— Батянь, ты же сам понимаешь, что ни в одном из кунгов сейчас спать не устроишься. В женском кунге, дети не дадут и минуты спокойно отдохнуть, а в мужском сейчас сильно холодно. К тому же скоро туда придут женщины готовить нам обед. А когда перекусим, я думаю уже мы все, завалимся спать.
После этого разговора, я уже со спокойной совестью, поручил им заняться заправкой наших вездеходов. Мы с Колей пошли заводить снегоуборщик, Валера делал освещение, а остальные в это время устанавливали мостик и занимались хозяйственными делами.
Снегоуборщик мы завели довольно быстро, и по приставленным к саням доскам Коля съехал на нем в снег. После чего прямым ходом направился откидывать снег с предполагаемого места нахождения емкостей с топливом. Мы с ним договорились копать широкую траншею на всю длину снежного вала. Именно там я предполагал, и находились емкости с топливом. По моим старым воспоминаниям баки, как правило, были вкопаны в землю друг за другом, и на высоту где–то полуметра, выглядывали только их горловины. Примерно такая же форма была и у этого невысокого пилообразного вала. Если бы за счет искусственного освещения с одной стороны, эти холмики не давали контрастной тени, их можно было и не заметить.
Чтобы не замерзнуть, работали мы посменно, через каждые двадцать минут бегая отогреваться в женском кунге. Работали в течение двух часов, до того момента, пока нас не пригласили за уже накрытые столы в мужском кунге. Следом за нами пришли и Саша с Флюром, они тоже только, что заправили последний вездеход. По моемому мнению, вид у них был гораздо бодрее, чем у нас с Николаем, не смотря на то, что они ехали первыми и последние две смены практически не отдыхали. Остальные наши водители, уже чинно сидели вдоль столов и как голодные коты внимательно следили за манипуляциями Маши у плиты. Когда мы пришли, то внесли некоторое оживление в это молчаливое, голодное, царство. Николай, когда разделся, сразу же заявил:
— Так я и знал! Эти бездельники уже сидят с ложками, а нам с тобой, Батя, даже место не подготовили. Хотя мы и занимались основной работой, ради которой здесь и встали на стоянку. Да! Не уважает молодежь наших седин, хотя мы с тобой, Толь, единственные тут, настоящие деды — аксакалы, можно сказать.
Он демонстративно начал поглаживать, свою начинающую отрастать бородку. Я и раздевшиеся Саша с Флюром, в это время, заняли места на боковых лавках, оставив ему самое неудобное место в конце второго стола. Маша к этому времени, тоже закончила кашеварить и начала подавать на стол полные тарелки с супом. Передав первую порцию, она подтолкнула Колю, и сказала:
— Аксакал, ты бы не мешал, а то так можешь остаться вообще без обеда. Придется тебе жевать свою бороду. Вон смотри, пока ты базарил — место тебе оставили только в конце столов. А будешь продолжать, и суп твой молодежь слопает — не поморщится.
В этот момент в беседу включился Саша, он, опуская ложку в непонятно как оказавшуюся рядом с ним, первую тарелку, изрек:
— Мастер, ты говори, говори! Можешь еще постыдить присутствующих! Только знай, здесь все жутко смелые, а ты сам знаешь, народную мудрость — кто смел, тот и съел. Так, что против мудрости не попрешь!
Придвигающий себе вторую тарелку супа Флюр, захохотал, потом продолжил мысль Саши:
— Да, Сань, правильно, пускай, говорит. Нам же положена за обнаружение заправки, дополнительная порция, вот его доза и пойдет нам на добавку. Ха–ха–ха!
После этих нападок, Коля, как–то стушевался и полез устраиваться на свободное место в конце столов.
После обеда мы устроили обсуждение наших дальнейших планов и действий. Как обычно Володя произвел расчеты того сколько мы потратим топлива на раскопку этой заправки. Получалось как–то пугающе много, поэтому, все начали размышлять, как нам сократить этот расход. Сам Володя сказал:
— Я, если прямо сказать, не вижу другого способа, сократить расход топлива, кроме как сократить время раскопки этой заправки. А как уменьшить это время, вижу тоже только один способ — работать нужно круглосуточно.
Немного оттаявший и подобревший после обеда Коля, тоже внес свое предложение:
— У нас тут полно, смелой и отожравшейся молодежи, которой наплевать на какие–то сорок градусов мороза. Поэтому, зачем нам постоянно прогревать вездеходы. Лучше давайте сэкономим солярку, а перед отправлением эти орлы поковыряются на морозе с часик, чтобы завести каждый вездеход, вот весь гонор с них и спадет.
Эти слова сразу же подхватил и Володя:
А что, дельная мысль! Пускай померзнем, запуская наши колымаги, но зато, сколько сэкономим солярки. Если теоретически будем стоять здесь трое суток, то считай около ста литров. К тому же температура то повышается, уже сегодня -38 градусов, а через три дня, может быть и выше -35 градусов. А при таком морозе, из нашего опыта мы знаем, что не так уж и трудно запустить двигатель вездехода — если конечно использовать пускач.
Чтобы как–то закончить эти разговоры и начинающиеся бесполезные препирательства, я тоже высказался:
— Все, мужики, понятно, значит, решаем — работать круглосуточно по сменам. И двигатели вездеходов все это время не прогреваем. Смена будет продолжаться три часа, по два человека. Мы с Колей два часа уже оттрубили, сейчас еще час отработаем и отдыхать. Потом наступает очередь Сергея и Валеры и далее, по порядку движения наших вездеходов, ну сами понимаете, женщин мы из нашей очередности исключаем. Так же в первый круг мы пропускаем экипаж нашего передового УРАЛа, ребята и так умотались, разыскивая эту заправку, пускай хоть немного отдохнут.
После моих слов, никаких возражений не последовало, и мы, с Колей молча, выбрались из–за стола. Стали одеваться, чтобы идти отрабатывать, оставшийся час нашей смены. Пока одевались, мы с ним договорились, что первым, в течение получаса, будет работать он, а я уже буду заканчивать нашу смену. Поэтому я просто накинул на себя тулуп и вышел покурить на мостик, между кунгами. Потом помог Маше перенести остатки супа в женский кунг и обратно зашел в наше жилище. Все ребята, кроме Валеры и Сергея уже улеглись на свои спальные места, а они собирались ждать окончания нашей смены. Сняв тулуп, я удивленно сказал:
— Малой, я просто тебя не узнаю! Ты же в кабине использовал каждую свободную минуту, чтобы поспать. Ты же нарушаешь свой принцип — солдат спит, служба идет. Как же так, такого непринципиального, тебя же Наташка разлюбит!
Он ухмыльнулся и ответил:
— Конечно, разлюбит, если мы будем жить как в казарме, а они как в институте благородных девиц. А вообще–то, Батя, ты самой главной моей черты характера не знаешь — это громадная лень. Вот этому принципу я никогда не изменяю, а сон это просто следствие этой черты. Поэтому нежелание сейчас ложиться, это просто лень — сейчас раздеваться, а потом через полчаса снова одеваться. Вон конь — это фанатичный трудоголик, каждую свободную минуту, на ноутбуке, что–то рассчитывает. Вот псих–то! От него Татьяна, точно скоро сбежит!
Действительно, Валера, сидя за столом, уткнулся в свой ноутбук, и даже не слышал, что о нем говорят. Я подошел к нему и заглянул на экран, там была нарисованная схема лопастей ветряка и какие–то расчеты. Помахав, перед его глазами рукой и увидев, что он посмотрел на меня, я сказал:
— Коняга, ты, что забыл наш недавний разговор, о неразумных конях? Мы же договорились, что займемся все вместе ветряком, только в Баку, когда найдем топливо. Так, что заканчивай это мозгодрочество, лучше иди в женский кунг. Татьяну повидай, может она наставит тебя на путь истинный.
Глядя на меня, в глазах Валеры, появилась какая–то осмысленность, и понимание окружающей действительности, но все равно его ответ был связан с ветряком:
— Понимаешь, Батя, конечный результат, он совсем рядом, осталось совсем чуть–чуть. Для грамотного расчета лопастей и стояка, нужны, конечно, Володя и Коля, но я пытаюсь пока сделать черновые расчеты, чтобы им потом было полегче.
Я похлопал его по плечу и как больному, ласково сказал:
