Второй колокол после полуночи только что пробил в лагерях, вызвав скорбное мычание далёких стад бхедеринов, которое стихло, когда звери снова задремали. Добравшись до линии повозок – выставленных в прямоугольный форт на колёсах, – он заметил двух малазанских солдат, которые сидели у небольшого кострища, укутавшись в плащи.

Крупп изменил свой маршрут и подошёл к ним.

– Нежные друзья, – мягко окликнул он их, – уже поздно и вы, милашки, без сомнения, не откажетесь от чего-то сладенького.

Две женщины обменялись взглядами.

– Ага, – проворчала одна из них, – тот круглый даруджиец.

– А его мул – вон, притаился в тени.

– Уникален, без всяких сомнений, сей Крупп! Узрите! – Он выставил вперёд капающие сиропом пирожки. – Для вас, красавицы.

– И что мы должны съесть, пирожки или твои руки?

Вторая быстро вытащила нож.

– Сейчас отрежем и сами сможем выбрать, да?

Крупп сделал шаг назад.

– Королева грёз! Грубые и совсем неженственные! Осмелюсь предположить, что вы охраняете Серебряную Лису. Это успокаивает. Сердце Рваной Снасти так ярко сияет в этом ребёнке, ставшем женщиной.

– Ага, мы тебя видали. Болтал с ней. Она – наша чародейка, это точно. Сразу видно тех, кто знал её.

– Необычайно бессвязный диалог. Крупп в восторге…

– Мы получим пирожки с сиропом или как?

– Естественно, хотя отблески клинка ещё слепят щедрого Круппа.

– Чувства юмора у тебя нет, да? Садись, если духу хватит.

Даруджиец улыбнулся и шагнул вперёд.

– Натилогские чёрные пирожки, дорогие мои.

– Мы узнали. Моттские ополченцы как-то бросались в нас ими, когда у них кончились стрелы.

– Джейбару один прямо в рожу попал, помнишь?

– А потом он споткнулся и упал, а когда встал, был похож на лесной мох с глазами.

– Ужасающий сироп – смертельное оружие, – согласился Крупп, снова протягивая солдатам лакомство.

Женщины приняли пирожки.

– Мужественная задача – защита девы-рхиви.

– Она не рхиви. Она Рваная Снасть. Меха и шкуры – это всё показуха.

– Так вы говорили с ней?

– Не особо, да нам и не нужно. А пирожки-то вкусней без веток и листьев, верно?

Крупп моргнул и медленно кивнул.

– Без сомнения. Огромная ответственность, быть глазами вашего командира, приглядывающими за девой.

Женщины прекратили жевать и переглянулись, затем одна из них проглотила еду и сказала:

– Чьими? Дуджека?

– Если мы его глаза, то он слеп как крот.

– Ох, Крупп, конечно же, говорил про Скворца.

– Скворец не слепой, ему не нужны наши глаза вместо собственных.

– И тем не менее, – улыбнулся даруджиец, – он наверняка весьма утешен вашим самоназначением на сей пост и вашими докладами. Если бы Крупп был Скворцом, он – был бы.

– Был бы – что?

– Что? Утешен, разумеется.

Обе женщины хмыкнули. Потом одна фыркнула и сказала:

– Вот это смешно. Если бы ты был Скворцом. Ха.

– Фигура речи…

– Нет такой вещи, толстячок. Ты пытаешься идти по следам Скворца? Пытаешься смотреть его глазами? Ха.

– Скажи, – согласилась другая женщина. – Ха.

– Ты так и сделала, – заметил Крупп.

– Сделала что?

– Сказала.

– Верно. Скворец должен был стать императором, когда старого свергли. Не Ласиин. Но она знала, кто был её соперником, не так ли? Поэтому она его разжаловала, превратила в, Худ его бери, сержанта и отправила прочь, далеко-далеко.

– Амбициозный человек сей Скворец.

– Вообще нет, даруджиец. И в этом вся суть. Он стал бы отличным императором, как по мне. Нежелание браться за работу – лучший признак.

– Любопытная мысль, дорогая.

– Не, точно не я.

– Прости, что не ты?

– Не любопытная. Слушай, Малазанская империя была бы совсем другой, если бы Скворец сел на трон много лет назад. Если бы он сделал то, чего мы все от него ждали, схватил Ласиин за шиворот и вышвырнул из башенного окна.

– Он был способен на столь выдающийся шаг?

Обе женщины выглядели обескураженными. Одна повернулась ко второй.

– А какой у него шаг? Вроде широкий.

Вторая покачала головой.

– Ну, может, и выдающийся. Почему нет?

– А сколько там шагать до башенного окна?

– Может, нужно было шагнуть как следует, кто его знает.

– Ты права, подруга.

– Кхм, – перебил их Крупп. – Выдающийся шаг, милые. Это значит – поступок.

– Вот оно что.

– А, я поняла. Ты спрашиваешь, сумел бы он сделать это, если б хотел? Конечно. Не нужно становиться на пути Скворца, а если этого недостаточно – он умён.

– Тогда почему, гадает Крупп, он не сделал этого тогда?

– Потому, что он солдат, идиот. Восшествие Ласиин на трон было и так кровавым. Вся империя шаталась. Если люди начинают дружку резать да на окровавленный трон прыгать, остановиться сложно, и всё вокруг разваливается. На него мы все смотрели, так? Ждали, что он захватит трон, разберётся с Ласиин. А когда он просто отдал ей честь и сказал: «Так точно, императрица», – ну, всё просто утихомирилось.

– Он дал ей шанс.

– Разумеется. И что, девушки, думаете, он ошибся?

Женщины одновременно пожали плечами.

– Теперь это не важно, – сказала одна из них. – Мы тут, и тут это тут, а там это там.

– Пусть будет так и да будет так, – сказал Крупп, вздыхая и поднимаясь. – Удивительнейший диалог. Крупп благодарит вас и собирается уходить.

– Хорошо. Спасибо за пирожки.

– Круппу было приятно принести их. Доброй ночи, милые.

Он неторопливо направился назад к повозкам с провизией.

Когда он исчез во мраке, обе женщины некоторое время молчали, занятые слизыванием сиропа с пальцев.

Потом одна вздохнула. Другая повторила.

– Ну что?

– Довольно легко.

– Думаешь?

– Конечно. Он пришёл, предполагал обнаружить тут две головы с мозгами, а нашёл едва ли на одну.

– И всё одно болтали много.

– Это нормально для дурочек, крошка. Иначе он бы что-то заподозрил.

– Как думаешь, о чём они говорят с Рваной Снастью?

– Видать, о старухе.

– И мне так кажется.

– Что-то они задумали.

– Я так и знала.

– И Рваная Снасть во главе.

– Это точно.

– Меня устраивает.

– И меня. Знаешь, без веток с листьями пирожки какие-то не такие.

– Странно, и я о том же подумала только что…

Крупп приблизился к другому костру внутри форта на колёсах. Двое мужчин, ютившихся у него, подняли головы, глядя на новоприбывшего.

– Что у тебя с руками? – спросил Мурильо.

– Всё, к чему прикасается Крупп, липнет к нему, друг.

– Ну, – пророкотал Колл, – это мы уже много лет как знаем.

– И что с этим проклятым мулом? – спросил Мурильо.

– По правде говоря, зверь преследует меня, но не обращайте внимания. У Круппа только что состоялась интересная беседа с двумя солдатами. И он рад сообщить, что девушка Серебряная Лиса на самом деле в хороших руках.

– Липких, как твои?

– Теперь да, дорогой Мурильо, теперь да.

– Это, конечно, хорошо, – сказал Колл, – но чем нам поможет? В той повозке спит старая женщина, чьё разбитое сердце – самая малая её боль, хоть и она способна сломить даже сильнейшего мужчину, не говоря уж о хрупкой старухе.

– Крупп рад сообщить вам, что разрабатываются меры всеохватного милосердия. Кратковременные явления скоро уйдут.

– Тогда почему бы не сказать это ей? – прорычал Колл, кивая в сторону повозки Мхиби.

– Увы, но она не готова к такой правде. Это путешествие духа. Она должна сама встать на путь. Крупп и Серебряная Лиса могут лишь немногое, вопреки нашему видимому всемогуществу.

– Всемогуществу, значит? – Колл покачал головой. – Вчера я бы посмеялся над этим заявлением. Я слышал о твоей стычке с Каладаном Брудом. Мне интересно, как именно тебе удалось сделать это, проклятая жаба?

Крупп приподнял одну бровь.

– Дражайший собутыльник Колл! Полное отсутствие в тебе веры губит хрупкого Круппа с головы до пальцев ног, которые поджимаются от тоски!