До Афанасия Никитина об Индии «знали» только одно: это страна, полная чудес. Тверской купец первым рассказал об Индии, «какова она есть», о жизни народов, населяющих эту великую восточную страну, об их быте, обычаях, общественном устройстве. Его записки по справедливости оцениваются как выдающееся литературное произведение XV века.

Начало путешествия историки относят к 1466 году. Однако последние исследования Л. С. Семенова уточняют дату: Афанасий Никитин «со товарищи» отправился в плавание из Твери «на низ Волгою» в 1468 году. Заранее было решено, что в Нижнем Новгороде тверские купцы присоединятся к послу шаха Ширвана Хасан-беку.

Ширван, в состав которого входили города Закавказья Баку, Дербент и Шемаха, был в то время отдельным государством. Шах Ширвана посылал Хасан-бека к Ивану III; теперь посол возвращался обратно. Из Нижнего Новгорода караван судов — посольского и купеческого — отплыл к Астрахани.

Поездки купцов в зарубежные страны совместно с дипломатами в те времена были обычными. Купцы чувствовали себя в безопасности, и, кроме того, какая-то часть товаров провозилась без пошлины. А послам купцы нередко доставляли ценную информацию.

Первые неприятности начались еще до выхода в Каспийское море. Прослышав о судах, идущих к Астрахани, татарский султан Касим, напал на них и ограбил. Афанасию Никитину, который перешел на посольский корабль, татары разрешили плыть дальше, а возвращаться назад запретили, опасаясь наказания от русских за грабеж.

Переход по Каспийскому морю в Дербент тоже был неудачным. Разразившаяся буря разбила судно о берег, и путешественники вторично были ограблены.

Но вот как бывает иной раз в истории: не случись этих бед, знаменитое путешествие в Индию, возможно, и не состоялось бы.

«Какова была цель путешествия Афанасия Никитина, когда он покидал Тверь? — пишет исследователь его жизни Л. С. Семенов. — Собирался он только в Азербайджан, или это было началом путешествия в Индию? Первоначальной целью торговой поездки Афанасия Никитина было, по-видимому, Закавказье… После двух катастроф, когда Никитин потерял все свое имущество, он принял решение ехать в далекую Индию». «Аз же от многыя беды поидох до Индеи, — записал Никитин, — занже ми на Русь поити не с чем, не осталось товару ничево».

…Итак, решение принято. Из Азербайджана Афанасий отправляется морем в Персию, затем добирается до Ормуза, города-порта в Ормузском проливе, и здесь садится на корабль, отплывающий в Индию.

Прошло еще полтора месяца, прежде чем он ступил на индийский берег. Первый город, который увидел русский путешественник, был Чаул, упоминаемый еще знаменитым географом древности Птолемеем.

Индия в ту эпоху была поделена на четырнадцать государств. Их владетели постоянно воевали друг с другом. Афанасий рассказывает об одной из войн — между государствами Бахманидов и Виджаянагар. Захватив один город, бахманиды взяли в плен около двадцати тысяч мужчин, женщин и детей и продавали их, как рабов, совсем за бесценок.

Из Чаула Никитин отправился по стране. Всюду на него взирали с большим интересом — «дивились белому человеку». Приют он находил в караван-сараях — постоялых дворах для путников; их было множество.

Афанасий видит, как бедно живет трудовой народ: «Земля весьма многолюдна; сельские люди очень бедны („голы вельми“), а бояре богаты и роскошны; носят их на серебряных носилках и водят перед ними до 20 коней в золотых сбруях; и на конях же за ними 300 человек, да пеших 500 человек, да трубников 10, да литаврщиков 10, да свирельников 10».

Невиданная роскошь богачей особенно поражала при выездах мусульманских султанов. В таких процессиях выступали лошади и верблюды, сотни слонов, покрытых парчой. На спине у боевых слонов сидели по десятку вооруженных людей, иногда с пушками.

У коней сбруя, украшенная золотом; у слонов — позолоченные латы. На султане кафтан, усеянный яхонтами, шапка украшена огромным алмазом. На нем три окованные золотом сабли; с ним лук, украшенный яхонтами.

Путешествуя по стране, Никитин близко познакомился со многими людьми, и они отнеслись к нему с полным доверием: «Не стали таиться ни в чем, ни в еде, ни в торговле, ни в молитве, ни в иных вещах; жен своих также не скрывали». Афанасий свободно говорил на тюркских, фарси (персидском) и других языках.

Более трех лет провел он в Индии и все это время наблюдал, изучал жизнь «страны чудес». Домой он возвращался через тот же Ормуз, но далее направился не к Каспийскому морю, а к Черному, в Трабзон. Здесь ему едва хватило денег, чтобы заплатить за место на корабле, отплывающем в Кафу (Феодосию).

Последний переход — через третье, Черное море — был очень тяжелым. Почти две недели сильный северный ветер не позволял даже выйти из гавани. В Крыму корабль оказался сперва в Балаклаве, затем несколько дней пережидал штормовую погоду в бухте Гурзуфа. В Кафу Афанасий Никитин прибыл 5 ноября 1474 года.

Впереди была уже родная земля. Но до родного дома отважный землепроходец так и не дошел. Он умер по дороге в Москву, недалеко от Смоленска. Какими были его последние дни, теперь уже никто не расскажет.

Спутники Афанасия Никитина привезли в Москву его тетради (подробный рассказ о «хожении» в далекую Индию), которые надолго «залегли» в архивах. Открыл их для науки историк Н. М. Карамзин. Разбирая архив Троице-Сергиева монастыря, он обнаружил и сразу же высоко оценил записки русского путешественника.

…В 1960 году индийский писатель X. Аббас при встрече с Борисом Полевым сказал: «При колонизаторах во всех наших университетах юношеству внушали, что Индию открыл для Европы и европейцев Васко да Гама. Он якобы первым описал Индию. Но это же историческая ложь, ваш соотечественник был у нас на тридцать лет раньше. Ваш соотечественник был коммерсант, он открывал дорогу дружбы, он писал как сын великого народа о другом великом народе. Афанасий Никитин относился к народу Индии не только с интересом, но и с уважением».

Об открытии Нового Света Христофором Колумбом написано много книг. Сохранились путевые записи самого Колумба о том, как проходило плавание, как моряки увидели желанную землю. Однако историков уже давно интересовала загадка, связанная с судебным иском к адмиралу Колумбу одного из его матросов. Но расскажем все по порядку.

Каравеллы Колумба уже второй месяц находятся в неизведанных водах Атлантического океана. Постоянный восточный ветер гонит их все дальше и дальше от родных берегов. Матросы со страхом говорят о том, смогут ли они вернуться.

Проходит еще неделя, и люди уже открыто выражают неповиновение капитану, завлекшему их на край света. Ни угрозы Колумба, ни его уверения, что земля близко, не помогают.

Здесь стоит напомнить, что в экипажах кораблей было довольно много уголовных преступников, взятых принудительно: матросы не соглашались принять участие в столь опасной экспедиции.

Но судьба милостива к мореплавателю. 11 октября 1492 года матросы вылавливают в океане ветку шиповника со свежими цветами и палку, явно обработанную руками человека.

Страх и отчаяние сменяются великой надеждой: земля близко! Адмирал отдает приказ особенно внимательно следить за горизонтом и напоминает всем матросам, что по приказу короля и королевы Испании первый, кто увидит неизвестную землю, получит годовую ренту в десять тысяч мараведи.

Наступает последняя ночь перед открытием. Сам Колумб ни на минуту не покидает капитанского мостика, до боли в глазах всматривается в темный горизонт.

И — какая удача! — он первый видит на темном горизонте далекий мерцающий свет. Адмирал отдает приказание вызвать наверх королевского постельничего и полномочного инспектора короны.

Они подтверждают: в океане виден свет. Составляется акт, в котором записывается, что присутствующие на капитанском мостике действительно видели «нечто подобное огоньку восковой свечи, который то поднимался, то опускался». Фиксируется и время — около 10 часов вечера.