Сообщение женщины о Кучерявом не только прервало ее мечты. Оно повергло Настю в шок. Она замерла, уставившись в одну точку, и некоторое время оставалась без движения, а когда начала немного приходить в себя, ей так захотелось со всего маху швырнуть со стола все эти бумажки, чтобы никого больше не видеть и не слышать. Господи, думала она, как было бы хорошо, если бы все люди сейчас куда-нибудь пропали и никто больше не мешал мне жить. Как же быть? Вдруг узнает Эрудит, как ему объяснишь? Такое очень сложно объяснить. «Боже мой, если только он узнает, я погибла!» Необходимость быстро принять какое-то решение буквально разрывала ее на части. Все равно надо идти, либо этот идиот сам заявится сюда, а еще хуже — припрется домой. Какой же он идиот!
Наконец она встала и вышла на улицу; кругом не было ни души. Она отчетливо понимала, какой опасности подвергает себя, направляясь на встречу с Кучерявым, но что еще оставалось делать? Лишь бы никто не заметил. Не успело в ее голове это мелькнуть, как за спиной дверь раскрылась и на крыльце появилась Никитична. Господи, только этого еще не хватало! Никитична спустилась на одну ступеньку, окинула Настю острым, цепким взглядом и, прислушиваясь к порывам ветра, нахмуренно, спросила:
— Ты куда? — Настя повернулась и, одарив Никитичну пронизывающей улыбкой, напряженно промолчала. — Почему не отвечаешь? — возмутилась Никитична, шагнув еще на ступеньку ниже.
Словно опасаясь, что она поймает за рукав, Настя растерянно попятилась.
— А вам не все равно?
Никитична нахмурилась больше.
— Привыкли в рабочее время бегать! В магазин намылилась?
— А хоть бы и в магазин, не ваше дело, лучше за собой последите.
— Да нет, ошибаешься, милая, мое дело. Сегодня же напишу директору докладную, не первый раз нарушаешь производственную дисциплину. Или считаешь, тебе все дозволено? Хватит, больше молчать не буду!
К этому выводу Никитична пришла не сейчас, а утром, после их стычки. Но по лицу ее никто бы не предположил, чтобы она сильно желала растоптать, уничтожить Настю, — до того оно отражало сдержанность.
— Да разве вы промолчите? Вы же у нас вместо Цербера, —
взорвалась Настя. — Осталось еще на цепь посадить!
Никитичну обескуражила такая дерзость, она даже не нашлась что ответить. С трудом сдерживая гнев, скрипнула зубами, сцепила за спиной руки и, отвернувшись от Насти, молча стала смотреть поверх крыш домов, всем своим видом показывая, что больше не настроена вести разговор. Запрокинутая кверху голова Никитичны означала гордый нрав ее, достоинство и неведомые другим женщинам такие качества, как честность и порядочность.
Сравнив это воплощение безукоризненной морали и нравственных устоев с Цербером, Настя смерила Никитичну ироничным взглядом.
— Вот так-то гораздо лучше!
И завернула по грязной тропинке за угол.
х х х
Стараясь не думать о спонтанной ссоре с Никитичной, она, осматривая пустырь, все же не могла успокоиться: и так голова кругом идет, а тут еще эта Баба Яга со своими угрозами… Настино сердце сжималось в предчувствии неминуемой беды. С тропинки, по которой она шла, пока ничего видно не было. Она сделала еще несколько шагов и на пустыре между трансформаторной будкой и сараем увидела грузовик, а возле него Кучерявого — это действительно был он. Навязался на мою голову! С ума сойти. Кучерявый стоял, расставив широко ноги и упершись рукой о кузов, на нем были прежние джинсы и роскошный пестрый свитер с глухим воротником. Узрев Настю, он выпрямился, заулыбался и двинулся ей навстречу. Настя, оглядываясь по сторонам, свернула к сараю, остановилась и сурово спросила:
— Зачем ты приехал?
Кучерявый так обрадовался, увидев Настю, что даже не понял ни вопроса, ни интонации, с которой она этот вопрос произнесла, или посчитал эту ее выходку просто шуткой, пальцами вцепился в ее плечи и воскликнул:
— Настя! Я уже и не верил, что мы снова встретимся! Моя любимая!
Он затряс ее и хотел обнять.
— Не прикасайся ко мне, — с надрывом в голосе крикнула девушка, отпихнула его обеими руками и отступила на шаг.
Кучерявый открыв от удивления рот, оскалился, задергался всем телом, запустил руку в свою шевелюру и, недоуменно вы-таращив глаза, не сразу произнес:
— Ты чего?
— Зачем ты приехал, я спрашиваю тебя! Как это тебе в голову взбрело? Уезжай немедленно и навсегда забудь обо мне. — Лицо Насти выражало одновременно и ненависть, и просьбу. — Я тебя видеть не могу, ты понимаешь это? Мне даже смотреть на тебя противно.
Она всячески пыталась внушить, что он ей не нужен, но Кучерявый никак не мог поверить в это. Он слушал, тупо смотрел и не понимал, в чем она его обвиняет, в это же время, стараясь вспомнить свои восторженные клятвы и возвышенную речь, которые приготовил заранее, сразу после получения записки. Вспомнив начало, он старательно улыбнулся, откинул голову и воскликнул:
— Милая Настя! Я тебя люблю, люблю безумно! Моя любовь вспыхнула внезапно, теперь я всегда думаю о тебе и никого кроме тебя не вижу.
— Хватит! Прекрати! — крикнула Настя и болезненно поморщилась. Ей не хотелось показывать своего состояния, но она все больше раздражалась и не знала, что нужно сделать еще, чтобы он уехал. Как можно убедить в чем-то человека, если он тебя совершенно не понимает! — Пойми, такое упрямство серьезно начинает наводить меня на мысли о проблеме с твоей головой, — произнесла она и посмотрела с презрением. — Может, у тебя и правда не все дома? Я же сказала тебе…
В это мгновение послышался рокот мотоцикла. Она оглянулась и испуганно сделала несколько торопливых шагов к конторе. Однако скрыться от Эрудита не удалось, он приблизился стремительно. И она, медленно повернувшись, пошла навстречу своей беде. Лицо Эрудита извергало такую ярость, что когда Настя взглянула на него, то отшатнулась, одну руку опустила и немного отвела в сторону, а другую прижала к своей груди.
— Это кто такой?! — неуверенно, но грозно выкрикнул Кучерявый, увидев Эрудита, и запыхтел.
Не обращая на него внимания, Эрудит соскочил с мотоцикла и молча, словно не веря своим глазам, стал с презрением смотреть на Настю, ожидая, что она скажет в свое оправдание; на лбу его блестели капельки пота. Настя еще не до конца поняла, что случилось, но негодующий взгляд Эрудита поверг ее в состояние страха, — только теперь она оценила подлинную ситуацию, — вмиг побледнела и вся сникла, как пришибленное насекомое. «Боже мой, — мелькнуло в ее голове, — это все! Я пропала!» Лишь через несколько бесконечных мгновений она пришла в себя, но от сильного потрясения все еще не могла вымолвить ни слова.
— Эрудит, Эрудит, — наконец сказала она, подходя к нему ближе, чтобы он лучше понял ее, — я не виновата, я сейчас тебе все объясню. Только послушай меня, это просто недоразумение… Я не знаю, откуда он взялся и зачем позвал меня. Я побоялась, что он приедет ко мне домой, и поэтому пришла, сказать ему… — Эрудит подозрительно сощурился. — Ты не веришь мне? — заискивающе и растерянно проговорила Настя, — я совсем не хотела встречаться с ним тут… — голос ее хрустнул, и она запнулась, поняв, что говорит что-то не то.
Эрудит впился в нее глазами и затаил дыхание, ожидая продолжения. Но Настя замолчала.
— Почему же? Тут вы замечательно устроились, очень удобное место: обзор крайне ограничен, никто не мешает. Лучшего места и не найти. Разве что у тебя в спальне? — процедил Эрудит, сразу побагровел и закричал: — Как ты могла?! Дрянь! Поняла, кто ты? Подлая дрянь!
Он смотрел отчужденно, жесткие глаза его гневно сверкали. Услышанное поразило Настю, прожгло насквозь, как ужасный грозовой разряд. Она ожидала любых слов, только не этих, и даже представить не могла, что он способен произнести подобное. Эрудит выкрикивал еще что-то, но слова его доносились глухо, словно издалека. Вдруг она перестала слышать их совсем: в ушах зазвенело. И так больно защемило сердце, что перехватило дыханье. На оцепеневшем лице ее выразилось недоумение, из груди вырвался стон, как будто она испытывала сильную физическую боль. Слезы сами собой хлынули из глаз.
