- Нет, брать с собой все-таки ничего не буду, все равно скоро вернусь, - начала она оставлять для Медеи инструкции, - Не забудь поливать мой цветок,…

Цветок, небольшую бегонию в красивом керамическом горшке, тетка ей подарила на день рождения, который Лине пришлось отметить в пансионате. Никакого особого праздника она не устраивала, просто съездила с Терезой, которую ей приставил Пауль для выполнения мелких просьб, в город и купила небольшой тортик.

Марк позвонил и поздравил тоже, предложил отправить подарок со своим самолетом, чтобы Лина его получила незамедлительно. Девушка отказалась. Получит в Москве, когда вернется, если будет время и возможность, а присылать сюда ничего не надо. Она не хотела попадать в неловкую ситуацию, получая подарок от человека, которому в ближайшее время грозит узнать крайне неприятные новости.

- Куда вернешься? Сюда?

Лина закатила глаза. Ну, снова-здорово! Этот разговор у них с Медеей проходил с периодичностью в два-три дня. Они спорили и скандалили, женщина каждый раз находила новые убедительные аргументы, но их девушке хватало совсем ненадолго, и вскоре она вновь начинала психовать и метаться по поводу своих воспоминаний.

Вот и сегодня после звонка понтифика, что завтра днем он будет в Цюрихе вместе с Одри, Лина снова стала “изображать великомученицу” - тетка порой была очень точна в своих язвительных определениях.

- У меня нет другого выхода. Когда Марк… - начала было Лина, но Медея тряхнула девушку за плечи и строго выговорила:

- Вот что, моя дорогая! Мне это уже надоело! Циклаури никогда не были идиотами, поэтому не становись паршивой овцой в стаде! Ничего никому рассказывать не надо. Любит тебя твой понтифик, и пусть любит. Кому от этого плохо?

- Мне! - психанула девушка и уселась снова на кровать, - Мне плохо, понимаешь?

- Ты сама себя накручиваешь, вместо того, чтобы все как следует обдумать.

- Да я уже тысячу раз обдумывала, рассматривала и сводила плюсы и минусы! Все хорошее перекрывается только одним — это искусственная любовь! Искусственная! Не настоящая! Это не то, что он чувствует ко мне на самом деле!

- И что? Чем это плохо? Миллионы женщин мечтают, чтобы их так любили, как тебя понтифик, а ты нос воротишь! “Ах, не нравится, ах, это не настоящее!” - передразнила тетка племянницу, - А что настоящее? Какое чувство? Что ты со своей стороны сделала, чтобы он тебя полюбил? Изменила его судьбу? Думаешь, другие так не делают?

Лина затравленно на нее смотрела, остановившись в углу, а женщина начала ходить вместо нее:

- А когда парень специально ухаживает за девушкой, подарки дарит, заботится, ты считаешь, что он не меняет ее судьбу? Ее отношение к нему? По-твоему, надо всем сиднем сидеть и ждать, сложа руки, пока манна небесная не упадет? Да сколько ж можно вбивать это в твою дурную голову-то?

Лина мрачно на нее взглянула, но промолчала. Данный взгляд на талант ткущих Медея озвучивала с регулярным постоянством. По ее мнению получалось, что все отличие между ткущими и обычными людьми состоит лишь в том, что последние не знают, что надо сделать, чтобы изменить судьбу, и зачастую работают вслепую.

- Почему я каждый раз должна рассказывать тебе теорию? - вспылила тетка, - Все люди, все, - женщина обвела руками комнату, показывая образно пространство, - Все меняют судьбы друг друга. Каждый раз, каждым словом или действием. Не пригласил он ее в кино — пригласит другой, и она уйдет с тем другим, выйдет замуж и родит тому детей. Все, парень ничего не сделал — девушка ушла к другому. Своим ничегонеделанием он тоже изменил ее судьбу. Ту, в которой она была бы за ним замужем, и жила одной семьей до самой старости! Она пошла замуж за другого и изменила судьбу своего мужа. И так далее, и тому подобное!

- Есть разница, - буркнула Лина, - Они не знают.

- А ты знаешь! - с готовностью согласилась Медея, - Ты знаешь, потому что у тебя талант такой. А значит, можешь больше!

Она встала посреди комнаты и уставилась на упрямую племянницу.

- Ох, и дурная ж у тебя голова, Лина, ну и дурная! Забита, чем только можно, кроме мозгов!

- Да ладно, - поморщилась девушка. Ей не нравилось, когда тетя Медея переходила на ругань и упреки. По логике то получалось, что женщина права, но…

Но что-то все равно каждый раз заставляло девушку не соглашаться с доводами разума.

- Не ладно! Не ладно!! Если я знаю правила дорожного движения, то я что, все равно должна ездить, как мне бог на душу положит, надеясь, что все обойдется?

- Я не вожу машину! - огрызнулась на тетку Лина.

- Тьфу, бестолочь! - сплюнула в сердцах Медея, - Ты своим даром сумела сделать счастливым Марка! Ты действительно хочешь из-за каких-то внутренних личных переживаний лишить его этого?

- Но…

- Не “но”! Если ты воспользовалась своим знанием правил езды для того, чтобы спасти жизнь одному человеку, неужели это для тебя не ценно?

- Есть разница! - угрюмо повторила девушка, - Я заставила его влюбиться! И заставила быть счастливым именно со мной!

- Ох, ну надо же! Она заставила! Какая трагедия! Ты лично изменила его судьбу так, чтобы понтифик поселил тебя в своем доме, что, кстати, он никогда ни с кем не делал?! Ты в том изменении пожелала, чтобы Марк выступил в твою защиту на Конклаве, где открыто признал, что ты ткущая?! Ты это все сделала?

- Не знаю! - она гневно вскинула голову, но затем понуро сгорбилась, - Не знаю, может быть.

- А раз не знаешь — то не забивай себе голову лишней ответственностью! Это все Марк делал по собственному желанию, а значит, его чувство к тебе настоящее, а не искусственное! Понтифик высший, понимаешь, высший! Ты с ним жила, неужели до сих пор не узнала его лучше? Будь его любовь такой приворотной, как ты говоришь, стал бы он терпеть полгода, пока уложит тебя в постель? Будь она не настоящей, повез бы господин тебя на Конклав добровольно, прекрасно зная, что тебя там в любой момент могли отобрать! Да он бы запер тебя где-нибудь в подвале, чтобы никто даже не вспомнил о твоем существовании!

Да, это был сильный аргумент, и Лина это понимала.

Но все равно девушка никак не могла избавиться от мысли, что есть что-то неправильное в любви Марка к ней.

Словно она ее не заслуживает.

…

Весь месяц механик четко держал свое слово. Девушку пригласили в научный центр лишь несколько раз для нескольких опытов и больше не трогали. Казалось, Пауль совершенно забыл о ее существовании. Лина жила в пансионате, общалась по мере возможностей и знания языка с соседями, гуляла по территории. В город ей выезд был строго запрещен, да девушку туда и не тянуло. Она лишь ждала, когда закончится ее пребывание здесь.

И вот, наконец, этот день наступил.

Всю ночь Лина не спала. Ожидание встречи с понтификом и нервные переживания сделали свое черное дело - у девушки началась бессонница. Она вся извертелась на кровати, никак не найдя удобной позы, плюнула на сон и уселась перед компьютером, но и там ничего интересного не могла найти. Решила почитать книгу, но мысли перескакивали с одной на другую и сконцентрироваться на тексте Лине не удавалось. В общем, к завтраку она вышла бледная и с кругами под глазами. Медея прищурилась, осуждающе покачала головой и поставила перед племянницей кружку горячего крепкого кофе.

Приехать за Линой должны были ближе к обеду. К этому времени девушка уже полностью собралась и держала в руках лишь легкую сумочку с документами. Несмотря ни на что, она твердо решила придерживаться обговоренного с Паулем плана — рассказать в ближайшие дни понтифику про свое прошлое и вернуться обратно в пансионат. А значит, нет смысла собирать вещи.

Медея с утра ходила злая, огрызающаяся на племянницу по любому поводу. Лина не сердилась, ей тоже было жаль расставаться с так неожиданно появившейся родственницей, девушка успокаивала себя только тем, что вскоре они снова встретятся.

В итоге, тетя предложила ей прогуляться напоследок до поселкового парка и полюбоваться фонтаном. Взяла племянницу под руку и повела к скамеечкам у фонтана. Сели, поздоровались с некоторыми соседями, которых тоже в этом прохладное ноябрьское утро потянуло провести на свежем воздухе.