И действительно, ко дню собрания каких-то новых претендентов на покупку Clayton Homes не появилось. Но тем не менее было непонятно, смогут ли Клэйтоны набрать достаточное количество голосов для одобрения продажи компании. Целый час Джим Клэйтон отвечал на вопросы возбужденных акционеров, набившихся в зал, где проводилось собрание. После объявления о предстоящей сделке акции фирм, производящих дома, росли, поэтому цена в двенадцать с половиной долларов на этом фоне выглядела еще хуже, чем раньше. Некоторые акционеры требовали, чтобы Cerberus получил возможность сделать свое предложение, хотя у этой компании было целых два месяца на его подготовку и никто не был уверен в том, что Cerberus действительно собирается покупать Clayton. Зато в том, что Cerberus пытался насолить Баффету, проявившись в последний момент, ни у кого сомнений не было.
Клэйтоны оказались в ужасном положении. Если голосование провалится, что вполне могло произойти (один из крупных акционеров, Fidelity Investments, ранее собиравшийся голосовать «за», объявил, что теперь будет голосовать «против»), то сделка сорвется, а на самих Клэйтонов могут подать в суд за то, что они подписали соглашение, запрещающее рассматривать другие предложения. Если же сделка будет одобрена, то на них могут подать в суд за то, что они игнорировали другое, возможно, лучшее предложение.
Кевин Клэйтон позвонил Баффету и попросил его согласия на перенос голосования. Это позволяло Cerberus получить еще немного времени на подготовку своего предложения. Баффет поставил условие, что взамен согласия на отсрочку Berkshire получит 5 миллионов долларов. Клэйтон согласился на эту цену и объявил акционерам, что собрание откладывается и голосование будет проведено позже514.
Пресса описывала происходящее как битву Давида и Голиафа, в которой Давид (группа хедж-фондов, выступавших против сделки) пытается сокрушить жадных Клэйтонов и колосса Баффета. Журналисты по определению скептически настроены по отношению к представителям истеблишмента, а менеджеров хедж-фондов по натуре можно считать своего рода антиподами истеблишмента. Они знают, как взаимовыгодно сотрудничать с прессой, и делают это с ловкостью виртуоза, играющего на скрипке Страдивари. Пресса ополчилась против могущественного Баффета. Ведь если он что-то покупает, то цена должна быть безусловно заниженной.
Подтвердить гипотезу о том, что Баффет собирается ограбить компанию Clayton, можно было в случае, если бы на нее нашелся другой покупатель. Момент истины наступил через неделю, когда в Ноксвилл, штат Теннесси, прибыли 70 бухгалтеров, юристов и финансовых специалистов из Cerberus и трех других фирм — Blackstone Group, Credit Suisse и Texas Pacific Group. Делегацию возглавил глава Cerberus, бывший вице-президент США Дэн Куэйл. Их поселили в лучшие мобильные дома Clayton, стоявшие неподалеку от штаб-квартиры. Были осмотрены заводы компании, детально изучены тысячи документов. Особое внимание обращалось на прожорливость ипотечного отдела, как он высасывает капитал из компании24. Куэйл ходил по коридорам, потирая руки и повторяя, что Cerberus — это «компания дружелюбная, как семья»25.
Пока Cerberus и другие компании обдумывали свое решение, организации Denver Area Meat Cutters и Employers Pension Plan подали в суд на Клэйтонов за «сговор, нарушения в процессе управления компанией и отсутствие прозрачности»26. Баффет почувствовал, что его пытаются шантажировать. Иск от Meat-Cutters’ Union был организован Дарреном Робинсоном, партнером Milberg Weiss, юридической фирмы, которая специализировалась на защите интересов инвесторов при рассмотрении групповых исков. «Всем очевидно, что они совершили мошенничество», — заявил Робинсон27. Из прокуратуры в Ноксвилл прибыли 22 юриста и помощника прокурора. Юристы из прокуратуры в передвижных домах не селились. По слухам, они устроились в девяти роскошных кондоминиумах и приготовились к шестимесячной борьбе28.
После недели копания в документах люди из Cerberus вернулись в Нью-Йорк и прислали факс с пометкой «только для обсуждения», озаглавленный: «Рекапитализация
Clayton — источники и расходы». Это не было формальным предложением о покупке, но в нем содержалась цена: четырнадцать долларов за акцию. В Clayton вначале подумали, что Cerberus победил Баффета, предложив заметно более высокую цену. Однако при детальном изучении выяснилось, что Cerberus собирается заплатить акционерам только 755 миллионов долларов, тогда как Баффет предлагает 1 миллиард 700 миллионов. Согласно предложению Cerberus, акционеры получили бы по девять долларов из четырнадцати за каждую акцию. Разница должна быть покрыта за счет «рекапитализированных» акций.
При этом девять долларов за акцию компания Clayton должна была бы заплатить сама. Cerberus вообще не собиралась вкладывать в нее деньги. Предполагалось, что Clayton займет 500 миллионов долларов и продаст свои активы еще на 650 миллионов29.
Это была типичная сделка по выкупу контрольного пакета с помощью кредита, когда компания распродает свои активы и занимает деньги, чтобы профинансировать собственную продажу. «Рекапитализированные акции», стоимость которых должна была составить пять долларов, обеспечивались бы за счет специально созданной финансовой компании, существование которой еще более увеличивало долги Clayton (и без того страдающей от нехватки капитала). Заемные средства были кровью, которая текла по венам компаний — производителей мобильных домов. Без них компании умирали. Но у кредиторов было все меньше желания иметь дело с этим бизнесом. Зачем давать деньги тем, чья способность вернуть долг под большим вопросом? Очевидно, что люди из Cerberus это прекрасно понимали. Они сделали лучшее из предложений, которое только можно было сделать с помощью финансовых инструментов. Клэйтоны позвонили в Cerberus, обсудили предложение, после чего участники переговоров решили идти каждый своим путем и не таить друг на друга зла.
Но CNBC и финансовая пресса теперь изображали Баффета бессердечным финансистом, который вступил в сделку с Клэйтонами, чтобы дешево купить их компанию. То, как эта покупка интерпретировалась в печати, тот факт, что репутация Баффета стала работать против него, привели к сильным изменениям в его имидже мудрого дедушки, привлекающего целые легионы людей, желавших «прокатиться на его фалдах». Пузырь лопнул, противодействие сделке с Clayton показало, что крупные инвесторы перестали быть его слепыми последователями. Они надеялись, что борьба за репутацию заставит его поднять цену. Они хотели использовать его репутацию против него самого и тем самым блокировать его дальнейшие шаги.
Но Баффет никогда не специализировался на покупке того, что нужно другим, за слишком низкую цену. На самом деле он предпочитал покупать то, от чего другие (порой ошибочно) отказываются. Все чаще после приобретения Buffalo Evening News Berkshire покупала компании, которые действительно не были нужны абсолютному большинству людей. Было не слишком много компаний, которые могли показать профсоюзам свой балансовый отчет и заставить тех смущенно отвести глаза. Не у всех имелось достаточно финансовых средств, чтобы выплатить долги Clayton. Не все умели принимать решения по сделкам, подобным сделке с Long-Term Capital, за час, а не за неделю. Berkshire могла позволить себе все это и даже большее. Berkshire приобретала теперь компании, подобные Netjets. Создатели этих компаний искренне хотели продать их тому, кто готов по-настоящему заботиться
06 их детищах. Они верили, что Berkshire поведет себя честно515. Настоящий талант Баффета заключался не в том, чтобы дешево купить (хотя и это ему удавалось множество раз), а в создании в течение многих лет компании, которая зарабатывает на покупке честно оцененного бизнеса.
Перенесенное собрание акционеров Clayton наконец состоялось — в день пятидесятилетия Сьюзи-младшей. За четыре месяца не появилось ни одного нового покупателя, Cerberus отказалась от сделки. В результате за продажу проголосовали 52,3 процента акционеров, и этого едва хватило для принятия решения. Если не считать Клэйтонов, то каждые два из трех акционеров голосовали против продажи. Баффет сидел у телефона, пока ему не сообщили результат. После этого он встретился с дочерью и вручил ей подарок на день рождения — кольцо с розовым бриллиантом в форме сердца (которое он выбрал с помощью Сюзан Жак из магазина BorsheinTs) — и очередной миллион долларов. Человек, считавшийся хладнокровнейшим финансистом, становился отзывчивым и сентиментальным, когда дело касалось его дочери, с которой он с годами становился все более близок и от отношений с которой теперь очень зависел. Он носил кольцо в кармане уже пару недель, иногда доставал и рассматривал. Его глаза влажнели, когда он представлял себе реакцию дочери. Сьюзи-младшая, увидев кольцо, обняла его и заплакала.
