«Я сидел в гостиной и заполнял форму 990 для Фонда Баффета, и тут меня осенило: если я должен был подавать декларацию, возможно, и они тоже»266.
Репортеры выяснили, что форма 990 приюта находится в отделении IRS в Филадельфии, и нетерпеливо ждали целых двадцать дней, пока ее найдут в архиве25.
Два дня спустя пакет прибыл в Омаху. Пол Уильямс нанял нового заместителя главного редактора Рэнди Брауна — частично для того, чтобы координировать работу над репортажем о «Бойз Тауне». В результате состав команды вырос до четырех человек. «В первый же мой рабочий день форма 990 оказалась у меня на столе», — вспоминает Браун26. Баффет, который только что купил компанию See’s и отправлял конфеты своим друзьям по всей стране, тем не менее настолько увлекся историей приюта, что сразу же бросился помогать Брауну. Как и следовало ожидать, чистая стоимость активов «Бойз Таун» составила 209 миллионов долларов и росла со скоростью около 18 миллионов долларов в год, что в четыре раза превышало сумму, необходимую для обеспечения деятельности приюта. Баффет ликовал. Всю жизнь он ждал, чтобы какая-нибудь монахиня совершила преступление, которое он смог бы раскрыть по отпечаткам ее пальцев. Теперь он использовал налоговую декларацию, чтобы поймать монсеньора на месте преступления.
Они перенесли столы, шкафы и три телефона в игровую комнату в подвале дома Уильямса. В конце концов, как рассказывал Липси, «отследили все, кроме двух счетов в Швейцарии. Туда мы просто не смогли прорваться». Репортеры Sun были потрясены тем, что пожертвования в «Бойз Таун» в три раза превосходили пожертвования в фонд Университета Нотр-Дам267. По самым консервативным подсчетам, на одного мальчика приходилось 200 000 долларов. Мик Руд назвал «Бойз Таун» «городом маленьких мужчин с большим портфелем»27. Денежная машина приносила 25 миллионов долларов в год и могла легко покрыть все текущие расходы за счет инвестиций, без привлечения каких-либо дополнительных благотворительных взносов268. Во время написания истории репортеры собрались на встречу в отеле Blackstone. Так уж совпало, что правление «Бойз Тауна» также проводило собрание в номере дальше по коридору. Репортеры ходили на цыпочках и надеялись, что их не заметят28. Интрига усилилась, когда они
начали обсуждать очевидные вопросы. Что руководство «Бойз Тауна» собирается делать со всеми этими деньгами? Зачем привлекать еще больше средств? Последний этап расследования должен был пролить свет на создавшуюся ситуацию.
За сбор средств приюта отвечал его руководитель, семидесятичетырехлетний преподобный монсеньор Николас Вегнер. К тому времени он уже знал, что газетчики начали задавать вопросы. «Бойз Таун» принялся поспешно составлять программу реформ. Но репортеры были уверены, что в приюте ничего не знают о том, что его налоговая декларация уже лежит на столе редактора. Они боялись, что историю перехватит газета Omaha World-Herald, которая, обладая значительными ресурсами, могла накинуться на эту сочную новость, ждавшую своего часа. Существовала вероятность того, что «Бойз Таун» совместно с World-Herald могли нанести превентивный удар, опубликовав историю с более дружественными по отношению к приюту акцентами269.
Репортеры решали, как подобраться к Вегнеру и архиепископу Шиану, его настоятелю в епархии.
Тридцатилетний задира Мик Руд, с волнистыми волосами до плеч и усами в форме велосипедного руля, отправился на встречу с Вегнером. Первой его реакцией была жалость к этому человеку, лысый и морщинистый череп которого выглядывал из рясы, как голова древней черепахи из панциря. Монсеньор выглядел крайне хилым и ранее перенес пятнадцать операций, некоторые из них были тяжелыми. Во время интервью он неосмотрительно нес всякий вздор и отрицал получение каких-либо средств от государства. Когда же Руд попросил его объяснить необходимость сбора средств, тот ответил: «Мы постоянно по уши в долгах». Зная, что это неправда, Руд направился прямо к Уильямсу и отдал ему запись интервью. После расшифровки Уильямс положил ее в депозитарную ячейку в банке.
В то время как Руд разговаривал с Вегнером, Уильямс попытался подловить на лжи архиепископа Шиана. Они хотели организовать интервью одновременно с ним и Вегнером, но не смогли застать их на месте в один и тот же день. Шиан, которого, по всей видимости, успели ввести в курс дела, подтвердил слова Вегнера, но отказался добавить что-либо еще. Однако репортеры с доказательствами на руках в сопровождении фотографов внезапно появились в офисе по сбору средств, который был расположен не в «Бойз Тауне», а в Омахе, в здании с вывеской Wells Fargo. Они зашли без стука и сфотографировали длинные ряды женщин, печатающих прошения и благодарственные письма. Им также удалось поговорить с некоторыми сборщиками средств, которые просили: «Пожалуйста, не упоминайте о сборе средств в статье. Люди могут неправильно нас понять. Они решат, что мы богаты» и «Мы хотим, чтобы люди думали, что письма посылают сами мальчики»29.
Другие репортеры тем временем изучали состав совета директоров. Это были в основном люди, которые отнюдь не стремились обокрасть священную корову. Среди них — банкир, управлявший инвестиционным портфелем «Бойз Тауна», сын архитектора, который построил этот приют и руководил фирмой, выполнявшей текущие строительные работы, ритейлер, поставлявший одежду для мальчиков, и адвокат, занимавшийся всеми правовыми вопросами «Бойз Тауна». У многих директоров имелись свои финансовые интересы в приюте, и все они явно испытывали удовлетворение от того, что входили в состав правления самого уважаемого учреждения Небраски, при этом практически ничего не делая в его интересах. Вегнер предпочел проигнорировать размышления репортера на эту тему и не моргнув глазом сказал Руду, что «они никогда особенно нам не помогали» и «они ничего не смыслят в социальном обеспечении... или образовании»30. По словам Уильямса, независимо от того, что члены совета директоров знали на самом деле, их реакция на вопросы журналистов варьировалась от «испуга до отрицания вины или полного незнания»31. Позже, оглядываясь по сторонам, один из работников «Бойз Тауна» скажет: «Правление не особо помогло отцу Вегнеру... Они могли хотя бы посоветовать ему притормозить сбор благотворительных средств»32.
Вероятно, Вегнер решил накопить как можно больше денег, помня о бедности, которая царила повсюду в годы Великой депрессии. Возможно, ему казалось, что (по выражению Рэнди Брауна) «волк уже у ворот»33. Возможно, другие директора видели схожую картину, и это настолько поглотило их внимание, что они не задавались вопросом об истинном смысле действий Вегнера. Однако Уоррен Баффет, воспитанный в том же самом обществе с теми же самыми побуждениями, намеревался покарать их всех. И преступление, по его мнению, заключалось не просто в накапливании денег, а в том, что это не имело никакого смысла, не подразумевало какого-либо плана их использования. «Бойз Таун» даже не имел своего бюджета34. А отказ от принятия на себя ответственности за управление деньгами от имени других был в глазах Баффета большим грехом.
Журналисты лихорадочно работали над историей все выходные и по мере написания отдавали материал Баффету и Липси. «Мы были всего лишь скромным еженедельником, — говорит Баффет, — но при этом они смогли создать материал, удовлетворяющий самым высоким журналистским стандартам». В итоге рабочая группа разложила все материалы на полу и начала придумывать заголовки и подписи под иллюстрациями. Основной заголовок гласил: «“Бойз Таун”: самый богатый город Америки?». История, занимавшая восемь страниц в специальном разделе с боковыми врезками, начиналась со стиха 16:2 Евангелия от Луки — «дай отчет в управлении твоем».
В день перед публикацией — это была среда — Уильямс разослал текст статьи в Associated Press, UPI, World-Herald и на телевизионные станции. Баффет вспоминал следующий день, 30 марта 1972 года, как один из самых величайших дней своей жизни. Статья не только выражала его желание праведно управлять бизнесом, но и начиналась цитатой из Библии о его любимом понятии — управлении, через призму которого он теперь рассматривал все остальное в своей жизни: обязанности, моральные обязательства и ответственность, неотъемлемо связанную с доверием со стороны других людей. К концу недели история «Бойз Тауна» облетела всю страну и вызвала национальный скандал35. В субботу состоялось экстренное заседание правления «Бойз Тауна», на котором было решено прекратить сбор средств и отменить последнюю рассылку, материалы которой были уже наполовину готовы36. В самом начале новой эры журналистского расследования драма выросла до таких размеров, что по всей Америке прокатился целый поток реформ, связанных с управлением некоммерческими предприятиями. Историю подхватили Time, Newsweek, Editor & Publisher, LA Times и многие другие37. После этого разоблачения был проведен неофициальный аудит в 26 приютах, и оказалось, что в трети из них выявились сходные проблемы38.
