— А эта не так уж плоха, — задумчиво сказал Иэн, и Джейми открыл глаза. Проститутка склонилась над Хуанито, потирая своей грудью его бородавчатое ухо. — Если она не испытывает неприязни к евреям, то могла бы…

Кровь бросилась Джейми в лицо.

— Если у тебя имеются хоть какие-то мысли о моей сестре, ты не будешь… не будешь пачкаться с первой попавшейся французской шлюхой!

Иэн побледнел и тут же покрылся краской.

— О, вот как? А если я скажу, что твоя сестра того не стоит?

Кулак Джейми врезался ему в скулу, и он полетел назад, перевернув лавку и ударившись о соседний стол. Джейми даже не заметил этого, адская боль в его кисти полыхала огнем и серой от разбитых в кровь костяшек — и выше, до самого плеча.

Он раскачивался вперед и назад, зажав разбитую руку между бедрами и матерясь на трех языках.

Иэн, согнувшись, сидел на полу, держась за скулу и коротко и прерывисто дыша ртом. Через минуту он выпрямился. Его глаз уже опух, и слезы стекали по впалой щеке. Он встал, медленно качая головой, и поставил лавку на место. Потом сел, поднял свою чашу и сделал большой глоток, продавив вино внутрь и резко выдохнув. Он взял платок, который Джейми протянул ему, и приложил к глазу.

— Извини, — пробормотал Джейми. Боль в его руке начала утихать, а боль в сердце — напротив.

— Ну да, — тихо ответил Ион, избегая его взгляда. — Я тоже хотел, чтобы мы что-нибудь сделали. Как насчет миски тушеного мяса с овощами на двоих?

Двумя днями позже они отправлялись в Париж. После некоторого раздумья д'Эглиз решил, что Ребекка и ее служанка поедут в экипаже в сопровождении Джейми и Иэна. Д'Эглиз с прочими вояками повезут деньги, а нескольких человек пошлют вперед малыми группами — и проверять дорогу впереди, и для того, чтобы они могли скакать посменно, не останавливаясь по пути. Женщинам, конечно, останавливаться придется, но никаких ценностей с ними не было, так что не предвиделось и опасности.

И только когда они приехали к дому доктора Хасди, чтобы забрать женщин, то узнали, что свиток Торы и его хранитель, серьезного вида человек средних лет, которого представили как мсье Переца, поедут с Ребеккой.

— Я вверяю вам мои величайшие сокровища, господа, — сказал им доктор через внучку, сопроводив свои слова формальным поклоном.

— Да будем мы достойны вашего доверия, господин, — произнес Джейми на запинающемся древнееврейском, а Иэн церемонно поклонился, приложив руку к сердцу. Доктор Хасди перевел взгляд с одного на другого, коротко кивнул и шагнул вперед, чтобы поцеловать Ребекку в лоб.

— Да пребудет с тобой Бог, дитя мое, — прошептал он на языке, достаточно близком к испанскому, что позволило Джейми понять его слова.

В первый день и первую ночь путешествия все шло хорошо. Осенняя погода была мягкой, с едва ощутимым холодком в воздухе; лошади пребывали в прекрасной форме. Доктор Хасди вручил Джейми кошелек на дорожные расходы, и все они ели прилично и ночевали в очень респектабельной гостинице — Иэн отправился вперед, чтобы осмотреть помещение и убедиться в отсутствии неприятных сюрпризов.

Небо на рассвете следующего дня было облачным, но поднявшийся ветер разогнал тучи еще до полудня, оставив его чистым и сияющим, как гигантский сапфир над головой. Джейми скакал впереди, Иэн сзади, и экипаж двигался довольно споро, несмотря на нарезанную бороздами вьющуюся дорогу. Когда они достигли вершины небольшого подъема, Джейми увидел, что неширокий поток, бежавший вдоль обочины, превратился в болотце футов десяти шириной. Он резко остановил лошадь, поднял руку, тормозя экипаж, а Иэн осадил своего коня рядом Джейми.

— Что за… — начал было он, но не договорил. Возница на какой-то момент приостановил экипаж, но когда изнутри его раздался не допускающий возражений окрик, он хлестнул вожжами по лошадиным спинам, и экипаж рванулся вперед, едва не задев лошадь Джейми, которая резко дернулась, сбросив всадника в кусты.

— Джейми! Ты в порядке? — Раздираемый тревогой за друга и чувством долга, Иэн удерживал своего коня, вертя головой по сторонам.

— Останови их! Догони! Ifrinn![18] — Джейми боком выбрался из кустов, с лицом, исцарапанным и покрасневшим от гнева. Иэн, не раздумывая, пришпорил коня и рванул в погоню за тяжелым экипажем, который сейчас кренился из стороны в сторону, двигаясь по болотистому дну. Женские протестующие крики изнутри были заглушены резким криком возницы: «Ladrones!»

Это было единственное слово, которое он знал на испанском, — «грабители». Один из них уже несся рядом с экипажем, и возница тут же соскочил со своего сиденья, упал на землю и, поднявшись, быстро побежал прочь.

— Трус! — заревел Иэн и издал особый, ведомый горцам крик, заставивший запряженных коней танцевать на месте, дергая головами вправо и влево и не давая неудачливому похитителю ухватить вожжи. Он заставил своего коня, которому крик Иэна понравился ничуть не больше, чем упряжным лошадям, преодолеть узкую полосу между кустарником и экипажем. Поравнявшись с грабителем, державшим вожжи, он вытащил пистолет, прицелившись в него — молодого парня с соломенного цвета волосами — он криком приказал ему сдвинуть коней с места.

Мужчина посмотрел на него, резко присел и хлестнул вожжами по спинам лошадей, одновременно закричав на них, Иэн выстрелил, но промахнулся, однако задержка позволила Джейми догнать их; Иэн видел, как рыжая голова Джейми мелькнула, когда он взбирался по задней стенке экипажа, изнутри которого раздались новые крики, когда Джейми протопал по крыше и обрушился на желтоволосого возницу.

Предоставив Джейми разбираться с этой проблемой, Иэн пришпорил коня, собираясь вырваться вперед и перехватить вожжи, но один из разбойников опередил его и уже пригибал к земле голову одной из лошадей. Что ж, однажды это сработало. Иэн набрал полные легкие воздуха и разразился криком.

Упряжные лошади рванули вперед в брызгах грязи. Джейми и желтоволосый возница свалились с сиденья, сукин сын, бывший на дороге, исчез, возможно, вдавленный толкотней в трясину. Во всяком случае, Иэн на это надеялся. С покрасневшими глазами он поднял на дыбы своего взбудораженного коня, обнажил шпагу с широким клинком и рванул через дорогу, вопя словно банши и размахивая шпагой во все стороны. Два бандита, разинув рты, уставились на него, а потом бросились наутек.

Он погнался за ними в кустарник, но кусты были слишком густыми, и конь не мог двигаться, — тогда Иэн повернул назад, где обнаружил Джейми, катавшегося по дороге и от души дубасившего светловолосого паренька. Иэн заколебался: помочь ему или посмотреть, как дела с экипажем? Громкий треск и ужасные крики сразу же помогли ему определиться с выбором, и он рванул вдоль дороги.

Экипаж — уже без возницы — съехал с дороги, влетел в болото и упал на бок в канаву. Судя по беспорядочным голосам, доносившимся изнутри, он понял, что женщины, скорее всего, целы и, развернув коня, поспешно обмотал вожжи вокруг дерева, после чего побежал к упряжным лошадям, чтобы помешать им покалечить друг друга в суматохе.

Ему понадобилось время, чтобы в одиночку разделаться со всей неразберихой. К счастью, лошади не сильно поранились, а его усилиям не слишком помогло появление из экипажа двух взволнованных и очень растрепанных женщин, которые, перебивая друг друга, лопотали на непостижимой смеси французского и ладино.

«Тем лучше, — подумал он, сделав неопределенный жест высвободившейся на секунду рукой. — Их лепет сейчас ничему не поможет». Потом он уловил слово «мертв» и немедленно изменил свое мнение. Мсье Перец обычно был так молчалив, что Иэн просто забыл о нем во всей этой суматохе. Сейчас же он был безмолвнее камня, потому что, как выяснил Иэн, сломал шею, когда экипаж перевернулся.

— О Боже! — выдохнул он и побежал посмотреть, что случилось. Но Перец, вне всяких сомнений, был мертв, а лошади до сих пор бились в истерике, оскальзываясь и застревая в грязи придорожной канавы. Иэн не мог терять время, думая о том, как справляется Джейми, но когда он выпряг вторую лошадь и надежно привязал ее к дереву, то тревожные мысли о друге атаковали его с новой силой.