И вот, в кульминационный момент представления огромный зеленый дракон загорелся в небесах.

Еще выше вспыхнула фигура Маддолены. Большая сверкающая слеза упала из ее глаза на дракона, и он рассыпался миллионами красных и золотых звезд. В этот самый момент из-за облака вышла полная луна и засияла сквозь радужные волосы святой.

Люсьену показалось, что у него остановилось сердце. Потеряв голову от ликования толпы, как будто сошедшей с ума от эффектов, которые помогал создавать он сам, он не видел ни тихо скользящей по воде в направлении к церкви государственной мандолы, ни фигуры, кравшейся по ней с противоположного от мандольера конца. Он видел лишь, что Родольфо был прав: как только радужные локоны осыпались в воду, беллецианцы начали прыгать в канал. Возбуждение охватило Люсьена. Он знал, что не сможет взять серебро в свой мир, даже если найдет его. Он знал, что ему нужно уходить, чтобы как можно быстрее вернуться в свой мир. Но в этот момент он чувствовал себя настоящим беллецианцем. В мгновение ока, увидев, куда упал разноцветный локон святой, он нырнул в канал.

— Совершенство, — пробормотала Герцогиня, чувствуя движение мандолы, после того как фигура святой растворилась в небе, оставив луну, купающую город в своем серебряном свете, а его жителей в полном экстазе. Она больше не чувствовала скуки, ее переполняла нежность и любовь к своим ошеломленным поддонным. Ее объединяла с ними истинная любовь к их городу. Герцогиня еле сдержала слезы: она была в маске. И не должна ее испачкать.

Серебряные шторы распахнулись, и высокий рыжеволосый юноша приставил кинжал к ее горлу.

Люсьен вынырнул отфыркиваясь — он что-то достал со дна канала. Вода отдавала нечистотами, но ее холод отрезвил его, и он внезапно с ужасом осознал, что его драгоценная тетрадь может намокнуть, а он не знал, сможет ли вернуться с промокшим талисманом. Он запаниковал еще сильнее, когда, убрав с глаз мокрые волосы, увидел, что его отнесло на середину канала.

Единственной его мыслью было выбраться из воды, и, видя, что рядом проплывает мандола, он схватился за ее борт и огромным усилием перебросил свое тело через него.

Герцогиня знала, что сейчас умрет. Тысячи сожалений пронеслись у нее в голове, но она думала не о себе, а о будущем города, о Родольфо и о девчонке с площади.

Внутри кабинки все молчали. Убийца не произнес ни слова, и служанка застыла в ужасе.

Мандольер явно не знал, что кто-то еще пробрался на борт, и спокойно вел мандолу через устье канала к открытой сегодня церкви, чтобы, как он думал, встретить Герцогиню после освящения.

Убийца все еще стоял, приставив лезвие кинжала к шее Герцогини.

И вдруг все смешалось: мандола опасно накренилась и насквозь промокший юноша упал прямо в переполненную кабину. Люсьен осознал сразу все: он понял, что находится на государственной мандоле, рядом с Герцогиней, и дальше действовал инстинктивно. Он знал, что ее но должно было быть здесь: он только что видел, как она шла по мосту из лодок. Но это, без сомнения, была она, он узнал ее фиалковые глаза и божественные духи. И еще здесь был незнакомец с кинжалом.

В доли секунды все это промелькнуло в уме Люсьена вместе с мыслью, что он может умереть здесь, в Беллеции, на Большом Канале. Но он подумал, что спасение Герцогини может того стоить.

Он бросился на удивленного убийцу и, сбив его с ног, выкрутил ему руку, заставляя выпустить кинжал.

Глава 11

РУКА ФОРТУНЫ

Мандола бешено раскачивалась. Внутри было слишком иного людей. Служанка Герцогини весьма благоразумно выглянула из кабины и окликнула мандольера. Он оставил попытки стабилизировать судно и посмотрел на беспорядок в кабине. Его глаза округлились, когда он увидел Герцогиню, и Сильвия восприняла это как подтверждение его невиновности. Он явно не участвовал в заговоре.

Мандольер помог Люсьену связать убийцу серебряными шнурами от штор. Мерлинский кинжал Люсьен спрятал в свой пояс. Как только убийца был обезврежен, Герцогиня взяла контроль над ситуацией в свои руки.

— Ты Марко, верно? — спросила она мандольера.

— Да, Ваша Светлость. — сказал он. все еще не уверенный, с кем разговаривает, но выбирая безопасный вариант.

Ты хорошо послужил мне и будешь вознагражден, но ты но должен говорить никому ни слова, пока не предстанешь перед Советом как свидетель по делу этого предателя и его хозяев, кем бы они ни были. Понятно?

— Я все понял, миледи.

— Хорошо. Но сейчас мы должны доставить преступит этого юного героя, спасшего мою жизнь, назад, во дворец. Можешь ты сделать это и потом помочь нам тайно доставить их в мои апартаменты?

— Да. миледи. — сказал мандольер, окончательно определившийся насчет личности Герцогини.

Потом, помедлив. спросил: — Но, миледи, как же та другая леди, что шла по мосту?

Губы Герцогини презрительно искривились под маской.

— Пусть ремский посол отвезет ее в своей мандоле. Я не сомневаюсь, что он осведомлен о событиях этой ночи.

Марко вернулся на корму государственной мандолы и изо всех сил поспешил назад к Пьяццетте.

Никто не заметил черную мандолу, скользящую по воде, никто, кроме высокой фигуры, наблюдавшей с края платформы фейерверков. Родольфо знал, что мандола не должна была возвращаться, не подобрав Герцогиню, и немедленно приказал Альфредо доставить его туда.

Дублерша Герцогини, дочь пекаря, которую звали Симонетга, чувствовала себя очень неуютно.

Служба в церкви прошла как надо, ну, может, чуть затянулась—ее натренировали вставать, садиться и преклонять колени в нужные моменты, так как сама она почти не ходила в церковь.

Но когда она вышла из церкви, все было не так. Приветственные крики толпы доставляли ей огромное удовольствие, так же, как и во время перехода по мосту из лодок, но где же государственная мандола? По плану она должна была сесть в нее и сразу получить плату, ради которой Симонетта прошла через весь этот обман.

Посол мгновенно оказался рядом и взял ее за локоть, Подавляя радость и волнение, переполнявшие его. — ведь план явно удался, — он проводил фальшивую Герцогиню в свою мандолу.

— Мы вернемся в моей, моя дорогая, — сказал он с фамильярностью гораздо большей, чем решился бы проявить по отношению к настоящей Герцогине.

Как только они вошли в кабинку, молодую девушку охватила настоящая паника. Ее не готовили ни к чему подобному. Скорее всего посол попытается поговорить с ней. Что же ей делать?

Но все страхи оказались напрасными. Ринальдо ди Киммичи был слишком занят своими мыслями, чтобы разговаривать.

Часть личной охраны Герцогини ждала ее на Пьяццетте — стражи были удивлены слишком ранним возвращением государственной мандолы. Но они быстро приступили к исполнению своих обязанностей, стоило им увидеть связанного убийцу и дрожащего Люсьена. Убийцу сразу отправили в подземелья, а Герцогиню и Люсьена служанка поспешно проводила во дворец. К счастью, на площади никого не было: все были на другом конце канала и ожидали прибытия фальшивой Герцогини, поэтому пропустили возвращение настоящей.

Как только наши герои оказались в безопасности в личных апартаментах Герцогини, вокруг них засуетилось огромное количество служанок. Они приготовили Люсьену горячую ванну и отчистили платье Герцогини от грязных пятен, которые оставил Люсьен, когда боролся с убийцей.

— Снимите же с него мокрую одежду. — приказала Герцогиня.

Люсьен почувствовал, что краснеет. Он стоял на прекрасном ковре Герцогини, который потихоньку заливала капавшая с него грязная вода канала.

— Ох, ради бога! Кто-нибудь, дайте ему полотенце! Ты что, боишься что я съем тебя, мальчик? Вина, пожалуйста, и быстрее!