— Ага… — сдавленно пробормотала девушка и пригрозила: — Бум знать, что щекотки боишься!

И сама взвизгнула, когда мужская рука сунулась под одеяло и пальцы Джарри, дразня, проехались по её боку.

— Хватит! Ну хватит, Джарри! Ой, мамочки, что ты делаешь?!

Одеяло слетело с её головы и вжало её плечи в матрас. Запыхавшийся от игры маг склонился над Селеной, усмешливо вглядываясь в её глаза, и быстро прильнул к её губам. Его требовательный рот заставил застонать от наслаждения, но не забыть о главном, и девушка завозилась снова высунуть-таки руку из-под одеяла. Увлёкшийся поцелуем, Джарри ослабил хватку, и Селена с облегчением прикоснулась к его голове, пропуская сквозь пальцы и так взъерошенные светло-русые волосы мага…

… В общем, косу пришлось распускать и причёсываться заново.

— Это называется — встала пораньше, — ворчала она, с трудом удерживая губы, которые то и дело разъезжались в счастливой улыбке.

— Будешь бурчать — вообще из кабинета не выйдешь! — насмешливо предупредил Джарри. Он, расслабленный и довольный, сидел на краю матраса, надев только штаны и, кажется, не собираясь одеваться дальше.

— Через полчаса завтрак, а я ещё… Так, а ведь я хотела сходить к Колру, — вспомнила Селена. — А ты… Джарри, ты говорил, что теперь я могу ходить к нему спокойно. Что это значит? Ты правда… ревновал меня?

— Колр одинокий, — Джарри скрестил руки на коленях. — И он дракон.

— Хм. Ты тоже одинокий, и ты маг. И? В чём разница?

— Ну, кое-что я и правда забыл. Например, об отсутствии у тебя преклонения перед драконами. — Маг улыбнулся. — Но ты не знаешь многого. Драконы влюбчивы. И, если бы он захотел тебя, он бы пустил в ход такое обаяние, что… что мне пришлось бы драться за тебя, — неожиданно закончил он.

Девушка подошла к нему и присела рядом, прислонившись к его тёплому боку. Маг немедленно обнял её за плечи, и девушка уютно устроилась головой у него под подбородком.

— А ты смог бы? — вырвалось у неё. — Драться — с самим драконом? — насмешливо уточнила она. — Или тебе бы не разрешило всеобщее поклонение перед ними?

— До момента, пока он не перешёл из человеческой ипостаси, — почему бы и нет? — пожал он плечами. — Плохо одно: когда дракон перестаёт контролировать свою человеческую форму, он может убить даже в процессе трансформации.

— Но я же семейная! — настаивала Селена.

— Единственная причина, по которой мне было бы разрешено драться с ним.

Некоторое время поразмышляв, девушка пришла к странному выводу.

— Странно. Эта драконья влюбчивость… Джарри, а почему драконов мало? Мне постоянно хочется спросить у Колра, почему он остался один из клана, но… Почему?

— Помнишь, я говорил тебе, что драконы выше всех человеческих сует?

— Помню.

— Но, пока они живут с людьми, они берут на себя обязательства по их защите. В любой объявленной войне первыми умирают драконы.

Селена вдруг вспомнила, как Колр у изгороди равнодушно объяснял ей: «… в нач-чале войны с-с магичес-скими маш-шинами первыми пос-страдали драконы. Предпочитая одиночес-ство, они жили на границах гос-сударства…»

— Координатор и его клан впервые в истории взяли в руки бразды правления в военной ситуации. И не потому, что люди не могут справиться с ситуацией. Потому что драконы погибают. Посмотри. Погиб клан Колра. Я видел его крылья — сплошь рана, еле затянувшаяся. Понимаю так — выжил чудом. Машинные демоны только добавили свежих. Погиб клан Люция — осталась только малышка. Да и с той стороны… Хельми выжил, но ценой гибели своего клана. Поэтому и жёсткое правило: не сходиться с людьми, как с парой.

— Но он в самом деле убил бы женщину только потому, что Люция назвала её мамой? Ну, по праву сильнейшего?

— Селена, я слышал о таком, что и подтвердил Бернар, — пожал плечами маг. — Но это может быть и из области тех легенд, которыми вообще окружены драконы.

— Глупости, — сердито сказала девушка. — Какое основание может быть для таких легенд?

— Драконов мало, — задумчиво сказал Джарри. — Но они влюбчивы. Но от человеческой женщины потомства у них нет. Вот тебе и основание. Скорее всего — предупреждение об убийстве человека драконом исходит от старых драконов. Таким образом они предупреждают человека не связываться с драконом, а молодых драконов предупреждают об обязанности производить потомство. Но точно тебе скажет только Колр. Или Вальгард, если осмелишься спросить его.

— Я подумаю, — хмыкнула девушка. — Насчёт «спросить». Но пока мне всё-таки надо сбегать к Колру, — и тоже насмешливо улыбнулась магу: — Теперь не опасному для меня.

Хотя, выйдя из кабинета, она покачала головой: вот как? Всё это время Джарри ревновал её к дракону? А она почти ничего не замечала — кроме того, что он всегда рядом.

Проблем с появлением новичков прибавилось. И Селена, пока шла к «учебному дому», пыталась выстроить появившиеся вопросы в очередь. Не получалось. Потому что не знала, что важней. Где теперь будет жить Колр и его семья? Она не сомневалась, что он будет подыскивать себе отдельное жильё. Будет ли мальчик Эрно бегать в общую столовую на все завтраки, обеды и ужины? А ведь его ещё надо познакомить с остальными ребятами. Последнее, правда, связано и с драконом: захочет ли Колр, чтобы его приёмный сын общался с остальными, не всегда принадлежащими к кругам, среди которых вращаются драконы? Уф… Селена машинально потёрла вспотевший лоб. Она уже обходила «учебный» дом — к входной двери, а вопросы всё не заканчивались.

— Доброе утро! — поздоровалась она с Бернаром, привычно сидевшим на скамье рядом с дверью в дом.

— Доброе, — проворчал старый эльф.

Селена не обратила внимания на ворчливые нотки в его голосе. С тех пор, как он и Коннор вернулись с местного кладбища, он заметно успокоился.

— Колр выходил? — спросила она, теперь как-то не решаясь входить в дом.

— Сейчас подойдёт. В саду — занимается.

Не спрашивая разрешения, девушка села на скамью рядом: хозяйка она или нет?

Солнце обычно сначала показывалось здесь, поднимаясь от речки за пределами деревни, а потом, когда уходило ввысь, обливало дворы радостным тёплым светом. Так что Селена подставила лицо ещё слабым лучам и жмурилась от удовольствия, вспоминая минуты утренней игры с Джарри.

Старый эльф начал разговор первым.

— Леди Селена, почему вы не возразили, когда я потребовал взять меня к вам?

— Ну, я решила так: вам плохо сидеть в той норе, скрываясь ото всех, а здесь… Здесь, несмотря на замкнутость деревни, всё-таки есть и безопасность, и свобода передвижения. Да и для Мирта хорошо, что появился наставник.

— Вы практичная.

— Мм… Не сказала бы. Я не то что практичная… Мне нужно всё разложить по полочкам. Дети должны знать, что такое детство. Взрослые должны заниматься делом, которое им нравится, а не прятаться и не огрызаться на весь мир. Если я вижу, что какая-то вещь упала с полки, я стараюсь поднять её и положить на место. То же и с людьми. Если у меня есть какая-то возможность что-то исправить в жизни, я делаю это.

Он не обиделся на «огрызаться», как она втайне побаивалась.

— По-вашему, я вещь, упавшая с полки.

— Метафорически, — спокойно подтвердила она. И поинтересовалась сама: — Бернар, а вы? Не жалеете, что напросились сюда, к нам? Не устали от детей? Мне кажется, раньше вы с детьми не сталкивались так близко.

— Ваша правда, — сказал старик. — Мне странно самому, но я жалею, что ранее относился к детям, как к чему-то неизбежному в природе, но чего неплохо бы сторониться. Впрочем, возможно, это оттого, что ранее я плохо знал, что они собой представляют. И… Есть одна особенность, которой я удивляюсь: дети заставили меня узнать кое-что новое о себе. Никогда не думал, что могу быть организатором. Но помните мои группы? Я создал их так легко… Никогда не думал о преподавательской работе, но дети хорошо воспринимают то, что я им рассказываю. Хотя порой мне хочется накричать на них, — нехотя признался Бернар. — Отвык я от громких голосов и суеты.