Но сложные нюансы переплетения репродуктивных прав, прав гражданских и контроля над рождаемостью — все это было забыто из-за горячих споров вокруг абортов. Пожертвования Баффета базировались на том, что он называл «лотереей яичников»44. Эту идею он предложил организации под названием «Ответственное благополучие», и она много значила для Баффета45.
«Мне просто повезло в этом мире. Шанс родиться в Штатах составлял для меня один к пятидесяти. Выйдя из материнского лона в США, а не в любой другой стране, где у меня было бы гораздо меньше возможностей, я выиграл в лотерею».
«Представьте себе, что в матке находятся два близнеца — оба одинаково умные и энергичные. И джинн говорит: один из вас родится в США, а другой — в Бангладеш. И если вы родитесь в Бангладеш, то не будете платить налоги. Какую часть своего дохода вы поставите на карту, чтобы родиться в США? Это пример, объясняющий тот факт, что судьба человека зависит не только от его способностей. Люди, которые говорят: “Я все сделал сам” и думают о себе как о Горацио Элджере442, поверьте мне, поставят гораздо больше, чтобы родиться в Соединенных Штатах, а не в Бангладеш. Это и есть “лотерея яичников”».
«Лотерея яичников» объединила все его мысли о политике и филантропии. В идеале, по мнению Баффета, победители должны обладать свободой действий, ограниченной только необходимостью помогать проигравшим. В своей жизни он видел примеры вопиющего неравноправия, в детстве был свидетелем линчевания и избиения борцов за права человека, снова и снова слышал про бунты, когда группы людей, посчитавших, что заслуживают большего, чем другие, собиралась казнить представителей власти. Наверное, если бы Баффет всего этого не знал, то давно отказался бы от свободолюбивых взглядов, унаследованных от отца46, и вернулся бы к демократическому идеализму уроженца Небраски Уильяма Дженнингса Брайана, который писал о «среднем классе, на котором базируется все остальное».
Баффет, которого вряд ли можно было упрекнуть в излишней гибкости как в области философии, так и в экономической географии, иногда мог очень резко сменить взгляды — если для этого находилось достаточно оснований. После возвращения из Ирландии он встретился со Сьюзи в Ванкувере, чтобы на две с половиной недели отправиться в Китай. Путешествие называлось «Через Поднебесную». Главной мотивацией для Баффета было то, что путешествие будет проходить в обществе четы Гейтсов. Биллу и Мелинде пришлось столкнуться с большими трудностями при подготовке этого вояжа. Они заранее отправили Баффету и другим участникам путешествия опросник, в том числе и о предпочтениях в еде. Баффет не хотел повторения своего опыта обеда с Морита. «Я не ем китайскую еду, — ответил он. — Если будет необходимо, подайте мне рис. Я просто его подвигаю по тарелке, а потом поем орешков у себя в комнате. Организуйте мне ежедневную доставку Wall Street Journal. Без газеты мне будет тяжело»47.
Сообщив все это, Баффет отправился в Китай.
После заселения в пекинский Palace Hotel группа встретилась с доктором Робертом Окснэмом (президентом Asia Society), вызвавшимся быть их гидом48. После лекции о современном Китае в Изумрудной комнате отеля был накрыт великолепный обед из блюд сычуаньской кухни. Официанты ставили блюда на крутящиеся диски в центре стола — копченая утка, свинина в остром соусе, цыпленок со специями, тушеная говядина. Но еще до поездки Гейтсы договорились с туристической компанией Abercrombie & Kent, что местные повара должны быть обучены приготовлению гамбургеров и картофеля-фри — специально для Баффета. К радости Уоррена, ему подали столько картофеля-фри, сколько он хотел. Даже на десерт.
На следующее утро была запланирована экскурсия в Запретный город, Пекинский университет и Национальный музей. В ресторане Fangshan и в правительственной резиденции Дяоюйтай, месте, где раньше члены императорской семьи ловили рыбу и отдыхали, Баффету вновь подавали гамбургеры и картофель-фри, пока другие пробовали блюда китайской кухни.
В Пекине они встретились с председателем Госсовета КНР, а для Баффета Гейтс устроил матч по настольному теннису с местным двенадцатилетним чемпионом.
На третий день доктор Окснэм прочитал лекцию об истории Великой Китайской стены. Взобравшись на нее, они обнаружили ожидающее их шампанское и вишневую колу для Баффета. Осматривая самое крупное в мире сооружение, вобравшее в себя достижения 11 веков инженерной мысли, человеческого труда и истории Китая, все ждали, что Баффет произнесет что-то впечатляющее. Стена просто обязана была произвести на него сильное впечатление.
«Вау, хотел бы я владеть компанией, получившей подряд на кирпичи для этой штуки», — съязвил Баффет.
Утром, пропустив урок боевых искусств, он поехал на завод Coca-Cola. А на следующий день военный самолет перевез их в Урумчи, город на северо-западе Китая, рядом с монгольской границей, который когда-то был важной остановкой Великого Шелкового пути. Там они сели в поезд, став первыми иностранцами с Запада, арендовавшими личный поезд председателя Мао. На нем они пересекли северо-запад Китая, следуя по Шелковому пути, делая остановки, чтобы покататься на верблюдах в пустыне, посетить древние города и пещеры, увидеть гигантских панд в Сиане, осмотреть терракотовых воинов и коней в императорской гробнице. Такое путешествие позволяло Баффету и Гейтсу часами вести разговоры, и они продолжили свою дискуссию о том, почему при торговле такими акциями, как Microsoft, у одних банков дела идут лучше, чем у других49.
На девятый день они осмотрели гигантскую дамбу в районе Трех ущелий, а потом сели на огромный пятипалубный круизный корабль M.S. East Queen, на борту которого были расположены танцзал, парикмахерская, массажные кабинеты и музыканты играли Turkey in the Straw443.
Корабль вошел в ущелье Силин, где компания надела спасательные оранжевые жилеты и села на баркасы, которые местные речники повели против течения реки. Группа из десяти мужчин на канатах тянула лодки вверх по течению, а юные (и предположительно невинные) девушки поддерживали их своим пением.
Баффет рассказывал анекдоты про девственниц. Тем вечером во время обеда в кантонском стиле ему явно вспомнилась «лотерея яичников», потому что он сказал: «Среди тех, кто тянул сегодня наши лодки, вполне мог быть еще один Билл Гейтс. Они родились здесь, и их судьба — тянуть такие же лодки, как наши. Им не повезло — в отличие от нас».
Из ущелья Силин корабль прошел в ущелье У, проплывая мимо деревень и стоящих на берегу школьников, махавших руками странным американцам. Судно медленно шло вниз по Янцзы мимо шелковых заводов, покрытых туманом скал, деревенских домов, выстроенных из булыжников. В конце концов они добрались до Гуйлиня и совершили путешествие по реке Ли, где перед ними открылись одни из самых захватывающих пейзажей в мире. Чистая река и тысячи и тысячи известковых башен, покрытых мантией из травы, похожие на «нефритовые заколки» — такое сравнение сделал Хань Ю, поэт эпохи Тан. Большая часть участников путешествия проехалась на велосипедах вдоль реки, чтобы увидеть «парад» нетронутых доисторических каменных колонн, стоящих в воде. Пока корабль шел мимо всей этой красоты, Уоррен и оба Билла (старший и младший) получили разрешение от своих жен устроить «бриджевую оргию».
Как только они в конце своего путешествия приехали в Гонконг, Баффет среди ночи потащил Гейтсов в «Макдоналдс», чтобы купить гамбургеров. «Всю дорогу из Гонконга в Сан-Франциско, а потом и в Омаху я читал газеты».
Даже спустя длительное время после поездки в Китай Баффет часто вспоминал один из моментов этого путешествия. В его памяти отложились не пейзажи (на них он вообще мало обращал внимания), не катание на верблюдах и не бесконечное поедание картошки фри. Он вспоминал Три ущелья и баркасы в ущелье Силин. Но ему запомнилось не пение юных китаянок. Он думал о тех мужчинах, которые всю свою жизнь были вынуждены тянуть лодки против течения, о том, какая разная судьба может выпасть людям.
