– Ваша правда, мисс Дарра, – произнес Кьюбитт, подавляя смешок. – Смертная казнь суть уступка дикарю, живущему в каждом из нас.

– Ерунда, – быстро проговорил Уочмен. – Это обыкновенная экономическая целесообразность.

– Ага! – воскликнул мистер Нарк с лицом человека, хватающегося за соломинку. – Наконец-то вы высказали свое мнение.

Распахнулась дверь, и в бар вошел Абель с бутылкой в руке.

– А вот и я, джентльмены, – возгласил он. – Это тот самый бренди, о котором говорил мистер Уочмен, и в этом не может быть никаких сомнений. Извольте сами взглянуть.

Уочмен осмотрел бутылку.

– А ведь вы правы, Абель.

– Просто великолепно, если так, – вскричал Абель. – Давайте продолжим священнодействие и откроем ее. У вас есть бокалы для бренди? Нет? Ну и наплевать. Небольшие стаканы подойдут как нельзя лучше… Бутылка, кажется, слишком холодная, но мы согреем ее содержимое теплом наших рук и сердец.

Абель откупорил бутылку.

– Я оплачу ее распитие, – объявил Уочмен. – И не надо мне возражать, Себ. Полагаю, Абель и Уилл должны к нам присоединиться.

– Благодарю за столь любезное предложение, сэр, – сказал Абель.

– Боюсь, – вставила Децима, – я не слишком люблю бренди. Не стоит тратить его на меня.

– Что в таком случае будете пить вы?

– Прошу извинить за то, что не смогу поддержать компанию, но я, пожалуй, воздержусь пока от выпивки.

– Бедняжка, – пробормотал Уочмен.

– Десси выпьет со мной безалкогольного имбирного эля, – неожиданно сообщил Уилл Помрой.

– Со мной, – произнес Уочмен. – Итак, восемь порций бренди, Абель, и две бутылочки имбирного эля.

– При таком количестве воздержавшихся я рискую напиться, Люк, – заявил Кьюбитт.

– Пожалуй, я тоже откажусь от бренди, мистер Уочмен, – проговорила мисс Дарра. – Уж извините. Побуду какое-то время ханжой.

– Но что-нибудь другое вы выпьете?

– Присоединюсь к марафону по распитию безалкогольных напитков, – с улыбкой ответила мисс Дарра.

– В таком случае шесть порций бренди, Абель, – сказал Уочмен. – Первые три налейте сразу, а следующие три – чуть позже.

Абель начал разливать бренди. Все присутствующие внимательно следили за этим процессом.

Дождь продолжал лить как из ведра, но раскаты грома стали удаляться.

Уочмен взял первую порцию бренди, подошел к Леджу и поставил стаканчик на стол рядом с его локтем.

– Надеюсь, вы присоединитесь к нам, мистер Ледж?

Ледж посмотрел на стаканчик с бренди, после чего перевел взгляд на Уочмена.

– Большое спасибо за заботу, – откликнулся он. – Но дело в том, что мне необходимо еще кое-что сделать и…

– Давайте забудем о работе хотя бы сегодня, – произнес Уочмен. – И, черт возьми, напьемся! Ведь вам нравится хороший бренди, не так ли, мистер Ледж?

– Это мой любимый сорт. – Ледж сжал стаканчик своими мозолистыми ладонями, поднес к лицу и понюхал. – Чудесный букет.

– Я знал, что вы оцените этот сорт по достоинству.

– Ваше здоровье, – сказал Ледж и пригубил бренди.

Все прочие, за исключением мистера Нарка, тоже сделали по маленькому глоточку и одобрительно крякнули. В этот момент мистер Нарк поднял свой стаканчик.

– Желаю вам доброго здоровья, долгой жизни и счастья, сэр, – возгласил он и опустошил стаканчик одним глотком. Потом с шумом втянул в легкие воздух и выпучил глаза, словно увидел нечто удивительное.

– Этот бренди нельзя пить залпом, Джордж, – заметил Абель.

Мистер Нарк помахал рукой и снова с шумом втянул в легкие воздух.

– До чего же крепкий, – хрипло прошептал он секундой позже. – Если не возражаете, мистер Уочмен, я запью его водой.

Но до воды мистер Нарк так и не добрался, поскольку сразу же расплылся в улыбке и начал хихикать. Вслед за ним начали хихикать Кьюбитт, Пэриш и Уочмен. Когда первые шесть порций «Курвуазье’87» отправились по назначению и были усвоены организмом, в баре сразу сделалось шумно, разговоры стали вестись на повышенных тонах, но смысла в них поубавилось. Уочмен предложил перед следующей выпивкой сыграть в игру «Вокруг циферблата».

Пэриш напомнил ему о трюках, которые практикует Ледж при игре в дартс.

– Если ты согласишься изображать из себя мишень, – сказал Пэриш, – то и я соглашусь. И если он в меня попадет, то пусть тебе будет стыдно.

Между тем мистер Ледж пробормотал нечто вроде того, что он вовсе не против игры в дартс.

Тогда Уочмен снял с каминной полки горшок со стрелками.

– Послушайте, – он повернулся к собравшимся. – Я играю в дартс ничуть не хуже всех вас. И даже, возможно, не хуже мистера Леджа. Если он побьет меня в игре «Вокруг циферблата», то я обещаю, что приложу руку к мишени и позволю ему обвести ее контур стрелками. Договорились, мистер Ледж?

– Ну, если вы не боитесь, – с усмешкой произнес Ледж, – то я тем более. Только я хотел бы получить новый набор стрелок.

– Боюсь ли я? – воскликнул Уочмен. – Да после этого бренди я готов хоть с самим чертом сразиться.

– Бесстрашный Люк! – вскричал Пэриш.

Абель сунул руку под полку с посудой, достал маленькую коробочку и швырнул ее на стойку бара.

– Совсем новые стрелки, ребятки, – объявил он. – И самые лучшие. Привезли из Лондона незадолго до начала бури. Даже распечатать еще не успел. Пока вы будете играть старыми в «Циферблат», я расправлю на них перышки, а уж обновит их лично Боб Ледж – лучший мастер игры в дартс, какого я только знаю.

С этими словами он сорвал нитку с коробочки и распечатал ее.

– Начнем, мистер Ледж? – предложил Уочмен. – Надеюсь, вы помните о нашем уговоре?

– Еще бы, – ответил Ледж. – Уговор есть уговор.

Констебль Оутс не спеша добрел до тоннеля, заглянул в его чрево, повернулся и зашагал по тянувшейся справа от «Плюмажа» мощенной каменными плитками дорожке, которая вела к гавани. Двигаясь по улочке, именовавшейся Рыбной аллеей, констебль время от времени освещал полицейским фонарем поливаемые дождем окна и дверные проемы. Тяжелые дождевые капли барабанили по капюшону его макинтоша, козырьку шлема, по каменным плитам мостовой и падали в море, находившееся от него на расстоянии каких-нибудь десяти-двадцати футов. Но в темноте он узнавал о его присутствии лишь благодаря белым шапкам волн, перехлестывавшим через прибрежные скалы Кумби-рока, и неумолкаемому звуку прибоя. Шум дождя казался полицейскому не менее сильным, чем басовитый раскат грома. Сквозь зашторенные окна домов кое-где пробивался тусклый свет, отчего чувство одиночества, уныния и оторванности от домашнего очага только усиливалось.

Украшавшие здание почты часы пробили четверть десятого. Дойдя до конца Рыбной аллеи, полисмен повернул налево и посветил фонарем на знаменитые «ступени Оттеркомби», которые вели на пристань. Лившиеся со ступеней потоки воды напоминали маленькие водопады. Констебль начал подниматься по ним, держась рукой за металлические перила. Если бы сторонний наблюдатель увидел сейчас его темный силуэт, то, обладая минимумом фантазии, мог бы перенестись мыслями в Средние века и решить, что деревню обходит сторож с трещоткой, призывая рыбаков тушить огни и отходить ко сну. Но сторонние наблюдатели в этот час в Оттеркомби отсутствовали, а сам констебль не обладал даже зачатками фантазии, и, следовательно, подобные мысли прийти ему в голову никак не могли. Зато Оутс был наделен весьма рациональным мышлением, которое в данный момент говорило ему, что подниматься дальше и выходить на пристань нет никакого смысла. Поэтому, когда сквозь стену дождя на мгновение проглянули подсвеченные изнутри алые шторы на окнах «Плюмажа», он сказал себе, что с него хватит, спустился с лестницы и двинулся в направлении гостиницы.

Не успел он, однако, сделать и шести шагов, как его внимание привлек некий звук, который ранее не достигал его слуха из-за шума дождя и раскатов грома.

Похоже, кто-то кричал во все горло, даже, пожалуй, орал. Констебль остановился и прислушался.