Они едва успели выйти со склада, как рухнула часть крыши. Уже сформировался мостик из мужчин с ведрами, черпающими воду с пристани. Но они даже не пытались потушить горящий склад, поливая воду на близлежащие здания, пытаясь удержать распространение пламени.

— Еще внутри кто-то был? — спросил мужчина, когда Итан опустил Рамси на землю.

— Исаак Келлер, — сказал Итан. — Мы постарались добрать до него, но было уже слишком поздно.

Мужчина кивнул с мрачным выражением лица. Он вернулся, чтобы помочь с ведрами.

— Форрс сказал, чтобы ты позволил мне умереть, — тихо сказал Рамси.

— Ага, но на десять фунтов и обещание большего, не всегда всё покупается.

Рамси ухмыльнулся.

— Ты нравишься мне, Кэйлли. Мне кажется, мы могли бы стать друзьями. И мне жаль, что этого не будет.

Итан открыл было рот, чтобы ответить; у него никогда не будет такого шанса. Из-за огня, бушующего на складе и гибели Келлера, он не задумывался над тем, что стало с клинком Рамси. Как оказалось, он все еще был в руке капитана.

Рамси резанул себя по предплечью, сталь сверкнула в лучах заходящего солнца. Рука Итана метнулась к рукояти своего собственного клинка, но он уже знал, что не успеет защитить себя.

— Дормите экс круоре эвокатум, — услышал он, как сказал Рамси. Дремота, наколдованная на крови.

— Рамси, нет...

Но он уже падал, проваливаясь в сон.

— Кэйлли. Кэйлли, очнись.

Голос доносился до Итана откуда-то издалека. Гораздо ближе раздался топот от тяжелого ботинка.

Он открыл глаза, увидев небо, усеянное яркими звездами. Над ним склонилась мешковатая фигура. Садясь, он ощутил, что его мир покачивается, словно Итан находится в море посреди шторма. Он зажмурился на несколько секунд. Когда он снова открыл их, он почувствовал себя немного лучше.

— Что случилось?

Он, прищурившись, посмотрел на человека, стоящего рядом с ним.

— Это Вы, шериф?

— Ага, — сказал Гринлиф. — Расскажи, что случилось.

Итан, слегка покачиваясь, поднялся на ноги.

— Рамси накинул на меня усыпляющее заклинание. Он убил Келлера и спалил до тла его склад.

— Ну, ему удалось и до Форрса добраться. Кажется, что он сломал ему шею.

Итан снова закрыл глаза, тяжело вздохнув.

— Я так напортачил.

— Да.

— Где сейчас Рамси?

Шериф выглядел не более как тень на фоне ночного неба, но Итан увидел, как тот кивнул в сторону гавани.

— Он вышел в море. К тому времени, когда я узнал о нем достаточно, Мьюренн покинула причал Вентворта. Сомневаюсь, что мы еще когда-нибудь увидим его в Бостоне, — он повернулся к Итану. — И здесь вырисовывается некоторая проблема. Оба торговца мертвы и у меня нет никого, кто ответил бы за их гибель.

— Кроме меня.

— Я думаю, что они оба были убиты при помощи колдовства. А ты - ведьмак.

— Вы дали мне слово.

— А ты поклялся защитить Форрса и Келлера! — сказал Гринлиф, повышая голос. — Ты действительно думаешь, что их семьям важно, что я пообещал тебе?

— Вероятно, нет.

Гринлиф не мог привлечь Итана; они оба это знали. Шериф был больше и сильнее, но Итан мог колдовать. Однако Итану не хотелось бы бежать из Бостона и провести всю оставшуюся жизнь вне закона.

— Вы знаете, что отец Рамси покончил собой? — спросил он. — Форрс и Келлер посылали его за французской патокой, которую они продавали местным спиртовым торговцам. Они постоянно занижали его плату и, когда он пожаловался, они пригрозили ему, что его и его сына повесят за ведьмовство. Они заплатили нам обоим кровавыми деньгами.

— Щенок тебе об этом сказал?

— Да. И я ему верю.

Шериф вздохнул.

— Если честно, я тоже.

— Вы можете арестовать меня, шериф. Но легко я не сдамся. И мы оба знаем, что у меня есть, что применить в схватке с Вами.

Гринлиф ничего не сказал.

— Так что? Что собираетесь делать? — просил Итан через некоторое время.

Шериф пожал плечами.

— Я могу не так много. Ты это знаешь, так же хорошо, как и я, Кэйлли: Контрабандисты Форрс и Келлер были убиты. Убийца не был найден. Они сами идут на подобный риск.

Итан усмехнулся.

— Спасибо.

— Я думаю, что об этом нам больше не стоит говорить никогда.

— Нет, сэр.

— Хорошо. Иди домой, Кэйлли.

Итан медленно уходил с набережной, все еще ошеломленный от усыпляющего заклинания Рамси. Болели ожоги на спине и шее. Пройдя квартал или около того, он остановился на пустой улице, порезал себя и залечил свою, покрытую волдырями, кожу настолько хорошо, насколько смог. Потом пошел дальше, но не домой. Вместо этого он направился в Доусинг Род.

В таверне было многолюдно и шумно. Когда он зашел, воздух внутри был теплым и тяжелым, встречая его запахами сладкого дыма от трубки и мускусного эля, свежеиспеченного хлеба и тушеного мяса. Мужчины сгрудились вокруг бара, громко разговаривая и смеясь. У многих руки лежали на плечах соседей. Большинство столиков в задней части таверны оставались пустыми.

Некоторые разговоры стихли, когда Итан пробирался к бару. С опозданием он понял, что его шинель обгорела и что он, должно быть, выглядел чудовищно. Внезапно он подумал о том, чтобы уйти. Прежде, чем он смог, перед ним появилась Каннис, улыбаясь и протягивая кружку.

— Слышал? — спросила она, перекрикивая толпу.

— Слышал о чем?

— Новости из Лондона! Война окончена. Мы подписали мирный договор с французами!

Мужчина рядом с Итаном крикнул: «Боже, храни короля!» Сразу же вся остальная толпа кинулась подпевать. Эта песня за последние годы стала неким гимном для некоторых субъектов Короны по обе стороны Атлантики.

— Это хорошие новости, — сказал Итан, принимая предложенную кружку. Но его разум уже вернулся к Нэйту Рамси и его отцу, к эмбарго между враждующими нациями и контрабанде французской патоки. Семь лет войны закончились, потому что за три тысячи миль отсюда была подписана одна бумажка. Сколько жизней можно было бы спасти, если бы мир наступил шесть месяцев назад? Или год? Десятки тысяч солдат все еще могли бы быть живы. И, возможно, был бы жив старый капитан и два бостонских торговца.

— Ты как будто не рад, — сказала Каннис, хмуря лоб.

— Рад. Спасибо за эль.

Она махнула ему, чтобы он шел за ней и потом, выйдя из-за барной стойки, направилась в дальний конец таверны. Здесь было тише и их нельзя было подслушать.

— Ты ранен, — сказал она, глядя на его шею и челюсть. — И твоя шинель знавала лучшие времена.

— Это был... это был несчастный случай.

Она выгнула бровь.

Он недостаточно хорошо знал Каннис. Но он слышал о ней и видел сам, что она была умна и ничего не упускала из того, что происходило в этих стенах. Если уж люди шептались, что он каторжник и мятежник, то она об этом знала. И скорее всего, она не хотела бы, чтобы такой человек посещал ее заведение.

Он глотнул эля, поставил кружку на ближайший стол.

— Наверное, я лучше пойду, — сказал он.

— Значит это правда? — тихо спросила она. — Ты ведьмак?

Большую часть жизни он отвечал на подобные вопросы, осторожно подбирая слова, прибегая к полуправде, даже обманывая, когда не было другого выбора. Но в этот раз, разговаривая с этой женщиной, после всего, что случилось сегодня, он не хотел выкручиваться и лгать. Все же после стольких лет откровенность давалась нелегко.

— С чего ты решила? Разве ты пускаешь в свою таверну колдунов?

— Я пускаю в Доусер любого, кто платит за еду и выпивку и не приносит неприятностей. Я спрашиваю, потому что мне интересно.

Он улыбнулся.

— Интересно узнать про колдунов?

— О тебе.

Итан опустил взгляд на стол, но потом нашел в себе силы опять встретиться с ней взглядом.

— Мы не называем себя ведьмаками. Мы — чародеи, заклинатели, даже колдуны. Проповедники предостерегают против колдовства, как оружия дьявола. Я не думаю, что в том, что я делаю, есть зло.

— Это другой заклинатель сотворил такое с твоей шинелью или ты сам поджег себя?