Тем не менее ходят разные слухи. Истории, которые рассказывают в подпитии старые небесные волки в захудалых воздушных караван-сараях. Байки о дирижаблях, сбившихся с курса и оказавшихся вдруг над совсем другой Америкой: зеленой страной, покрытой лесами, лугами и огромными голубыми озерами. Около пятидесяти лет тому назад некий пилот по имени Снори Ульвессон даже совершил посадку на одном из зеленых участков, который он назвал Винляндией[4] и нанес на карту, а карту передал лорд-мэру Рейкьявика, но, когда современные исследователи начали искать ее в Рейкьявикской библиотеке, никаких следов, конечно, не нашли. Да и все рассказы сводятся к тому же: пилот годами разыскивает увиденное однажды место, но найти не может. Или же, посадив свой корабль, обнаруживает, что зелень, которая так маняще выглядела с высоты, на самом деле – всего лишь токсичные водоросли на озере, образовавшемся в воронке от взрыва.

Но настоящие историки, Том, такие как мы с тобой, знают, что в подобных легендах час-то бывает скрыта крупица истины. Я собрал воедино все слышанные мною рассказы такого рода и пришел к следующему выводу: что-то во всем этом есть, стоило бы разобраться повнимательнее. В самом ли деле Америка мертва, как утверждают мудрецы вроде Валентайна? Или в глубине ее, к северу от мертвых городов, которые посещают охотники за олд-теком, есть такие места, где реки, берущие свое начало от Ледяных Пустошей, смыли всю отраву и Мертвый континент расцвел новой жизнью?

Я, Пеннироял, решил выяснить истину! Весной восемьдесят девятого года я отправился в путь вместе с четырьмя товарищами на своем воздушном корабле «Аллан Квотермейн»[5]. Мы пересекли Северную Атлантику и вскоре достигли берегов Америки, приземлившись недалеко от того места, которое на древних морских картах называется Нью-Йорк. Там все было мертво, как нам и обещали: одни лишь громадные кратеры от бомб тысячелетней давности, чьи стенки оплавились от невыносимого жара, образовав вещество, известное под названием «ядерное стекло».

Мы снова поднялись в воздух и двинулись на запад, в самое сердце Мертвого континента. Тут и случилось несчастье. Разразилась буря почти сверхъестественной силы, мой бедный «Аллан Квотермейн» рухнул на землю посреди бескрайней отравленной пустыни. Трое моих товарищей погибли во время крушения, четвертый умер через несколько дней, отравившись водой из озерца, которое казалось чистым, но на самом деле, видимо, было заражено каким-нибудь мерзким химикатом Древних. Мой спутник весь посинел, и от него шел запах старых носков.

В полном одиночестве, едва волоча ноги, я побрел на север, пересек Равнину Кратеров, где когда-то находились легендарные города Чикаго и Милуоки. Я уже не думал о том, чтобы отыскать зеленую Америку. У меня была только одна надежда – добраться до края Ледяных Пустошей, где меня могли спасти кочевники-снегоходы.

В конце концов и эта надежда угасла. Ослабев от переутомления и обезвоживания, я лег на землю в иссохшей долине между двумя зубчатыми цепями высоких черных гор. В отчаянии я воскликнул: «Неужели так и окончит жизнь Нимрод Пеннироял?» И камни, казалось, отвечали: «Да». Я, видишь ли, простился со всякой надеждой, поручил свою душу богине смерти и закрыл глаза, ожидая, что открою их вновь уже бестелесным духом в Стране, не ведающей солнца. Когда я очнулся, то лежал, закутанный в меха, на дне каноэ, и какие-то милые молодые люди на веслах везли меня к северу.

Это не были коллеги-путешественники из Охотничьих Угодий, как я предположил вначале. Это были туземцы! Да, в самой северной части Мертвого континента действительно живут люди! Прежде я принимал на веру традиционную версию – ту самую, которую тебе, несомненно, излагали в твоей Гильдии историков: якобы немногочисленные бедняги, пережившие падение Америки, бежали по льду на север и там, смешавшись с эскимосами, стали прародителями современной расы снегоходов. Но теперь я понял, что кое-кто остался! Дикие, нецивилизованные потомки древней нации, чьи жадность и эгоизм некогда привели мир к гибели, – но у этих дикарей все же хватило человечности, чтобы спасти умирающего от голода несчастного по имени Пеннироял!

Вскоре я уже мог объясняться со своими спасителями при помощи знаков и жестов. Это были девушка и юноша, и звали их Допускается Машинная Стирка и Доставка В Течение Двенадцати Дней. Как я понял, они обнаружили меня во время собственной экспедиции, отправленной на поиски ядерного стекла среди развалин древнего города Дулута. (Между прочим, как мне удалось установить, у них в племени ожерелье из ядерного стекла ценится так же дорого, как среди самых изысканных модниц Парижа или Движеграда. Оба моих новых знакомых носили серьги и браслеты из этого вещества.) Они блестяще владели навыками выживания среди ужасных пустынь Америки: умели переворачивать камни, охотясь за съедобными личинками, и распознавать пригодную для питья воду по наличию особых водорослей. Но эти заброшенные земли не были их родным домом. Нет, они пришли с севера и теперь, насколько я понял, возвращались вместе со мной к своему племени!

Вообрази мое волнение, Том! Пока лодка продвигалась вверх по реке, я словно возвращался к истокам мира. Поначалу вокруг виднелись лишь голые скалы, среди которых местами выпирали полуразрушенные от времени камни или покореженные балки – все, что осталось от грандиозных строений Древних. И вот однажды я начал замечать вдали пятна зеленого мха – одно, другое! Еще несколько дней пути на север – и по обоим берегам реки стали появляться трава, папоротники, заросли тростников. Сама река стала заметно чище. Доставка В Течение Двенадцати Дней ловил рыбу, а вечером Допускается Машинная Стирка готовила ее на костре, который мы разводили на берегу. А деревья, Том! Березы, дубы и сосны росли повсюду. Река впадала в обширное озеро, а на берегу стояли примитивные жилища племени. Какое зрелище для историка! Снова живая Америка, через столько тысячелетий!

Не стану утомлять тебя рассказами о том, как я жил среди этих славных людей в течение трех лет. Или о том, как я спас прекрасную дочь вождя, по имени Почтовый Индекс, от голодного медведя, как она полюбила меня и как мне пришлось спасаться бегством от ее разъяренного жениха. Умолчу и о том, как я снова отправился на север, как шел по льду и в конце концов после многих приключений вернулся в Охотничьи Угодья. Все это, когда приедем в Брайтон, ты сможешь прочесть в моем междугородном бестселлере «Прекрасная Америка».

Том долго сидел, не говоря ни слова. Голова его была полна чудесных видений. То`му не верилось, что он никогда прежде не слышал о великом открытии Пеннирояла. Наверняка оно потрясло весь мир! Это монументально! Какие же дураки сидят в Гильдии историков, что прогнали такого человека!

Наконец Том сказал:

– Профессор, а вы больше не возвращались туда? Наверное, если снарядить вторую экспедицию, более основательно…

– Увы, Том, – вздохнул Пеннироял. – Я так и не нашел желающих финансировать повторную экспедицию. Не забывай, что вся фотоаппаратура и оборудование для сбора образцов погибли при крушении «Аллана Квотермейна». Уходя из племени, я захватил с собой несколько артефактов, но все они потерялись во время долгого обратного пути. Не имея доказательств, как мог я надеяться собрать деньги на вторую экспедицию? Как выяснилось, одного только слова альтернативного историка еще недостаточно. Да что там, – сказал он с грустью, – есть люди, Том, которые и по сей день считают, что я вообще не был в Америке.

Эстер проснулась на следующее утро – в рубке по-прежнему раздавался трубный глас профессора Пеннирояла. «Неужели он проторчал там всю ночь? Да нет, вряд ли», – подумала она, ополаскивая лицо над маленьким умывальником в камбузе «Дженни Ганивер». Профессор успел выспаться, в отличие от бедного Тома, а теперь его выманил на палубу аромат утренней чашки кофе, который заварил себе Том.