Если бы она была уверена, что ее оставят в покое надолго, то, пожалуй, выплакалась бы, зарывшись лицом в подушку. Но очень хорошо, что она не поддалась искушению, потому что в следующий миг раздался стук в дверь и Клайв негромко поинтересовался:

— Вы не спите, Марта?

— Нет, не сплю, — вздохнула она.

— Мы как раз собираемся перекусить, а потом поедем в Бирмингем, — напомнил он ей. — Вы не голодны?

Марта вдруг поняла, что умирает с голоду.

— Я спущусь к вам через минуту, — пообещала она.

«…До недавних пор, как уже говорилось выше, Марта Росси была самой обыкновенной женщиной, но наступили необычные времена, и Марта тоже стала весьма необычной.

Наша страна воюет. Почему, за что? Это трудно объяснить словами. В поисках ответа на вопрос, ради чего погиб на чужбине ее четырнадцатилетний сын Джо, Марта направляется в Лондон. Иногда пешком, иногда нет — она пребывает на шестом месяце беременности и ожидает шестого ребенка, так что долго идти ей не под силу, но она надеется, что наш премьер-министр сумеет ответить на ее вопрос.

Наши читатели, как и автор этих строк, всегда считали эту страну — нашу страну — свободной; мы полагали, что обладаем некоторыми правами, которые обрели не сразу, а на протяжении нескольких веков, пока человек не научился различать, что справедливо, а что совершенно неприемлемо в цивилизованном обществе.

Прошлой ночью Марта узнала, насколько жестокими могут быть те, кто якобы стоит на страже интересов нашего общества. Ее грубо вывели из гостиницы в Вулвергемптоне, где она остановилась, и препроводили в полицейский участок, и там представители органов правопорядка сообщили ей, что ее поход в Лондон нарушает закон о защите королевства. На всю ночь Марту заперли в камере, не обеспечив постельным бельем и теплым питьем, и пообещали, что утром ее осмотрит врач на предмет выявления заболеваний, которые наша газета предпочла бы не называть, поскольку это является злым и преднамеренным оскорблением чести и достоинства этой добропорядочной женщины.»

Клайв читал статью вслух. Алекс слушал и время от времени одобрительно кивал. Они писали ее вместе.

— Звучит неплохо, — заявил молодой адвокат, которого звали Сэмюэль Рутс. Для него день оказался намного интереснее, чем можно было ожидать, когда сегодня утром его пригласили в полицейский участок. — Вы уже закончили?

— Почти, — ответил Алекс. — Как только статья будет готова, я по телефону передам ее в офис.

— Я должен обязательно купить завтрашнюю газету. Как, вы сказали, она называется — «Манчестер гардиан»?

— Да, но завтра вы ее не купите, потому что завтра воскресенье, а в этот день наша газета не выходит. Следующий номер появится только в понедельник, и в нем будет помещена фотография Марты на ступеньках ратуши в Вулвергемптоне.

— А зачем вы останавливаетесь в Бирмингеме, — поинтересовался Сэмюэль, — если завтра вечером можете быть уже в Лондоне?

— Видите ли, наша дорогая Марта несет слово истины, верно? — откликнулся Алекс. — И чем больше остановок мы сделаем, тем больше людей ее услышат.

Должно быть, она до сих пор спит. Наступило утро нового дня, и Марта сунула голову под подушку, стараясь прогнать сон, пусть даже такой приятный. Ей показалось, будто Лили и Джорджи зовут ее, стучат в дверь, хотя такого просто не могло быть. Она слишком устала для того, чтобы проснуться. Сегодня же воскресенье, с трудом вспомнила Марта. Она в Бирмингеме, и предполагалось, что сегодня у нее будет день отдыха, и именно так она и намерена поступить, то есть отдохнуть.

Но стук и голоса за дверью не умолкали.

— Мам, — кричала Лили, — просыпайся!

Марта послушно проснулась и протерла глаза. Она услышала, как Джорджи сказал:

— Если она сейчас не проснется, мы опоздаем на завтрак.

— Господи Иисусе, святая Мария и Иосиф! — Марта спрыгнула с постели и распахнула дверь. На пороге приплясывала Лили в своем умопомрачительном розовом платьице и Джорджи.

— Мамочка! — Они бросились к ней, и Марта едва не задушила малышей в объятиях.

— Что вы здесь делаете? Как вы сюда попали? Отец тоже приехал? Кто вас привез? — осыпала она их вопросами и поцелуями. С той поры, как она покинула Ливерпуль, не прошло и недели, но ей казалось, что она не видела своих детей уже много месяцев. Такое впечатление, что Лили даже успела подрасти за это время.

— Папа тоже здесь. Он внизу, разговаривает с Клайвом. А Кейт ждет снаружи.

— Где снаружи? — Марта устремилась к окну, но Лили остановила ее.

— Она в коридоре, мам.

— Кейт!

Марта выскочила в коридор и столкнулась с Кейт.

— Я подумала, что сначала вы захотите увидеться с детьми, — сказала девушка.

— Ну, — выдохнула Марта, — если это не сюрприз, тогда я не знаю, что еще можно назвать сюрпризом. Вы приехали на твоей машине?

— Да. Нас привез мой отец. Он решил навестить старого друга. — Кейт расплылась в своей знаменитой улыбке до ушей. Женщины обнялись, и Кейт протянула подруге небольшой чемоданчик. — Я тут привезла кое-что.

Девушка вошла в комнату и раскрыла чемоданчик на кровати.

— Мы с Лили подумали, что вам понадобится новое платье. Мы купили его на рынке на Грейт-хомер-стрит, верно, дорогая?

— Это я его выбрала, мам, я. — Лили выхватила из чемоданчика цветастое платье и протянула его матери.

— Оно просто чудесное, родная моя. — Стоя перед зеркалом, Марта приложила платье к себе. Вырез на груди и манжеты были украшены пышными оборками; сшитое из плотной хлопковой ткани, оно было достаточно теплым, чтобы его можно было носить весной и осенью. В поясе оно выглядело достаточно свободным, чтобы не стеснять движений и не давить на ребенка. Несколько мгновений Марта изучала ярлык на спине, читая его по буквам. «Виелла»[40]! Еще полгода назад она не смогла бы разобрать, что там написано. — Спасибо, большое спасибо! — И Марта воспользовалась предлогом, чтобы вновь всех расцеловать.

— Ты должна будешь поцеловать и Франка, когда вернешься домой, — заявила Лили. — Он купил тебе духи в таком красивом флакончике!

— А Джойс передала тебе розовую шляпку, — подхватил Джорджи, — хотя мне она напоминает миску для пудинга.

— Там, в чемоданчике, лежат еще кое-какие вещи, — сказала Кейт, — а также духи, нижнее белье и шляпка. Вы можете разобрать их попозже. Кстати, чемоданчик оставьте себе; я купила его для вас. Раз уж вы теперь путешествуете по большей части на автомобиле, не имеет значения, сколько у вас багажа.

— Откуда ты знаешь, что я путешествую на автомобиле? — поинтересовалась Марта.

— Я ведь читаю статьи Клайва и Алекса, — сказала Кейт. — Если только вы не похожи на Тарзана и не прыгаете с дерева на дерево, вам ни за что не пройти пешком расстояние, которое вы каждый день преодолеваете. Мои отец с матерью тоже читают статьи о вас, как и многие мои знакомые. — Девушка взяла Марту под руку. — Вы стали очень популярной в Ливерпуле, Марта. Я горжусь тем, что могу называть вас своей подругой.

— Мам, — Джорджи прыгал на кровати, взлетая чуть ли не к самому потолку. — Клайв сказал, что если мы не спустимся к десяти часам, то останемся без завтрака. А после завтрака мы можем сходить на мессу.

— Вы ступайте вниз, а я пока переоденусь. Встретимся через минуту.

Марта весело напевала себе под нос, надевая чудесное чистое белье, новенькие фильдеперсовые чулки и цветастое платье, которое не нужно было штопать. Она умылась, причесалась, побрызгала духами за ушами и почувствовала себя будто заново родившейся.

Карло ничуть не походил на мужчину, к которому она привыкла за последние годы. Кто-то, скорее всего он сам, привел в порядок костюм, отутюжил рубашку, прогладил галстук и до блеска начистил ботинки. Глядя на мужа, Марта ощутила прилив гордости. Из нагрудного кармашка торчал кончик белоснежного платка. Позже выяснилось, что стиркой его вещей занималась Джойс, а Карло надраил башмаки до зеркального блеска и купил себе новый носовой платок.