— Магию — блокировать! Огнестрельное — не трогать!

Как — блокировать и не трогать?! Когда на магию и на оружие одна надежда?!

А когда дошло, что он имеет в виду… Аж мурашки по коже: «крабы» ушли за трупами, но ведь они совсем не далеко!

Ноги пятившейся девушки уткнулись в рюкзаки с формой. Джарри успел уложить их так, что мальчишки смогли встать на них. Он сам уже вооружился Открывающим мечом. Мальчишки — кто быстро повытаскивал из наспинного колчана Селены пики, кто обзавёлся личным оружием… Рядом — еле слышные металлические щелчки. Девушка оглянулась: Коннор, не сводя глаз с ворча приближающихся к ним оборотней, вытянул руки книзу — из кистей равномерно росли длинные и узкие клинки. Едва рост прекратился, мальчишка взялся за едва оформленные рукояти. Хельми тоже не отставал: его крылья преобразились в нечто зачаточное — с острыми краями, похожее на плавники.

«Селена, уступи! — холодно сказала Илия. — И — перчатки!»

— Да пожалуйста, — пробормотала девушка, вслепую натягивая боевые перчатки и с трудом дыша при взгляде на уродливые морды, скривившиеся в странных гримасах.

Неделю назад, когда пришлось экстренно вмешаться в погоню одичавших оборотней за Амандой и Эрно, девушка уже испытала потрясение. И решила выяснить, что собой представляют одичавшие, впервые с которыми столкнулись, когда старый оборотень напал на Колина. Джарри объяснил, что оборотни дичают, если долго не едят человеческой пищи — в частности, обработанной, например: варёной, жареной и так далее. Хуже, когда они нападают на других представителей здешнего мира и, по сути, занимаются людоедством. С ними происходят необратимые перемены: они ещё могут перекидываться в человеческую форму, но… Форма эта изломанная. Человеческое тело становится излишне мосластым, при горбатых плечах голова — словно стиснутой, а крокодилья челюсть — дьявольской насмешкой над человеческим в оборотне. Одичавшие вроде ещё пытаются вспоминать о более совершенной форме, пытаются одеваться, но одежда уже мешает им, стесняя движения диких и свободных. Поэтому одежда на них чаще — лохмотья, еле прикрывающие плешивую кожу с клочьями шерсти.

Эти — бежали к ним на полусогнутых, переставляя уродливо вытянутые стопы с чуть слышно скрежещущими по асфальту каменными когтями.

— Илия, Коннор — вокруг ребят, — тихо сказал Джарри. — Хельми, прикрываешь изнутри.

И они трое встали по краям своего круга.

Одичавших оказалось слишком много. Прежде чем они замельтешили вокруг, чуть не размножаясь, Селена успела насчитать девять особей — в той самой уродливой форме. И ещё бегал, чуть не путаясь под ногами, небольшой обратившийся волк.

Селена поняла, что предложил Джарри. Они, все трое, дрались на уровне. Мальчишки будут бить исподтишка.

Некоторое время, будто запугивая (а может — и на самом деле запугивая), одичавшие кружили, мягко и основательно ступая по асфальту.

Кружение прервал Коннор. Недавнее напряжение после лаборатории всё ещё кипело в нём, и Селена нисколько не удивилась, когда мальчишка резкой тенью мелькнул на шаг вперёд — и, подпрыгнув, ударил ногой в голову ближайшего дикого. Причём, уже падая вместе с падающим оборотнем, мальчишка ударил его сверху своими клинками. Булькающий всхлип и тяжёлый шлепок на дорогу громоздкого тела стали выстрелом из стартового пистолета. Дикие бросились на группу людей.

Селена чувствовала, как жёстко контролирует её Илия. Оборотни, как на подбор, оказались высоченными, даже несмотря на сутулость. Но Илии на это было наплевать!..

Шаг вперёд — одновременный удар ладонями в шипастых боевых перчатках под кадык двух оборотней. Треск позвонков. «Главное — рассчитать движение!» — сухо сказала Илия, когда захрипевшие твари схватились за горло с выплеснувшей кровью из пасти и из множества ран от шипов. Тело девушки развернулось. Оборотни ещё падали, пытаясь удержаться на ногах и хватаясь за разорванное горло… Илия коротким пинком опрокинула одного хрипящего, крутанулась на месте от второго, ползающего под ногами, всадила пику в третьего, который хотел прыгнуть поверх валяющихся под ногами девушки. Прыгнул — себе на голову, поймав встречное движение кулаком в шипастой перчатке…

Общий расклад такой: одичавшие забыли, что такое настоящее драка, старались брать количеством. И не соображали в азарте (добыча же! И сколько её!), что им противостоят люди, которые умеют защищаться. Первым, кого они начали пока ещё инстинктивно избегать, стал Джарри. Он дрался, как истинный воин: попеременно орудуя мечом и охотничьим ножом, одним дерясь на расстоянии, другим — добивая. Затем стали сторониться Илии: та сама лезла в драку. Последним «обнаружили» именно Коннора: мальчишку сначала не принимали в расчёт из-за его роста, из-за того что мальчишка. Но именно перед ним куча трупов оказалась самой высокой. На скользких мертвецах мальчишку спасала только изумительная прыгучесть.

Плохо одно: одичавших оборотней оказалось слишком много. Если сначала Селена надеялась, что из сосчитанных девятерых хоть кто-то быстро сообразит, что с людьми лучше не связываться, то вскоре она пожалела, что вообще думала о коротком бое. Оборотни выскакивали и мчались к ним отовсюду. Стая была явно многочисленной. И рассчитывала именно на превосходство в количестве.

Мальчишки, припрятанные под защитой троицы воинов, то и дело высовывались между ними, били пиками в слишком близко подошедших. Иногда выпускали Хельми, и он ударом крыла сбивал с ног особенно неосторожных оборотней, слишком рьяно рвущихся к вожделенной добыче. Удар крылом-плавником был страшным — особенно если учесть, что мальчишка-дракон бил краем крыла по животам: Селена время от времени стремительно поворачивалась посмотреть, всё ли в центре компании в порядке, и видела, как Хельми стряхивает с крыльев кровь.

В один из моментов кровавой драки маленький дракон сбил с ног небольшого волка, который пытался тишком прорваться в середину защитного круга. Мельком Селена видела, как зверь пролетел несколько метров, прежде чем застыть на месте.

Рычащая, взвизгивающая, хрипящая мясорубка продолжалась довольно долго. Подспудно Селена понимала, что боевого времени прошло не так уж и много. Но. Если Коннор и продолжал драться без усилий, напоминающих, что он на пределе и усталость вот-вот возьмёт своё, то даже Илия стала осторожней использовать чужое тело: несмотря на тренировки, быстро вымотанные мышцы повиновались уже чувствительно неохотно. И Селене, хоть и «вставшей в сторонку», всё чаще хотелось просто опустить руки и на пару-тройку секунд просто замереть на месте.

Морозом по коже продрал хрип Коннора, который до сих пор казался деловито-стремительным, как автомат:

— Я… больше не могу. Джарри, я сейчас…

— Коннор, не надо!

Илия-Селена вдруг отшатнулась: бежавший на девушку оборотень внезапно взревел от боли и выгнулся назад, оскалившись в чудовищно-болезненной гримасе. По инерции бега пробежал ещё пару затихающих, заваливающихся шагов и рухнул к ногам Селены — на живот. Между лопатками торчала короткая стрела. Рухнул чуть дальше ещё один, даже ещё пока не пытавшийся нападать. Третий, завертевший головой в поисках стрелявшего, завизжал, когда неизвестный стрелок промахнулся, и короткая стрела задела ему голову, оторвав ухо. Онемевший от неожиданности круг людей во все глаза смотрел на странную бойню, которая массово продолжалась недолго: что-то сообразив, дикие оборотни, резко рыча, словно перекликнувшись, рванули с места. Причём Селена успела уловить пару мгновений, когда двое-трое из стаи, перед тем как удрать, успели рвануть клыками лежащих собратьев… Её затошнило — своих! Мертвецов! Людоеды…

Джарри снова отступил к мешкам и мальчишкам, напряжённо водя мечом перед собой. Нахмурившийся Коннор тоже отошёл к центру защитного круга, исподлобья приглядываясь к пришлым. Как и маг, мальчишка дышал тяжело, бессильно опустив руки с клинками…

Когда стоящих на ногах оборотней не осталось, а только двое-трое на земле продолжали дёргаться в конвульсиях, из того же переулка между домами показались люди. Они шли к компании медленно, озираясь, напряжённо держа руки на выставленных перед собой арбалетах. Впереди — высокий и широкоплечий мужчина. Он словно вёл за собой остальных — клином, видимо, будучи вожаком.