Через час на горизонте появилась луна и осветила… безбрежный океан. Земли не было. Только через четыре часа, перед рассветом с каравеллы «Пинта», идущей впереди флагманского судна, прогремел долгожданный сигнал. Вахтенный матрос Родриго де Триана, сидевший на мачте, закричал: «Земля! Земля!», и тут же выстрелила бомбарда.

Вместе с первыми лучами солнца перед мореплавателями открылся низменный остров, которому Колумб дал имя Сан-Сальвадор. Объявив его собственностью Испании, он сообщил своим подчиненным, что увидел эту землю еще ночью, задолго до того, как матрос с «Пинты» закричал «Земля!», поэтому и королевская рента в десять тысяч мараведи принадлежит ему, адмиралу.

Вот тут-то и кроется загадка, на которую историки не могли дать ответа в течение веков. Все, кто знакомился с подробностями открытия Сан-Сальвадора, убеждались в том, что Колумб не мог видеть вечером 11 октября в океане огни с острова: слишком далеко еще находилась флотилия от земли.

Неужели знаменитый мореплаватель польстился на деньги, обещанные королем и королевой, и по существу обокрал своего матроса?

Да, отвечают одни исследователи, именно так и было. Колумб проявил здесь «отвратительную жадность», тем более недостойную столь великого человека, что размер годовой ренты, назначенной за увиденную землю Нового Света, был совсем небольшим по сравнению с другими благами, которыми пользовался Колумб как адмирал и как вице-король вновь открытых земель.

Но были и другие точки зрения.

Соглашаясь с тем, что Колумб не мог видеть огней на острове Сан-Сальвадор, некоторые историки объясняли происшедшее тем, что Колумба интересовали в этом случае не деньги, а слава. Адмирал хотел, чтобы о нем было написано: он не только возглавил великую морскую экспедицию, но и первым увидел новые земли.

И ради этого пошел на то, чтобы отнять у матроса заслуженную им награду. Обиженный попытался восстановить справедливость через суд (матрос против адмирала!), но Колумб настоял на своем и до конца дней получал эту сомнительную ренту.

Один из биографов Колумба, американский историк С. Морисон, стремясь оправдать руководителя экспедиции, пишет, что тот и в самом деле видел злополучный свет в океане. Каким образом? Очень просто: это был «обман чувств, галлюцинация, вызванная перенапряжением внимания». Для моряка, говорит Морисон, здесь нет ничего загадочного; такие явления не требуют каких-либо иных объяснений.

Согласимся, что в этом утверждении есть немалая доля правды, если речь идет о самом Колумбе. Однако свет в море видели еще два человека. И даже подписали официальный документ. А они не стояли часами на палубе, вглядываясь в горизонт. Не было у них «перенапряженного внимания», не было и условий для обмана чувств.

Что же видел Колумб за несколько часов до открытия Америки?

За время, прошедшее с тех пор, об этой загадке были написаны, можно сказать, целые тома. Но прояснилась она только в нашем столетии.

И как часто бывает в науке, ответ был найден при изучении совсем других явлений. Около сорока лет назад английский биолог Л. Крэвши изучал в районе Багамского архипелага, в состав которого входит остров Сан-Сальвадор, жизнь морских червей из рода одонтозуллис.

Эти черви обитают здесь на коралловом дне и лишь временами поднимаются на поверхность моря, чтобы участвовать в размножении рода. Происходит это всегда в период полнолуния.

После захода солнца, но еще до восхода луны донные черви начинают всплывать наверх и сигнализировать друг другу светом. В темноте тропической ночи на поверхности воды переливаются огоньками массы этих организмов. Этот живой свет и увидел Колумб в ночь на 12 октября 1492 года, когда его каравеллы были уже совсем у цели.

После открытия заокеанских земель к ним устремились бывалые моряки и наемные солдаты, авантюристы и откровенные пираты. Рассказы об открытиях генуэзца Колумба передавались из уст в уста по всей Европе. «Воображению, — пишет в своей книге „Открытие Земли“ Жюль Верн, — рисовались золотые россыпи и сказочно богатые земли по ту сторону океана. В сердцах закипали страсти, порождаемые корыстолюбием и алчностью. Колумб, сам одержимый жаждой обогащения и желанием продолжить свои открытия, снова стал собираться в далекое плавание. На этот раз ему уже не понадобилось искать влиятельных покровителей и доказывать, какие неисчислимые выгоды сулит его предприятие. Без особого труда были найдены и необходимые средства для подготовки новой экспедиции, и люди, готовые следовать за ним хоть на край света».

Как известно, открытие Америки было по существу случайным. Побывав на континенте дважды, Колумб до последних своих дней был уверен, что он нашел лишь новый морской путь в Азию. С этой мыслью он снаряжал и свою вторую экспедицию в 1493 году. Она носила уже явно выраженный колониальный характер.

Если в первом плавании на трех каравеллах Колумба было менее ста человек, то на сей раз на семнадцати кораблях плыло свыше полутора тысяч новоиспеченных колонизаторов.

В помощь им на Канарских островах были посажены на суда огромные собаки, специально дрессированные для охоты на людей!

Все благоприятствовало плаванию, и уже через двадцать дней Колумб снова увидел острова Нового Света.

Еще в своем первом плавании Колумб открыл большой остров, названный им Эспаньолой, то есть «маленькой Испанией» (остров Гаити). Здесь в форте Навидад (Рождество) он оставил тридцать девять человек, обеспечив их провизией на целый год.

Подплывая сейчас к Эспаньоле, Колумб надеялся встретить их живыми и здоровыми. Флотилия бросила якорь в бухте Навидад поздним вечером. Выстрелили из двух бомбард, чтобы оповестить гарнизон о своем прибытии. Но ответного выстрела на последовало, сигнальные огни не зажглись, и никаких признаков форта на берегу не было видно.

О том, что здесь произошло, Колумб узнал только через несколько дней от касика — вождя одного из индейских племен. Белые люди, сообщил он, погибли потому, что стали ссориться между собой; каждый отправлялся добывать золото сам и только для себя. Затем все они рассеялись по стране и там за свои дурные поступки были убиты.

Решив основать на Эспаньоле большую колонию, Колумб оставил здесь пятьсот человек и пять кораблей, а сам отправился дальше, на поиски земель, богатых золотом. Всюду, где только было возможно, Колумб и его спутники обменивали лоскутки цветной материи, стеклянные бусы, латунные кольца на золотые украшения.

На острове Хуана (Куба) испанцы с удивлением узнали о том, что земля у жителей общая. Историки записали со слов Колумба: «Индейцы живут здесь, как в золотом веке, они не окружают своих владений и жилищ рвами, не строят заборов; сады у них открыты для всех; в их стране нет ни законов, ни книг, ни судей, ни истории, ни письменности; справедливые от природы, они считают дурным и несправедливым того, кто притесняет или обижает других».

С приходом алчных до наживы европейцев этот золотой век отсчитывал свои последние дни. Когда Колумб через несколько месяцев возвратился на Эспаньолу, от дружелюбия индейцев не осталось и следа.

На острове царили страх и ненависть. Насилия и грабежи белых пришельцев не прекращались. А затем между колонизаторами и индейцами началась настоящая война, а вернее, безжалостное уничтожение туземцев.

«Произошли, — пишет летописец того времени Лас Касас, — чудовищные избиения индейцев, и целые области совершенно обезлюдели… Так произошло потому, что индейцы прилагали все свои силы, чтобы попытаться выбросить из своей страны жестоких и свирепых людей. Они видели, что без малейшего на то повода, без всякого вызова с их стороны их лишают родины, земли, свободы, жен и детей и самой жизни, истребляют жестоко и бесчеловечно. При этом христиане легко достигали своей цели, ибо бросались на индейцев на лошадях, разили их копьями, рубили мечами, рассекая людей надвое, травили их собаками, которые терзали и пожирали индейцев, сжигали их живьем и подвергали на разный манер иным немилосердным и безбожным пыткам».