Хлюст появился следом, он быстрой походкой пересек двор и открыл дверь. Двое охранников бесцеремонно обыскали его; убедившись, что тот без оружия, пропустили внутрь.
– Что-нибудь выпьешь? – после рукопожатия спросил Крест. Сам он без особого повода алкоголь не употреблял.
– Да, можно водки, – кивнул Хлюст, с шумом усаживаясь за стол.
Бармен расторопно подал большую рюмку с холодной водкой и тарелку с бутербродом и удалился в служебное помещение. Не один год проработавший за стойкой бара, он прекрасно понимал, что в подобных ситуациях лучше ничего не слышать и ничего не видеть. При любом раскладе меньше спрос.
Крест терпеливо подождал, пока гость выпил и закусил, потом заговорил спокойным, даже немного вкрадчивым голосом:
– Проблемы у твоего пахана, очень серьезные проблемы. Как бы и ты с ним заодно не пошел под заныр,прицепом.
– Что случилось? – встревоженно спросил Хлюст. На самом же деле он все прекрасно понимал и теперь только пытался выиграть время, чтобы сообразить, как действовать.
– Шах не с теми начал дружбу водить. «Шерстяные» – они ведь хуже прокаженных. Раз Фарид решился в своих делах опираться на мусоровские подстилки, то… – последовала короткая пауза, – …и сам ничуть не лучше. Значит, такой же спрос и с него.
Вениамин Сырцов почувствовал, как у него внизу живота образовался ледяной камень. Он понял: Шаха приговорили за общение с Ужом, а заодно и его как «правую руку». Он уже представил, как двое горилл, набросив на шею удавку, быстро умерщвляют его…
– Голгофе пришло послание, – продолжал Крест. – А в нем малява, которую Шах посылал Ужу. Голгофа – вор авторитетный, собрал сходняк по этому поводу. Фарида даже звать не стали, он не чета собравшимся. Чтобы зараза, не дай бог, не распространилась, решили провести ампутацию. Это дело поручили мне.
– Я это уже понял, – сиплым голосом произнес Хлюст, не чувствуя ног от страха.
– Ни черта ты еще не понял, – перебил его законник. – Мне, конечно, следовало бы шепнуть кому надо, поднять боевиков-торпед, чтобы разобрались с вашим кодлаком по полной программе. Но прольется много крови, шумнут в печати, вдело обязательно сунутся «мусора» с прокурорскими. Подобная реклама никому не нужна, к тому же в любой войне потери несут обе стороны. Что ослабляет воюющих, и впоследствии победитель может быть разгромлен совершенно другой, третьей силой.
Вениамин молчал, пытаясь сообразить, к чему эта словесная прелюдия.
– Я не хочу крови, большой крови, – наконец Крест стал определять акценты. – Шах опарафинился, и он умрет. Мне плевать на него, он нам чужой, он барыга. Другое дело ты, Хлюст. Сам из воров, про тюремную баланду, нары и парашу знаешь по собственному опыту, а не понаслышке. Такое мое предложение, Шаха сам замочи и… занимай его место, отстегивай долю в общак, и никаких проблем у тебя не будет. Как тебе такое предложение?
Хлюст понимал, что ответ может быть только один – «да», иначе он просто не выйдет из этого бара. В конце концов, кто ему Шах? Ни сват, ни брат, и вообще, предупреждал же он его, что не надо связываться с «шерстяными». «Пусть сам теперь и расхлебывает», – решил Сырцов. Он уже представлял, как поступит со своим паханом.
– Я согласен, – наконец произнес он. Сделав первый шаг в очередном предательстве, он облегченно вздохнул и добавил: – Пара-тройка надежных людей у меня найдется, все сделаем в лучшем виде.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Крест, на его лице появилось некое подобие улыбки. —Сроку тебе три дня, и не забудь доказательство исполнения приговора.
Законник замолчал, давая гостю понять, что аудиенция окончена.
* * *
Это поле определили под строительство дачного поселка, дорогого, «купеческого». Но что-то не заладилось, и вместо трех дюжин многоэтажных вилл здесь высился лишь один трехэтажный особняк за высокой кирпичной стеной.
На плоской крыше особняка в шезлонгах под развесистыми зонтами сидели несколько смуглокожих мужчин. Казалось, они отдыхают, принимают солнечные ванны. Но если к этой группе присмотреться повнимательней, то можно было разглядеть и бинокли, к которым они время от времени прикладывались, и автоматическое оружие, небрежно уложенное возле шезлонгов.
Загородная вилла оказалась той самой «точкой», на которой находилась основная масса боевиков Бабая. Именно сюда он перебрался вчерашней ночью после боя в городе, привезя с собой захваченного пленника и остаток своей команды.
Кирилл Лялькин удачно проследил за кортежем арабов и смог незаметно обнаружить их логово. После этого он благополучно добрался до города.
Вызванная по его команде группа «Вымпел» незаметно заняла позицию напротив виллы в лесопосадке.
Расположились по-боевому (как на настоящей войне), укрывшись маскировочной сетью, натянутой между деревьями. Распределили обязанности. Боевая пара, снайпер и наблюдатель, вели наблюдение за виллой: стрелок при помощи оптического прицела запоминал цели (часовых, наблюдателей), изучал подходы к объекту, «второй номер», оснащенный аппаратурой дистанционного подслушивания, контролировал происходящее за оградой особняка.
Другая пара, чтобы избежать неожиданного обнаружения, по очереди вела наблюдение за трассой, проходящей на противоположной стороне лесополосы. Командир группы капитан Маклахов кроме того, что был координатором действий, еще взял на себя и роль подвижного резерва, на случай если возникнет такая необходимость.
Бойцы были в полной боевой готовности: легкие зелено-коричнево-серые камуфляжные комбинезоны, высокие ботинки с такими же камуфлированными голенищами из водостойкой ткани. Все оружие было западного производства, пистолеты «беретта» и десантные ножи «ал мара» были у всех одинаковыми.
Немного различалось автоматическое оружие. У снайперов были штурмовые винтовки «галил» АРМ с длинными стволами, оснащенные пулеметными сошками для устойчивости оружия и многофункциональным оптическим прицелом, позволяющим «работать» в любое время суток и в любых погодных условиях. Для бесшумности в комплекте стрелков имелись глушители, которые пока на стволы не надевали.
Остальные бойцы «Вымпела» были вооружены более легкими автоматами «галил» САР с укороченными стволами и откидными контурными прикладами. Несмотря на различный внешний вид, оба образца были незаконнорожденными израильскими «детьми» советского автомата Калашникова.
Находящийся в секрете Лис перевел перекресток прицела с одного арабского наблюдателя, рассматривающего в бинокль несущиеся по трассе машины, на второго, широко раскинувшего ноги и пытающегося свернуть самокрутку. Четверо арабских боевиков были как мишени в тире. Снайперу понадобится всего несколько секунд, чтобы их перебить…
– Как там дела? – спросил Лис лежащего рядом лейтенанта Шинина.
– Суета сует, – безразлично ответил Сергей. Чтобы лучше слышать собеседника, он сдвинул с левого уха на голову наушник дистанционного микрофона.
– Парень хоть жив? – поинтересовался снайпер.
– Пока они его еще не трогали, решают какие-то свои проблемы. Что-то у них не ладится.
– А мы чего ждем? Пока басмачи с него шкуру живьем начнут сдирать?
– Ждем команды Христофорова, – спокойно произнес Сергей Шинин. – А его, как ты знаешь, вызвали в консульство и, видно, ставят «пистон». На территории санатория обнаружены три трупа, притом из персонала. И через час перестрелка, взрыв и еще несколько жертв. Не южный курортный город, а Белфаст какой-то или Бейрут. Теперь вообще неизвестно, чем все это закончится. Может, какой-то перепуганный начальник из соображения «как бы чего не вышло» и нас отзовет тихонечко.
– Твою мать! – зло сплюнул Лис. – Сколько же это будет продолжаться, что на войне командуют не военные, а политики. Они наших режут, как баранов, а мы с ними должны церемониться, живьем брать, чтобы потом наш самый гуманный в мире суд дал по году за каждого убитого. Как после этого людям в глаза смотреть? А сейчас и того лучше, вообще могут отозвать, потому что араб уже за границей. Боятся, блин, за свои большие кабинеты.
