** Противоположность «циклу бедности» как набору факторов, препятствующих тому, чтобы люди (и их потомки) могли разбогатеть. В «цикле благосостояния» предыдущее поколение оставляет следующему достаточное количество средств, чтобы то могло вести безбедную жизнь, не заботясь о деньгах. Прим. ред.
в бедных районах по всем Соединенным Штатам. Фонд Карнеги отправил Авраама Флекснера по всем штатам для изучения методов медицинского образования20. Когда его работа, написанная в 1910 году, вызвала настоящий скандал национального масштаба из-за описанных в ней ужасающих условий в медицинских учебных заведениях, Флекснер убедил Фонд Рокфеллера пожертвовать достаточную сумму для революционной перестройки системы медицинского образования. Рокфеллер также хотел заниматься решением проблем, связанных с традиционным недофинансированием. Он обнаружил, что колледжи, в которых учились лишь бедные афроамериканцы, не имевшие богатых выпускников, практически лишены возможности развиваться. «В сущности, Джон Рокфеллер взял на себя роль их выпускника», — говорит Баффет.
«Он обращал внимание на все проблемы без учета степени их сравнительной важности, и его участие в них было существенным». В этот момент Buffett Foundation уже накопил 725 000 долларов и ежегодно выделял по 40 000 в год, в основном на решение проблем в области образования354. Деятельностью Buffett Foundation управляла Сьюзи, вполне разделявшая мнение своего мужа о том, что деньги должны возвращаться обратно в общество. Если бы у Сьюзи был неограниченный доступ к этим средствам, она вполне могла бы сразу же все раздать. Но Баффет не торопился. Он чувствовал, что если фонд даст деньгам возможность накопиться, то сможет распоряжаться куда большими средствами — даже после смерти своего основателя. В 1983 году у него появился серьезный аргумент для подкрепления своей точки зрения. За 1978-1983 годы чистый размер состояния Баффетов достиг потрясающих размеров — он увеличился с 89 до 680 миллионов долларов.
Вследствие этого офис на Kiewit Plaza начал получать все больше просьб о помощи со стороны друзей Баффета, незнакомых ему людей и благотворительных организаций. Некоторые из них были искренними просьбами от действительно нуждавшихся людей. Находились и такие, кто вел себя так, словно имел на его деньги какие-то права. К нему обращались представители United Way21, университеты, ассоциации онкологических больных, церкви, люди с заболеваниями сердца, бездомные, защитники окружающей среды, местные зоопарки, симфонический оркестр, бойскауты, Красный Крест... Каждый случай был по-своему важным, но ответ Баффета всегда был одним и тем же: если я сделаю это для вас, то должен буду сделать и для всех остальных. Некоторые его друзья соглашались с такой точкой зрения. Другие же испытывали недоумение от того, что этот человек, столь щедро делившийся своим временем, советами и мудростью, не хочет поделиться и деньгами. Они говорили, что от него не убудет, если он поделится с кем-то парой долларов. Так почему бы не принести радость людям и не поделиться с ними?
Баффет продолжал наращивать свой снежный ком, а его обещания отдать все деньги на благотворительные нужды после смерти напоминали «варенье на завтра», выражение Королевы из «Алисы в Зазеркалье»355. «После смерти» звучало как «никогда». И это было для Баффета, страшившегося умереть, еще одной страховкой против присущей человеку конечности жизни. Отказ в стиле Королевы каким-то странным образом придавал ему сил и уверенности. К тому времени у Баффетов уже было как минимум десять друзей или родственников, в семье которых произошли удавшиеся или неудавшиеся попытки самоубийства. Самый последний случай произошел с сыном друга Баффета, который в канун Рождества на всей скорости прыгнул на своей машине со скалы. За несколько дней до восьмого дня рождения своего сына Энн, жена Рика Герина, убила себя выстрелом в голову. Очевидно, что к тому времени и с учетом сложившейся ситуации Баффет был резко настроен против самоубийства в любой форме. Напротив, он поставил себе целью жить как можно дольше — и зарабатывать деньги до последнего дня.
По мере роста состояния Баффета его нескрываемая и непоколебимая решимость зарабатывать деньги с поразительной скоростью вкупе со стремлением не допускать к ним ни членов семьи, ни фонд привела к настоящему восстанию среди его друзей. Рик Герин написал Джо Розенфилду о том, что Баффет имеет все шансы стать самым богатым человеком мира: «Что будет делать Уоррен, когда станет номером один и поймет, что в мире есть много остального? (Он думает, что его цель абсолютно достойна и верна, но мы-то знаем это лучше)»22.
На собрании Buffett Group в Лифорд-Кей на Багамах в промежутке между подводным плаванием и глубоководной рыбалкой Джордж Гиллеспи решил организовать обсуждение на тему «Детям (и благотворительным организациям) придется подождать». Обсуждение вызвало жаркие споры. Много лет назад Баффет сказал, что его дети будут получать по нескольку тысяч долларов на каждое Рождество, а после его смерти смогут рассчитывать на полмиллиона долларов каждый23. Он думал, что «этой суммы будет вполне достаточно для того, чтобы они могли заниматься чем захотят, но недостаточно для того, чтобы не заниматься вообще ничем»24. Эта фраза превратилась для него в настоящую мантру, которую он повторял из года в год. «Уоррен, это неправильно, — сказал ему как-то Ларри Тиш, один из его бывших партнеров. — Если дети не испортились до 12 лет, то уже не испортятся»25. Кей Грэхем со слезами на глазах спрашивала: «Уоррен, неужели ты не любишь своих детей?»
По наводке Кэрол Лумис журнал Fortune опубликовал редакторскую статью под названием «Стоит ли оставлять все детям?». Многие говорили, что семья должна стоять на первом месте.
Но Баффет отвечал на это: «Мои дети должны самостоятельно занять свое место в мире, и они знают, что я поддержу их в любых начинаниях». Но «лишь потому, что они вышли из правильной материнской утробы», организация для них специального фонда (который он считал своего рода «пожизненным пособием») могла бы «нанести вред» и казалась ему «актом антисоциального поведения»26. Это был типичный пример баффетовского рационализма. Когда-то, когда его дети были еще малышами, он написал одному другу, что хотел бы посмотреть, «что за фрукты выросли на моем дереве», а уж потом принимать решение о том, давать ли им деньги27.
Несмотря на это, Баффет принял решение, свидетельствовавшее о возникновении не свойственной ему прежде гибкости. В 1981 году он организовал достаточно инновационную программу, в которую Berkshire Hathaway инвестировала по два доллара в расчете на акцию, — акционеры могли передавать сумму в любой благотворительный фонд по своему усмотрению. Berkshire не платила дивиденды, но эта программа позволяла акционерам определять, каким образом компания могла тратить свои благотворительные средства, а не отдавать деньги на откуп руководству, которое могло бы извлекать из благотворительной деятельности репутационные и прочие преимущества лично для себя. Поначалу в рамках программы распределялось не так много денег, однако самым важным в ее деятельности было то, что Баффет наконец-то решил разжать свой кулак. Акционерам эта идея пришлась по вкусу. Степень их участия в программе постоянно колебалась около стопроцентной отметки.
Для Баффета, любившего собирать информацию, эта программа неожиданно превратилась в настоящую золотую жилу. Она дала ему возможность определить круг филантропических интересов каждого акционера, что было бы невозможно сделать никаким иным способом. Сбор информации сам по себе не преследовал никакой цели — точно так же, как сбор отпечатков пальцев монашек, которым Баффет занимался в детстве. Однако Баффет всегда обладал огромным любопытством и хотел побольше узнать о своих акционерах как личностях. Он воспринимал их как членов своей семьи в широком смысле.
