–

День ото дня Джек становился всё странней. История первосентябрьской ночи больше не повторялась, но вместо этого Джек повадился заводить со мною мутные, глубокомысленные беседы об изменяющемся мире и нашей собственной роли в этих изменениях.

– Алита говорила, ты отказывалась уезжать из Гвоздя, – рассуждал он, перейдя на частности. – Почему? Расскажи, как всё это было?

Я покосилась на него с подозрением – с каких пор его интересуют разговоры по душам?

– Ну, я не поверила сначала, – я пожала плечами. – Как так? Как это – «Равновесие нарушено, и мы потеряли всю нашу власть»? Что за… злобный розыгрыш? – я усмехнулась. – Я ведь вообще… представления не имела, как тут жить. Ну, ты понимаешь. Самой, среди людей…

– Но разве не этого ты хотела? Разве ты не мечтала о свободе?

– Ну как… Мечты мечтами, а реальность… Ты приучил меня к мысли, что это невозможно, так что я и не надеялась. Так, воображала иногда, но фантазии были настолько далеки от того, что здесь действительно происходит.

– То есть, ты разочарована?

– Ну. Пожалуй, можно так сказать.

Он опустил голову.

 – И ты жалеешь? – он испытующе посмотрел на меня. – Хотела бы всё вернуть – чтобы стало как раньше?

Я вскинула брови, потом склонила голову, задумавшись.

– А черт его знает. Теперь меня уже в Замок не загонишь, – я одарила его «благодарным» взглядом. – Если бы всё вернулось, я всё равно не была бы прежней, я болталась бы, где хочу, как ты, Джек.

Он молчал.

– А ты сам как считаешь? Стало лучше?

– Ну как тебе сказать, Вренна… Лучше, хуже… Это ведь еще совсем не конец, – он сверкнул глазами.

– В смысле? – я нахмурилась.

Он скривил губы.

– А ты думаешь, всё так легко решится? Смотри шире. Сама говоришь: система сломана, равновесие нарушено. Если тарелку потихоньку сдвигать к краю стола, то в какой-то момент она с него сорвется. Сорвется и разобьется о кафель.

– Что?..

– Год назад наша тарелка сорвалась. Сама подумай, что будет дальше, – он внимательно заглянул мне в глаза. – Ты ведь понимаешь, о чём я.

Я фыркнула.

– Мы первые, на кого обрушится их гнев.

– Джек, ты бы себя слышал. Что за бред?

Он издал нервный смешок.

– Ладно, а вот другая сторона этого бреда. Кто-нибудь поймает тарелку и поставит обратно на стол. Да еще и приклеит.

– Я запуталась в твоих метафорах.

– Смотри. На кораблистах работали огромные предприятия, они делали треть мировой продукции всего. В том числе почти всю электронику, оружие, технику, стройматериалы. Без их повиновения будет просто немыслимый кризис. Но прежде – они поднимутся против людей. Они уже сейчас гораздо более агрессивные и кровожадные, а скоро они окончательно вырвутся и ареалов и… и будет война.

Я сложила руки на груди, закрываясь, а он с жаром продолжал.

– Если пустить дело на самотек, всё так и будет. Поэтому, скорее всего, нас заставят вернуться и как-то… всё исправить.

Зачем он рассказывает мне всё это? Я не хочу этого знать, я здесь ни при чём.

– Мы должны будем либо вернуться в Замки и блюсти Договор – либо как-то победить в войне с существами, которые в отличие от нас умеют делать оружие, которые…

– Джек, ну прекрасно! – взорвалась я. – Что мне теперь – пойти повеситься? Мы всё равно ничего не можем сделать, мы!.. – я развела руками. – Как-то оно всё решится, и… что будет, то будет.

Он наконец замолчал и странно смотрел на меня.

– Что? – не выдержала я.

– Как ты относишься к поездам?

– Что? – опешила я.

– Нам, возможно, нужно будет съездить в Штаман-Рейн – если мне удастся убедить кое-кого… Но ты не волнуйся, это недалеко – всего ночь на поезде.

– При чём это здесь?

– Ни при чём. Ты же хотела, чтобы я закрыл тему – я и закрыл.

Я никак не могла прекратить изумленно глазеть на него. Абсурдность выбивала почву из-под ног.

– Всегда бы так, – наконец пробормотала я. – А… что мы там забыли?

– Ну, скажем так, у меня там дела, и… мне может понадобиться твоя помощь.

– Помощь?

– Ладно, вот, – он поднялся с места и расправил плечи, будто только что справился с трудной задачей. – Я там тебе на месте всё объясню, а пока просто…

– Эй, я не соглашалась!..

Он развязно потрепал меня по голове, как питомца, я озверела – и он поспешил ретироваться на улицу. А я осталась сидеть в недоумении в пустой квартире. Нет, ну что за отношение? Когда? Зачем? Ну, правильно, к чему мне что-либо рассказывать.

Сказочник | 3

Маленькая серая фигурка замерла перед тяжелой чугунной дверью, нависающей над нею будто мистический голем. Ручка двери почернела от прикосновений – как и разъеденные дождями набалдашники на перилах.

Войти?

С одной стороны, ей не пристало бояться зловещего вида коренастых домишек.

С другой – что она там забыла? Джек ее с собой не звал, и, должно быть, нет ничего странного или страшного, что он до сих пор оттуда не вышел. Как знать – может, он до ночи собирается там сидеть?

Но ведь она поехала за ним. Поехала, потому что ее изводит неизвестность, потому что она хочет знать, что он замышляет, и к тому же… хочет, чтобы он завязал с наркотиками.

Она еще раз огляделась по сторонам. Полузаброшенный район, склизкие, как кишки, переулки – там жалобно скулит собака, здесь протяжно и тоскливо подвывает нищий… Здания раскинуты словно игральные кости – где упало, там и лежит. Многие затянуты подранной серо-зеленой паутиной реставрации, но сама реставрация для них, наверно, уже не наступит никогда. Странный город Картр: здесь – роскошь и веселье, а через квартал – нищета и беззаконье. В кино людские города устроены иначе, да и Сплинт был несравнимо другим.

Небо скрывается за мокрыми, грязно-желтыми тучами. Будет дождь…

Пристально взглянув двери «в глаза» – как будто в чем-то с нею соревнуясь – Вренна надавила ладонью на ручку. Тихий скрип, толчок, и вот – она внутри.

Ее встретили бесстрастные бетонные стены и электрический свет плоских ламп, тянущихся по потолку. Откуда-то справа утробным бурчанием доносились мужские голоса. Неслышно прикрыв за собой дверь, она еще раз осмотрелась и пошла по коридору.

За поворотом были две наглухо закрытые металлические двери и лестница, уходящая в черноту. Вренна поднялась по ней, и голоса стали громче. Снова серые стены, снова эхо шагов отскакивает от углов и шуршит, наполняя неподвижный воздух.

– А это еще кто?

Она едва не подпрыгнула и резко обернулась, ощущая выброс адреналина как точный удар в живот. Возле ступеней, по которым она только что шла, стоял высокий, похожий на викинга мужчина в кожаной жилетке. Его широкие плечи, тяжелый взгляд и насмешливый голос излучали нешуточную угрозу, и ее окатило леденистым страхом.

Не задумываясь, она инстинктивно бросилась прочь по бетонному коридору, но он тут же нагнал ее и больно схватил за плечо. Она хрипло вскрикнула, рванулась, но покрытые рыжей шерстью руки уже крепко держали ее поперек груди.

– Игорь! – крикнул викинг, мешая ей вырываться. – Эй, смотри, какая рыбка попалась!

С ужасом и возмущением Вренна кое-как вывернулась, но на пути к лестнице возник невысокий бледный мужчина с горбатым носом. «Римлянин» – по аналогии с викингом решила она.

– Так, так, так… – он неспешно приблизился к ней, зловеще улыбаясь. – И что это мы здесь делаем?

Она молчала, глядя на него исподлобья и всё еще не оставляя надежды на побег. Неизвестно, что это за люди и чем они промышляют, но смотрят они слишком уж хищно, чтобы можно было спокойно побеседовать.

– Так что же вы здесь забыли, мадмуазель? – длинные пальцы потянулись к ее маленькому подбородку. Вренна отпрянула, с отвращением глядя на них, но сзади с предостерегающим «Тшшш» ее подхватил викинг, и она застыла, и пальцы всё же коснулись ее. – А ты ничего… Пощупать здесь, конечно, почти нечего, зато мордашка милая. Что скажешь, Хоньев?