Рен добрела до южного края города, спустилась к причалу по трапу, истертому сапогами рыбаков, села на берегу в тени старых, давно заржавевших гусениц и стала размышлять о том, как же ей все-таки поступить. Огромная тайна, вызывавшая поначалу приятное волнение, теперь все больше распирала ее изнутри и превращалась в источник досадного беспокойства. Хотелось поделиться с кем-нибудь своими сомнениями. Но с кем? Только не с мамой, или папой, или мисс Фрейей; известие, что Пропащие Мальчишки добрались до Винляндии, приведет их в ужас. Тилди? У нее, скорее всего, начнется истерика. Рен подумала было, а не рассказать ли обо всем Нэту Заструджи, попросить его о помощи, но почувствовала, что теперь, после знакомства с Гарглом, он больше не кажется ей таким уж красивым; да и вообще, просто мальчишка, неинтересный вовсе, увалень и ни в чем не разбирается, кроме рыбной ловли.

Задумавшись, она не заметила, как в заводь вплыла лодка и причалила к берегу, пока не услышала голос матери:

– Рен! Ты что там сидишь? Иди сюда, помоги мне вытянуть это!

«Это» оказалось безжизненным телом несчастной маленькой оленухи с дырой в груди. Мама тащила его через борт лодки, чтобы затем отнести домой на Сириус-Корт, а там разделать и засолить мясо на зиму. Рен поднялась и направилась было к матери, но тут обратила внимание на солнце, которое стояло уже высоко.

– Не могу! – сказала она.

– Что?

– Меня ждут!

Эстер уронила тушу животного и уставилась на дочь:

– Кто же тебя ждет? Полагаю, этот мальчишка, Заструджи?

Рен не собиралась затевать очередную ссору, но после слов матери вспыхнула как спичка.

– Ну так что из того? – повысила она голос. – Почему бы и нет? Я уже не маленькая! Может, хочешь, чтобы я была, как ты? Если ты в моем возрасте не нравилась мальчикам, это не значит…

– В твоем возрасте, – перебила ее мать глухим низким голосом, в котором звучала угроза, – я уже испытала такое, о чем ты понятия не имеешь. И мне хорошо известно, чего можно ожидать от людей. Вот почему и я, и папа все время защищаем тебя, не отпускаем от себя, чтобы ты была в безопасности.

– Ах, вы меня защищаете? – с горечью воскликнула Рен. – Ну конечно, тебя послушать, в Винляндии опасности подстерегают на каждом шагу! Да здесь ничего никогда ни с кем не может случиться! Только и твердишь, как тебе тяжело жилось, как мне повезло по сравнению с тобой, а я считаю, жизнь тогда была гораздо интереснее! Наверняка и папа так думает. Я же видела, как он подолгу рассматривает ту фотку с вашим воздушным кораблем. Папа любил свободу, ему нравилось летать по всему свету, и я уверена, летал бы до сих пор, если бы не застрял здесь с тобой!

Тут мама ударила ее. Пощечина была сильной и неожиданной, широко раскрытой ладонью, и мамин обручальный браслет оцарапал щеку Рен, когда голова у нее дернулась в сторону. Мать, бывало, раньше шлепала ее, но в последний раз это случилось давным-давно. Рен почувствовала, как горит щека, дотронулась и увидела на пальцах пятнышки крови. Хотела что-то сказать, но горло сдавило, и она не смогла произнести ни слова.

– Вот тебе, – пробормотала Эстер охрипшим голосом.

Казалось, случившееся потрясло ее не меньше Рен. Она протянула руку, желая лишь слегка коснуться лица дочери, но та увернулась и бросилась бежать по берегу в густой прохладный сумрак под громадой Анкориджа. Пронеслась через нежилые кварталы старого города и снова выскочила с другой стороны на солнцепек среди зеленых пастбищ. Вслед донесся сердитый голос матери: «Рен! Вернись! Вернись немедленно!» Но девочка бежала и бежала по опушке леса, чтобы не попасться на глаза сборщикам яблок в садах, бежала, не разбирая дороги, пока, запыхавшаяся, вся в слезах, не очутилась на скалистой верхушке горы, где ее ждал Гаргл.

Он был сама доброта и участие: усадил ее на теплый мох, ковром устилающий валун, вытер носовым платком горькие слезы обиды и держал за руку, пока девочка не успокоилась и не смогла говорить.

– Ну что ты, Рен? Что с тобой?

– Ничего. Нет, честно, ничего… Ну и пусть. Это все мама. Она плохая.

– А вот это неправда. – Гаргл опустился на колени рядом с ней.

Рен казалось, что с момента ее появления он ни на секунду не отвел в сторону своих добрых, заботливых глаз, прикрытых синими очками, глаз друга.

– Тебе повезло, что у тебя есть мама, – продолжал Гаргл. – Пропащих Мальчишек похищают, когда они совсем маленькие. Никому из нас не известно, кто наши мамы и папы, хотя иногда они приходят к нам во сне, и тогда очень-очень хочется увидеть их наяву. И раз твоя мама строга с тобой, значит ты ее чем-то расстроила.

– Ты ее просто не знаешь, – еле выговорила Рен, стараясь не всхлипывать. Наконец это ей удалось, и она добавила: – Я видела ту книгу.

– Ты нашла Жестяную Книгу? – В голосе Гаргла звучало неподдельное удивление, будто, обеспокоенный состоянием Рен, он совсем забыл, для чего в первую очередь явился сюда, в Винляндию. – Спасибо тебе! За одно утро тебе удалось сделать то, на что у нас бы ушло не меньше недели. Где она?

– Не знаю, – неуверенно промолвила Рен. – То есть я не знаю, правильно ли будет, если скажу тебе. А тебе известно, что это за книга? Мисс Фрейя рассказала мне о ее происхождении, но… Для чего она может понадобиться кому-то? Что с ней делать?

Гаргл поднялся с колен и, глядя прямо перед собой, молча отошел от девочки, остановившись к ней спиной среди сосен. Как показалось Рен, он обиделся и рассердился, и она испугалась, что говорила с ним слишком недружелюбно. Но когда тот снова повернулся к ней лицом, оно выражало лишь тревогу, и ничего больше.

– Рен, мы в опасности, – начал Гаргл. – Ты когда-нибудь слышала о профессоре Пеннирояле?

– Конечно. Он стрелял в папу и серьезно ранил его. Из-за него чуть не погиб весь Анкоридж. Он угнал воздушный корабль, принадлежавший маме с папой, и скрылся на нем…

– Так вот, Пеннироял написал обо всем этом книгу, – продолжал Гаргл, – под названием «Золото хищников». Еще в ней говорится о том, как «пираты-паразиты», по его собственному определению, появляются из морских глубин сквозь ледяную толщу и грабят города. Содержание книги в основном – сущая клевета, но ее раскупают, как горячие пирожки, жители плавучих городов Северной Атлантики и городов-ледоходов, то есть именно тех, за счет которых существуют Пропащие Мальчишки. Города принялись устанавливать у себя олд-тековские охранные системы и ежедневно проверяют свои днища, чтобы вовремя обнаружить паразитов. Теперь пиявкам стало намного опаснее работать!

Профессор Пеннироял… На протяжении всей своей жизни Рен то и дело слышала рассказы о злодеяниях этого человека. Она видела на груди отца длинный, похожий на перевернутую букву «Г» шрам, оставшийся после того, как миссис Скабиоз извлекла оттуда пулю. А теперь его жертвами, оказывается, стали и Пропащие Мальчишки!

– Но все же непонятно, зачем вам Жестяная Книга? – настаивала Рен.

– Мы вынуждены посылать пиявки все дальше и дальше на юг, – стал объяснять Гаргл. – Прямиком в Срединное море и Южный океан, где плавучие города еще не ждут нас. Во всяком случае, до сих пор не ждали. Этим летом у нас начали пропадать пиявки. Сразу три штуки уплыли в южном направлении и не вернулись. Никаких сообщений, сигналов бедствия, ничего. Я даже подумал, что какой-то из городов обзавелся аппаратурой, позволяющей засекать нас еще на подходе, и потопил или захватил в плен те пиявки. А если наши попали в плен и заговорили под пытками…

– Кто-то может пуститься на поиски Гримсби?

– Именно. – Гаргл посмотрел на нее долгим задумчивым взглядом, словно благодарил за понимание и радовался тому, что доверился этой смышленой девочке. Потом снова вернулся к делу: – Нам необходимо победить сухопутников в этой борьбе за выживание, Рен. Вот почему мне нужна Жестяная Книга.

– Но в ней ничего нет, кроме бесконечных чисел, – возразила Рен. – Она хранилась на американской подводной лодке…