— Ни за что на свете я не могла пропустить триумф Марты в Лондоне! Папа узнал из газет, где вы остановились, и сразу же забронировал номер и для меня. Я приехала на поезде. А где же Марта?

— Кейт! — Клайв откинулся на спинку кресла, чтобы не упасть от изумления. — Ради всего святого, что вы здесь делаете?

— Я только что объяснила вам. — Кейт звонко рассмеялась при виде удивления, написанного у него на лице. — Я не могла пропустить великий день Марты. Так где же она?

— Пошла спать, — сдавленным голосом ответил Клайв.

— В таком случае я загляну к ней, чтобы пожелать спокойной ночи.

— Не нужно. — Алекс вскочил со своего места и загородил ей дорогу. — Марте действительно нужно хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем.

Кейт, похоже, растерялась.

— Но я ненадолго, — запротестовала она.

— Она, наверное, уже спит, — вмешался Клайв.

— Ну, хорошо. — Кейт пожала плечами и села. — Пока я ехала на поезде, я набросала пару строк. Полагаю, последний репортаж о «Дороге Марты» мы можем написать втроем.

— Нет! — одновременно вскричали Клайв и Алекс.

— Почему нет? — голос девушки дрожал от ярости.

— Потому что это наша работа, и нам за нее платят. — До чего же несносная девица, с раздражением подумал Клайв.

— Правильно. — Алекс кивнул головой в знак согласия.

Кейт окинула обоих негодующим взглядом, выхватила из сумочки блокнот в ярко-красной обложке и принялась что-то торопливо писать в нем.

Мужчины некоторое время с подозрением смотрели на нее, а потом Алекс деланно зевнул и заявил:

— Пожалуй, и мне пора баиньки.

— Я тоже пойду лягу. Но сначала закажу чашку какао. Хотите что-нибудь выпить, Кейт?

— Да, пожалуйста, Клайв. — Она продолжала что-то быстро писать и ответила, не поднимая головы. — Чашку горячего молока, если можно.

— Я попрошу, чтобы ее принесли вам в номер.

— Благодарю вас. Спокойной ночи.

— Женщины, — многозначительно проговорил Клайв, когда они с Алексом поднимались наверх. — Никогда их не пойму.

— Я тоже, старик, я тоже.

На следующее утро Кейт позволила убедить себя, хотя и с большой неохотой, что в Лондон ее отвезет Алекс. Клайв хотел, чтобы сегодня Марта сама составила мнение о происходящем, без громогласных заявлений Кейт по любому поводу.

После долгой поездки в Лондон, во время которой Марта практически не раскрывала рта, она вдруг пробудилась к жизни, едва они въехали в столицу, серую и величественную. Повсюду кипела жизнь, отплевываясь дымом. В дорожном движении забавно сочетались признаки старого и нового: ручные тележки, запряженные лошадьми повозки, омнибусы с открытым верхом и автомобили последней марки. Казалось, путешественники угодили в самое сердце деловой суеты.

— Что это? — то и дело восторженно вскрикивала Марта, тыча пальцем в какое-нибудь грандиозное здание. По большей части Клайв не знал, что ответить. Его знакомство с Лондоном ограничивалось Южным Кенсингтоном, где находилась квартира Декстеров, и Уэст-Эндом, где они бродили по магазинам и обедали в любимых ресторанах его родителей. Он также знал, как выглядит Букингемский дворец, Тауэр и Трафальгарская площадь… и все.

Но это не имело особого значения, потому что Марта и не ждала от него ответа, успевая переключиться на следующую достопримечательность.

— А что это? Чья это статуя? Кто здесь живет?

— В Ливерпуле тоже есть несколько прекрасных зданий неподалеку от пристани Пиэр-хед, — напомнил ей Клайв, уязвленный тем, что она настолько увлечена Лондоном, хотя всю жизнь прожила в великолепном городе, пусть и не столице. — Например, Сент-Джордж-Холл, одно из самых знаменитых зданий в Европе.

— В самом деле? — Марта, похоже, удивилась. — Пожалуй, я схожу туда и рассмотрю его повнимательнее, когда вернусь домой.

«А она сегодня выглядит очень привлекательно», — решил Клайв, глядя на ее коричневое цветастое платье, привезенное Кейт, розовые перчатки и маленькую розовую шляпку с вуалью. Утром в Оксфорде Марте пришлось выдержать настоящую битву с Алексом, который хотел, чтобы она надела старое серое платье и шаль.

— Я не стану встречаться с премьер-министром, одетая как бродяжка! — с жаром вскричала Марта.

— Однако дома вы ходите именно так, — взывал Алекс к голосу ее рассудка.

— Но ведь я сейчас не дома, верно? Я еду в Лондон. Или вы думаете, что у меня нет ни стыда, ни совести и что я не могу надеть свой лучший наряд ради такого важного события, как встреча с этим чертовым премьер-министром? Кроме того, на рынке на Грейт-хомер-стрит это платье стоит всего пару шиллингов.

— Но я хочу, чтобы премьер-министр считал вас бедной представительницей рабочего класса, — взмолился Алекс. Похоже, он уже смирился с тем, что проиграет спор, в который ввязался.

— Я и есть бедная представительница рабочего класса, — с гордостью заявила Марта, — но от мистера Асквита мне нужно лишь, чтобы он прекратил отправлять в свою проклятую армию четырнадцатилетних мальчишек. И ему совершенно наплевать, будет на мне старая шаль или славная розовая шляпка.

Район Даунинг-стрит и прилегающие к ней улочки оказались забиты толпами людей, среди которых то и дело мелькали мундиры полицейских. Клайв не нашел места для парковки, и ему пришлось оставить автомобиль на Парламент-сквер, где они с Мартой и вышли из машины.

— Должно быть, на Даунинг-стрит что-то происходит, — заметил он. — Какая-нибудь демонстрация, наверное. Так что последний отрезок пути нам придется пройти пешком. — Он взял ее под руку. — Нервничаете?

— Я напугана до полусмерти.

— Ну, идемте. — И Клайв подставил ей руку.

Когда они подошли ближе к демонстрантам, он сразу понял, что здесь царит безрадостная, тревожная атмосфера. Почти никто не улыбался. Мужчин оказалось всего несколько человек, большинство из них были вооружены фотоаппаратами. Здесь преобладали женщины, они держали в руках плакаты с написанными на них мужскими именами: Сирил, Микки, Губерт, Чарли, Фрэнсис…

Совсем рядом с ними какая-то женщина ахнула:

— Марта!

— Она здесь! — закричала другая.

Клайв обругал себя последними словами за то, что не сообразил сразу — эти женщины пришли сюда ради Марты. Но он и подумать не мог, что их окажется так много. Внезапно их оторвали друг от друга и Марта быстро растворилась в толпе одетых в траур женщин. Время от времени среди голов и плакатов мелькала ее розовая шляпка. Клайв с удовлетворением отметил, что Марта оказалась единственной женщиной, не надевшей черное.

— Марта здесь.

Он слышал, как окружающие повторяют эти слова снова и снова.

— Иди сюда!

— Пойдем с нами, дорогая!

У нее же нет плаката! Очевидно, эти имена принадлежали мужчинам, сыновьям, братьям и отцам, дорогим и любимым, которые погибли или были ранены в этой отвратительной войне, а у Марты не оказалось с собой плаката с именем Джо, чтобы отнести его на Даунинг-стрит.

Теперь Клайв уже совершенно не представлял, в какой стороне ее искать, и не знал, куда подевались Алекс и Кейт. Он чувствовал себя совершенно одиноким и покинутым, несмотря на то, что оказался в самой гуще толпы, хотя его постепенно выталкивали на обочину, и несмотря на то, что это ему пришла в голову идея описать путешествие Марты в Лондон. Ничего бы этого не случилось, если бы не он.

— Ага, вот ты где, старик. Я потерял Кейт. — Это был Алекс, выглядевший таким счастливым, что рядом с ним Клайв еще острее ощутил свое одиночество и печаль. Ну почему он не может выглядеть так же?

Но сейчас судьба Кейт его ничуть не занимала.

— У Марты нет плаката с именем Джо. — Клайв едва не плакал от отчаяния и необъяснимой ярости.

— Уже есть, я приготовил его заранее. Эй, смотри, Клайв, вон она, во главе процессии. Они вот-вот свернут на Даунинг-стрит.

— Премьер-министр там, не знаешь?

— Он едет сюда. Будет здесь примерно через час или около того, но станет ли он разговаривать с Мартой, это еще вопрос.