Помнишь, что бы сделал за такой ляп наш инструктор — Гном? Он бы с каждого выпил литра два крови — не меньше, и месяц бы гонял нас как "сидоровых коз".

— Да ладно, Хан, грызть себя, — заметил Саша, — стонами все равно делу не поможешь! Самое смешное — я, вроде бы, после получения информации от Миши, что у Секретариата имеется в наличие работоспособная вертушка, периодически посматривал на небо, но ничего так и не увидел.

Я опять не утерпел и задал очередной вопрос:

— Саш, а если у них есть беспилотник, почему же он не разведывал их маршрут? С ним бы они запросто вычислили нашу засаду. Да и сейчас могут за нами наблюдать…

Я с беспокойством начал обшаривать глазами небо. Не утерпев, опять высказался Флюр:

— Батя, не боись! Я, по этому поводу, с пристрастием узнавал у этого ублюдка причины, почему их не сопровождал беспилотный самолет. И он мне совершенно искренне и откровенно сказал, что беспилотник у них один. И что командиру сообщили по рации, что сегодня вылетов уже не будет. Тот еще сказал — что эти козлы из шарашки опять, наверное, вздумали саботировать, и что, когда вернемся обратно, нужно будет у одного из этой братии проверить зад на прочность. Сделать это надо на общем построении шарашки, чтобы все видели, что бывает за неподчинение приказам. Так что, мужики, сегодня можно за воздухом не наблюдать, тем более, скоро стемнеет, а вот завтра нужно быть повнимательнее. Обязательно с самого утра мониторить небо через камеры и держать под рукой снайперку — из других стволов, хрен попадем в эту заразу.

— И не только снайперку, но и ПЗРК, не нужно забывать о вертушке, — добавил Саша.

Потом он неосознанно пощелкал предохранителем автомата, опять посмотрел на меня и продолжил делиться сведениями, полученными от пленного:

— Это все я рассказывал вам про неприятные вещи. Но, считаю, что есть и хорошие сведения. А именно — все в окружении Глобуса, уверены, что обнаруженные вездеходы двигаются в Донбасс из района Кавказских минеральных вод. Там, в районах с термальными источниками, в некоторых пещерах и убежищах выжили люди. Служба пеленгации Секретариата засекла переговоры хохлов и Кавказкой унии о выделении последней одной из шахт. У термоисточников стало совсем невозможно жить — запасы продуктов почти совсем кончились, топлива нет. Остался только один ресурс — тепло земли. Но они не в состоянии увеличить производство электроэнергии, и парники, которые там есть, тихо загибаются. Вот, на остатках жидкого топлива они и собираются добраться до Донбасса. Те их принимают, но взамен должны получить почти всю технику и двести рабов, а также безоговорочное подчинение их Директорату. Вот люди Глобуса и подумали, что мы — это первая партия переселенцев.

— А в чем же это хорошая новость? — недоумевающее спросил Володя.

— А в том, что нас могут преследовать на расстоянии не больше, чем двести километров от этого места, потом уже начинается земля Донбасского Директората, — ответил Саша и продолжил свое повествование:

— Как сказал пленный — хохлы никого, никогда не выдают. Можно здесь вырезать элиту какой–нибудь шахты, сбежать в Донбасс и тебя никогда оттуда не выдадут. Тем более, если у тебя имеется какой–нибудь хабар, чтобы расплатиться. Впрочем, беглецов из Донбасса тоже никогда обратно не выдают. Одним словом, у них тут вооруженный нейтралитет, откровенно говоря, те и другие опасаются залезать на чужую территорию. К тому же, в Донбассе сейчас проходит большая ярмарка и там много представителей Секретариата. В любой момент их можно взять как заложников, если люди из Ростовских шахт поведут себя недружественно. Донбасский Директорат гораздо богаче и мощней Секретариата. У них больше не разрушенных после землетрясения шахт и, соответственно, спасшихся людей. Кроме этого, у них все еще имеются запасы жидкого топлива, которые находятся в хранилищах Лисичанского нефтеперерабатывающего комбината. Эти запасы даже позволяют им вести бартерную торговлю с другими анклавами выживших людей. Например, из Секретариата туда везут в обмен на бензин — рыбу, выращенные в шахтах грибы и рабов. Рыбу тут получают, выпиливая ее из обледеневших водоемов.