Я и сам не заметил, как разорвал поцелуй – просто сейчас это было уже неважно – и немного пришел в себя, лишь когда понял, что это уже наяву: и зарывшаяся в мои волосы рука, и теплый шепот в уголок рта:

- Пойдем домой, Дженс. У тебя ледяные губы.

А вообще, кто знает – возможно, у нас, в самом деле, есть шанс.

Я отстранился и перекинул ноги через парапет. Блин, вот когда пошевелился, реально понял, насколько закоченел.

Я бросил на Джареда быстрый беспокойный взгляд, поймав себя на мысли, что его сейчас даже в горячую ванну не запихнешь – блин, а ведь он наверняка тоже продрог – и на всякий случай быстро отвернулся, когда Падалеки отвел глаза, неловко поднимаясь на ноги. Если он не хочет, я не буду смотреть. По крайней мере, сейчас. А там разберемся.

- Дженсен, - прозвучало мне в спину, когда я уже шагнул в сторону лифтовой надстройки.

Я обернулся.

- Я могу остаться у тебя?

Пожалуй, я навсегда запомню эту картину: темный силуэт Джареда на фоне переливающегося огнями Нью-Йорка. Я никогда не подозревал, что город и человек могут выглядеть единым целым, одновременно прекрасным – и невероятно гармоничным.

- Разумеется. Живи, - негромко отозвался я, и мне почему-то показалось, что это разрешение касалось не только Джареда.

Падалеки усмехнулся – весело и светло, и, обхватывая меня за плечи левой рукой, удовлетворенно заметил:

- А я все-таки был прав.

- По поводу? – не понял я, автоматически приобнимая его за талию и думая о том, что мне давным-давно стоило разрешить себе это – просто жить.

- Снег. Дженс, проснись. Снег пошел.

Я запрокинул голову и посмотрел вверх. Небо над моей головой было бархатным и глубоким. И с него одна за другой срывались сверкающие звезды долгожданного первого снега.

Желание загадывать я не стал. Ни снег, ни звезды к исполнению желаний не имеют никакого отношения. Но, в свете, так сказать, последних событий… пожалуй, я все же скажу – это точно был добрый знак.

The end.