Я пожал плечами, вставая.- Не помню. Посмотри в ванной, в шкафчике. Просто я почти не болею.- Я вижу.

Искушение выставить кондиционер градусов на восемьдесят было почти непреодолимым, но я сдержался. Это просто температура. Лучше одену свитер. Его потом проще будет снять.Я разделся, влез в домашнюю одежду и до кучи напялил свитер. В душ я решил не ходить. Я сегодня уже мылся. Ага, в Гудзоне…Я уже лег, когда Джаред сел рядом со мной, приподнимая мою голову и протягивая таблетку аспирина.- Держи. Запей.- Джаред, будет лучше, если ты переночуешь на диване, - произнес я после того, как чуть на расколотил стакан клацающими зубами. – Или… знаешь что… езжай домой. Вызови такси, деньги у меня в куртке… Езжай. Завтра поговорим.- Ага, щас, - отозвался Джаред, бесцеремонно перебираясь через меня. Я и не заметил, когда он успел переодеться... Он влез под одеяло и обнял меня, развернув к себе спиной. Я прижался к нему почти неосознанно – просто как к источнику так необходимого мне сейчас тепла.- Дженс, если температура не спадет в течение получаса, имей в виду – я вызываю скорую, - прошептал он, поставив точку легким поцелуем за ухо.

- Только попробуй, - пробормотал я, накрывая обнявшую меня руку своей.- Даже не сомневайся, - моментально отозвался Джаред.Собственно, это было последнее, что я запомнил.

…Когда я открыл глаза в следующий раз, в моей привязанной к бортику кровати руке торчала игла капельницы, рядом ритмично пищал кардиомонитор, а надо мной был уже прекрасно мне знакомый потолок больничной палаты.

- Твою ж мать, - пробормотал я.И почти тут же вновь провалился в никуда.

шестьдесят миль в час = девяносто шесть километров в час.

** «Чудо на Гудзоне» - 15 января 2009 аэробус А-320 совершил аварийную посадку на воду, другими словами – практически упал в Гудзон неподалеку от Манхэттена. То, что все 150 пассажиров и 5 членов экипажа спаслись, действительно, иначе как чудом не назовешь.

Глава 18.

Медсестра была симпатичной, но вот с отзывчивостью у нее явно были проблемы – в ответ на просьбу отвязать меня от кровати она лишь дежурно улыбнулась и пообещала сообщить доктору, что я проснулся. Нет, ну нормально? Она вообще меня слышала? Я, как бы, не о том ее просил…

Еще одна улыбка – и я вновь остался в одиночестве. Блин, охренеть… Я попытался проанализировать свои ощущения и понял, что ни малейшего восторга по этому поводу не испытываю – чувствовал я себя абсолютно разбитым, болели мышцы, в горле саднило так, словно я пытался проглотить кусок колючей проволоки, и при этом дико хотелось пить. Еще болела задница… нет, не в том смысле, просто похоже, мне делали внутримышечные уколы. Левая рука забинтована и тоже побаливает; кажется, меня еще и капали – в голове промелькнуло смутное воспоминание о торчащей из вены игле. Ладно, с какой стати эта рука привязана, понятно – чтобы капельницу не вырвал. А вот правая почему?.. В голове было пусто и немного страшно, словно после грандиозного перепоя. Что-то не похоже, будто меня привязали в награду за примерное поведение… Интересно, а я вообще где? В краткий миг просветления, когда я впервые осознал, что нахожусь в больнице, мне показалось, будто я узнал потолок. Н-да, на редкость здравое предположение. Можно подумать, там были какие-то особые приметы… От следующей мысли меня бросило в холодный пот – блин, надеюсь, я хотя бы не в психиатрии? Что-то мне совсем не нравится этот провал в памяти; последнее, что я помню до больницы, это обнимающий меня Джаред. И все. Я напряг память, пытаясь зацепиться хоть за что-то… и мне внезапно показалось, что лучше этого не делать. Словно вплотную подошел к накрепко запертой двери, из-за которой раздается чье-то хриплое дыхание: сразу возникает закономерный вопрос – а стоит ли открывать?..

От философских размышлений меня отвлекло появление в палате нового действующего лица в белом халате, при виде которого я одновременно испытал облегчение – и почти разозлился. Блин, я понял, этот чертов госпиталь просто никогда не отпускает тех, кто однажды имел глупость переступить его порог. Ну, или переехать на каталке… Я обречен возвращаться сюда снова и снова, пока эти стены не высосут из меня жизнь до последней капли…

И снова – странное ощущение, какое-то недовоспоминание… точно прикосновение чужого кошмара… Я встряхнул головой. В висках моментально плеснуло болью. Блядь!

- Добрый день, мистер Эклз. Как вы себя чувствуете?

Блин, как же его зовут-то, а?.. Я прищурился, всматриваясь в бейджик. Твою ж мать, не могу сфокусироваться.

- Отвратительно, - проворчал я.

Врач подошел ближе, наклонился ко мне и, достав из кармана ручку, попросил следить взглядом за ее кончиком.

- Вы знаете, где находитесь? – поинтересовался он, вглядываясь мне в глаза.

- В Дне сурка, - мрачно отозвался я.

Вот теперь он действительно посмотрел на меня.

- Ха. Ха, – раздельно произнес он, убирая в карман ручку и выпрямляясь. – Очень смешно. И все же?

- Госпиталь Святого Луки, пересечение Амстердам авеню и сто тринадцатой стрит. Довольны? – огрызнулся я.

Доктор смерил меня задумчивым взглядом.

- День недели? – спокойно спросил он.

- Понятия не имею, - честно признался я. – Лично для меня время остановилось где-то около половины первого в ночь на воскресенье двенадцатого декабря две тысячи девятого. Хоть год-то все еще тот же?

- Что вы помните, мистер Эклз? – задал новый вопрос врач, во взгляде которого не было даже намека на участие – только профессиональное любопытство.

- Ничего, - буркнул я. – Я был простужен, выпил аспирин и лег спать. Проснулся здесь. Все. Может, теперь все же скажете, какой сегодня день?

Врач кивнул и опустился на стул. Похоже, разговор предстоит долгий.

- Было бы заманчиво подержать интригу подольше, но, на самом деле, вы почти ничего не пропустили. Сегодня все еще воскресенье. Сейчас, - он посмотрел на часы, - шестнадцать сорок пять. Хотите узнать еще что-нибудь?

- Хочу, – не удержался я. – Вы что, здесь живете? Вы же работали вчера.

Доктор приподнял бровь, делая вид, будто очень удивлен моей проницательностью.

- Все верно. Работал. А сегодня меня вызвали опять, поскольку пациента, которого я только что выписал, доставили ночью с подозрением на фенциклидиновый психоз. Полагаю, свое чудесное спасение вы отпраздновали на славу.

Мое бурное прошлое напомнило о себе моментально – когда тебя ловят на наркоте, первым делом надо собраться и отрицать абсолютно все, даже очевидное.

- Я не… - начал я, и неожиданно понял, что собираюсь сказать чистую правду. Блин, а я его вообще правильно понял? – Вы сказали, фенциклидин? То есть PCP? «Ангельская пыль»?..

Врач устало вздохнул.

- Если вы предлагаете мне игру «кто вспомнит больше названий этой дури», то я даже ввязываться не буду – по сравнению с вами у меня явно нет шансов. И да – я говорю о фенциклидине.