Он задумался над тем, что задерживает Иэна и женщин. Хотя он знал, что женщинам требуется обычно больше времени, чтобы сделать все, что делает мужчина, не говоря уже о том, чтобы одеться, — что ж, они могут остаться и изливать свое раздражение… Он отпил пару глотков эля, представляя себе Ребекку и живо воссоздавая картины, вызванные рассказом Иэна о его встрече с девушкой. Сейчас он не видел ничего, кроме сосков, выступающих через тонкую ткань, гладких и округлых, как обкатанные камешки…
Иэн ворвался в комнату, дико вращая глазами. Волосы его стояли дыбом.
— Их нет!
Джейми едва не захлебнулся элем.
— Что? Как?
Иэн понял его вопросы, и уже направлялся к кровати.
— Никто их не похищал. Нет ни малейшего признака борьбы, их вещи исчезли. Окно открыто, но ставни не сломаны.
Джейми стоял на коленях рядом с Иэном, засунув сперва руки, а потом и голову с плечами под кровать. Свиток, завернутый в холст, находился там, — и он испытал момент облегчения, которое рассеялось в ту же секунду, когда Иэн вытащил свиток наружу. Он издал звук, но вовсе не мягкий звон золотых колокольчиков. Он тарахтел, и когда Джейми отогнул край холста и развернул свиток, то увидел, что внутри были палочки и камешки, торопливо завернутые в женскую юбку, чтобы свиток не казался пустым.
— Cramouille! — прозвучало самое грязное слово, пришедшее ему в голову. И к тому же весьма уместное, если произошло именно то, что он подумал.
Он повернулся к Иэну.
— Она опоила меня и соблазнила тебя, а ее проклятая служанка пробралась сюда и украла свиток, пока ты зарывался своей тупой башкой в ее… в ее…
— Прелести, — коротко закончил Иэн, блеснув зловещей улыбкой. — Ты просто завидуешь. Но куда, по-твоему, они отправились?
Это было правдой, и Джейми проглотил дальнейшие обвинения, встав и надев пояс, в процессе торопливо разливая выпивку и прилаживая к поясу кинжал, шпагу и топор.
— Не в Париж, думаю. Пошли, спросим у конюха.
Конюх пребывал в растерянности. Он лежал под навесом для сена, упившийся вусмерть, и если бы кто-нибудь вывел всех лошадей из стойла, то все равно не очнулся бы.
— Ну ладно, — сказал Джейми нетерпеливо и, схватив конюха за грудки, поднял его на ноги и грохнул о каменную стену гостиницы. Голова бедняги отскочила от камня, и он обвис в руках Джейми, все еще в сознании, но в состоянии шока.
Джейми обнажил левой рукой свой кинжал и прижал его лезвие к обветренной глотке конюха.
— Попробуем еще раз, — сказал он ласково. — Меня не волнуют деньги, которые тебе заплатили, можешь оставить себе. Нам нужно знать, куда они поехали и когда выехали.
Мужчина попытался сглотнуть слюну, но оставил попытки, когда его кадык уперся в лезвие кинжала.
— Часа через три после восхода луны, — прохрипел он. — Поехали в направлении Бонне. Мили через три отсюда там развилки на дороге, — добавил он, стараясь быть полезным.
Джейми, фыркнув, отпустил пьяницу.
— Что ж, ладно, — сказал он с отвращением. — Иэн, ты их догонишь. — Пока он разбирался с конюхом, Иэн пошел прямо за их лошадьми и уже выводил одного жеребца, взнузданного, держа седло на руке. — А я пока расплачусь.
Женщины не забрали его кошелек, и это уже было что-то. Или Ребекка бат-Леа Хаубергер имела крохи совести — в чем он сильно сомневался, — или она просто о нем не подумала.
Уже брезжил рассвет. Женщины опережали их часов на шесть.
— Мы верим конюху? — спросил Иэн, устраиваясь в седле.
Джейми порылся в кошельке, вытащил медное пенни и крутнул его в воздухе, поймав на тыльную сторону ладони.
— Решка — верим, орел — нет. — Он убрал ладонь, которой накрыл монету, и посмотрел на нее. — Орел.
— Да, но дорога назад идет прямо через Иврак, — заметил Иэн. — А до развилки, сказал он, не больше трех миль. Что бы мы о девочке ни думали, она не дура.
Джейми слегка поразмыслил об этом и кивнул. Ребекка не могла быть уверена, насколько оторвалась от погони, и если только она не врала о своем неумении ездить верхом (а он так не думал: в подобных делах нелегко притворяться, а она держалась в седле как новичок), то наверняка захочет доехать до места, где сможет сбить погоню со следа. А земля была влажной от росы, так что шанс у них был…
— Что ж, поехали.
Им повезло. Никто не проезжал мимо гостиницы в ночные часы, и хотя дорога была вся утоптана конскими копытами, свежие следы лошадей женщин выделялись отчетливо, их края впечатались во влажную землю. Убедившись, что они на верном пути, друзья погнали галопом к развилке, надеясь достичь ее прежде, чем следы беглянок исчезнут безвозвратно.
Увы, не повезло. Четыре повозки, груженные продуктами, уже проехали из Паркуля в Ла Рош-Шале, и на развилке был сплошной лабиринт следов колес и копыт. Но Джейми пришла в голову идея послать Иэна по дороге, ведущей в Паркуль, а сам он отправится по той, что шла в Ла Рош-Шале. Они будут останавливать встречные фургоны и опрашивать возниц. Через час Иэн прилетел назад с новостями: женщин видели, они медленно ехали верхом, браня друг друга на чем свет стоит, по направлению к Паркулю.
— И это, — сказал он, задыхаясь, — еще не все.
— Серьезно? Ну что ж, расскажешь мне по дороге.
Что Иэн и сделал. Когда он спешил назад, чтобы найти Джейми, то совсем недалеко от развилки встретил Жозефа-из-Эльзаса, который искал их двоих.
— На д'Эглиза напали возле Пуатье! — прокричал Иэн. — Та же банда, что атаковала нас у Мармана, — Александр и Рауль оба узнали их. Еврейские грабители.
Джейми был шокирован услышанным и придержал коня, давая Иэну возможность поравняться с ним.
— Они забрали деньги из приданого?
— Нет, но бой был тяжелым. Трое наших ранены, им нужен врач, а Поль Мартан потерял два пальца на левой руке. Д'Эглиз повел их в Пуатье и послал Жозефа узнать, все ли в порядке с нами.
Сердце Джейми подскочило к горлу.
— О Боже! Ты сказал ему, что случилось?
— Нет! — резко ответил Иэн. — Я обрисовал ему ситуацию с экипажем и сказал, что ты поехал вперед с женщинами. А я возвращался забрать кое-что, оставленное позади.
— Что ж, хорошо. — Сердце Джейми вернулось на место. Меньше всего на свете он хочет докладывать капитану, что девушка и свиток Торы потеряны. И черта с два он об этом доложит.
Ехали они быстро, останавливаясь только для того, чтобы задать вопросы там и сям, и к тому времени, как добрались до деревни Обетер-сюр-Дрон, уже были уверены, что их беглянки не далее часа езды от них — если женщины проезжали через деревню.
— А, эти две? — сказала женщина, оторвавшись от мытья ступенек. Она выпрямилась медленно, потирая спину. — Да, я видела их, проскакали рядом со мной и поехали вниз по тропинке. — Она указала рукой.
— Благодарю вас, мадам, — сказал Джейми на своем лучшем парижском французском. — А куда ведет эта тропинка, не подскажете?
Она, казалось, была удивлена тем, что они этого не знают, и нахмурилась от их невежественности.
— Как куда? К замку виконта Бомона, куда же еще!
— Что за чертовщина… — пробормотал Иэн.
Джейми, ехавший рядом с ним, приостановился, чтобы Иэн мог посмотреть на замок. Это была небольшая усадьба, порядком потрепанная, но довольно симпатичных форм. И это было последнее место, где кто-то искал бы сбежавшую еврейку, подумал он.
— Что будем делать, как думаешь? — спросил он, и Джейми пожал плечами и пришпорил коня.
— Подъедем и постучим в дверь, полагаю.
Иэн последовал за другом к дверям, ощущая неловкость за измятую одежду, небритое лицо и общую неухоженность. Но его озабоченность внешним видом мгновенно исчезла, когда в ответ на сильный стук Джейми дверь отворилась.
— Приветствую, джентльмены, — сказал негодяй с соломенного цвета волосами, которого он последний раз видел в схватке с Джейми на дороге день назад. Мужчина широко и радостно улыбался, несмотря на приличных размеров синяк и рассеченную губу. Одет он был по последней моде, в фиолетовый бархатный костюм, волосы были завиты и припудрены, а желтая борода аккуратно подстрижена. — Надеялся увидеть вас снова. Добро пожаловать в мой дом! — сказал он, отступив на шаг и сделав приглашающий жест.
