«Поскольку ей приходилось принимать решения по ходу дела, в котором она чувствовала себя неуверенно, — рассказывал ее сын Дон, — она буквально заново изобретала велосипед. Она была прирожденным руководителем, при том что никогда не работала на низших должностях компании. Она смотрела на директоров других компаний с таким уважением и благоговением, как смотрят на мужа или отца.
Поэтому, сталкиваясь с какой-то проблемой и находясь перед необходимостью принять тяжелое решение (а такое случалось постоянно), она обычно вызывала директоров или звонила друзьям, которые, как она думала, могли бы помочь ей справиться. Она как бы проверяла их в качестве советников — кто оказался полезным и кому стоит позвонить в следующий раз»16.
Когда Грэхем только возглавила компанию, она нашла опору в юристе и председателе правления Фрице Биби, который помогал ей справляться со всеми сложностями новой работы17. К тому времени Post была самой маленькой из трех оставшихся вашингтонских газет с ежегодным доходом в 85 миллионов долларов и четырехмиллионной прибылью.
Постепенно Кей свыклась со своей ролью. У нее и главного редактора Бена Брэдли было собственное представление о национальной газете, способной составить конкуренцию New York Times. Брэдли был ярким представителем привилегированного общества: выпускник Гарварда, женатый на дочери американского сенатора, перешедший в журналистику с государственной службы в разведуправлении. Он был сообразительным и остроумным, но слишком циничным для своего происхождения. Ему удалось открыть в Кэтрин самые лучшие черты, а кроме того, он создал для журналистов газеты новую атмосферу конкуренции. За короткое время Post заработала хорошую репутацию в мире серьезной журналистики. Спустя три года после прихода в газету в качестве руководителя Грэхем сделала Брэдли главным редактором.
* * *
В 1970 году, когда Кей приехала на День труда в Маунт-Киско, ее мать Агнес умерла в своей постели, освободив, таким образом, свою дочь от постоянной тирании. Кей пошла в спальню своей матери после того, как служанка сказала, что та не попросила принести завтрак, и нашла ее в кровати, «недвижимую и уже холодную», как писала Грэхем в своей автобиографии. Она не плакала. Несмотря на то что она могла всплакнуть над какой-нибудь книгой, фильмом либо от злости или боли, она никогда не плакала, когда кто-то умирал18. И хотя смерть Агнес Мейер освободила Кэтрин, она не излечила ее от неуверенности.
В марте 1971 года, во время продолжающихся протестов против войны во Вьетнаме, на страницы New York Times просочилось «досье Пентагона» — сверхсекретная и безжалостно честная история о принятии бывшим министром обороны Робертом Макнамарой решения, которое и ввергло страну в войну19. Эти документы, насчитывающие сорок семь томов объемом в семь тысяч страниц, окончательно раскрыли обман американским правительством своего собственного народа. Times опубликовала скандальные данные в воскресенье 13 июня.
15 июня, спустя приблизительно две недели после того, как Баффет и Мангер приехали в Вашингтон на встречу с Кэтрин Грэхем, окружной суд запретил Times публиковать остальные документы из Пентагона. Это был первый раз в истории Америки, когда суд запретил прессе публиковать какие-либо материалы, и запрет стал предметом конституционных споров.
Руководство Post, огорченное тем, что их опередили, было полно решимости прибрать досье Пентагона к рукам.
При помощи логических умозаключений и информированных источников редактор отследил владельца документов — эксперта по войне во Вьетнаме Даниэля Эллсберга. Редактор полетел в Бостон с пустым чемоданом, а вернулся с документами Пентагона.
К тому времени Грэхем овладела некоторыми навыками издательского дела, хотя и оставалась такой же нервной. К тому же «мы были в процессе реорганизации компании, но еще не начали открытую продажу акций», вспоминала она. «Это было тяжелое время для компании, и, возможно, решение суда или уголовное дело нанесло бы нам серьезный удар... Бизнесмены советовали нам отказаться от этой идеи или подождать некоторое время, адвокаты же однозначно были против. В то же самое время передо мной стояли редакторы, говорившие, что мы просто обязаны это сделать».
«Если бы мы не опубликовали эти документы, я бы уволился, — говорил Бен Брэдли, —- и многие другие сделали бы то же самое».
Позже Грэхем писала: «Все знали, что документы у нас. Нужно было удержать импульс, заданный Times, потому что встал вопрос о том, чтобы не дать правительству права ограничивать свободу прессы. И я чувствовала, что Бен прав: отказ деморализует редакторов и обесценит свободу слова; от наших действий зависит слишком многое».
В прекрасный июньский день Кэтрин отдыхала на террасе в своем особняке в Джорджтауне, когда раздался телефонный звонок. Она пошла в библиотеку, села на диван и сняла трубку. Звонил председатель правления Фриц Биби, который сразу же сказал: «Боюсь, вам нужно что-то решить». Грэхем спросила его, что бы сделал на ее месте он сам, и Биби ответил, что не стал бы публиковать документы.
«Почему мы не можем выждать хотя бы день? — спросила Кэтрин. — В Times вопрос публикации обсуждали в течение трех месяцев». К звонку присоединились и другие редакторы: «Слухи о том, что документы у нас, ходят уже повсюду; журналисты наблюдают за нами. Мы должны сделать это, и сделать сегодня же».
Президент Post Пол Игнатиус принял сторону Грэхем, повторяя каждый раз все настойчивее и настойчивее: «Нужно подождать». «У меня была минута, чтобы что-то решить», — вспоминает Грэхем.
Она подумала над словами Биби, над его деланно безразличным тоном, которым он сказал, что не стал бы публиковать документы, и решила, что он поддержит ее, даже если она выберет другой путь.
«Я сказала: “Ладно, давайте сделаем это. Публикуйте”. И повесила трубку»20.
Именно в этот момент Кэтрин поняла, что принимать решения должна именно она, несмотря на привычку спрашивать совета по любому поводу. Формируя свое собственное мнение под влиянием обстоятельств, она поняла, что точно знает, как нужно действовать.
Еще до конца дня правительство подало иск против Post. На следующий день, 21 июня, судья Герхард Гезелль принял решение в пользу газеты и отказался выдать запрет на публикацию документов Пентагона. Не прошло и двух недель, как Верховный суд поддержал его, ссылаясь на то, что правительство не смогло вынести «тяжкого бремени» доказательства того, что публикация должна быть запрещена по соображениям национальной безопасности.
Этой публикацией Post заработала репутацию серьезной газеты, которая из издания, освещающего местные новости, постепенно переходит в статус СМИ национального масштаба.
По словам Боба Вудворда, талант Кэтрин Грэхем заключался в том, что «она медленно, но неумолимо поднимала планку все выше и выше»21.
Глава 37. Охотник за новостями
Вашингтон • 1973 год
Почти два года спустя, когда репортеры Sun в Омахе грелись в лучах славы после разоблачения финансовых махинаций в «Бойз Тауне», Post занималась освещением уотергейтской истории. История началась в июне 1972 года, когда офис Национального комитета Демократической партии в отеле «Уотергейт» был взломан. Дело постепенно набирало обороты после того, как журналисты Вудворд и Бернштейн обнаружили связь одного из грабителей с сотрудниками комитета по переизбранию Никсона. Скандал разгорелся через несколько месяцев, когда анонимный информатор Вудворда под прозвищем «Глубокая глотка» (только спустя 33 года удалось раскрыть, что это был заместитель директора ФБР Марк Фелт) передал журналистам информацию о CREEP274 (кампании по переизбранию президента) и о различных чиновниках
ЦРУ и ФБР, которые помогали взломщикам. Другие же газеты, как и общественность в целом, проигнорировали скандал. За Никсона, который яростно отрицал свою причастность к этому делу, проголосовало огромное количество людей. Чиновники Белого дома, которые уже были настроены против Post из-за истории с документами Пентагона, назвали Уотергейт «третьесортной попыткой кражи» и не пресекли преследования и угрозы в адрес журналистов газеты. Генеральный прокурор Джон Митчелл, который руководил избирательной кампанией Никсона, сказал Вудворду и Бернштейну, что «Кэти Грэхем сильно пожалеет», если Post продолжит освещать эту историю. Один из друзей с Уолл-стрит, у которого были связи в правительстве, посоветовал ей «не ходить по улицам в одиночку». В начале 1973 года высокопоставленный сборщик средств для Республиканской партии и друг Ричарда Никсона отказался продлевать лицензии газеты на право телевещания во Флориде. Эти действия, имевшие явно политический характер, ставили под угрозу само существование компании, лишая ее практически половины доходов1. В результате акции Post рухнули с 38 до 16 долларов.
