В апреле 2006 года я увидел объявление на сайте: был такой баннер – «Вакансия корреспондента на «Эхо Москвы». Нужны были мужские голоса. Я «кликнул» на этот баннер, и открылось задание. Нужно было написать о себе: небольшую анкету, фотографию, чем занимался и т. д. И нужно было выполнить одно задание, которое придумала Марина Королева: нужно было написать небольшой репортаж по мотивам стихотворения «Наша Таня громко плачет: уронила в речку мячик». Ну, я и написал, естественно. Что тут сложного?! Хотя надо понимать, что в информационном материале все ограничено. У меня получилось (насколько я помню, хотя не смог найти дома в компьютере этого письма, но здесь где-то есть) на две страницы, наверное, репортажа о том, как Танечка сидит на берегу Москва-реки, подъезжают какие-то спасатели, МЧС, начинают этот мячик вынимать, нацпроект какой-то. В общем, бред абсолютный. Но – вызвали! Через две недели, по-моему, мне позвонили и сказали: «Мы с «Эха Москвы» и хотели бы Вас увидеть». Ну, хотите – хорошо. Я прихожу, и лежат бейджики с именами, и мои имя и фамилия написаны правильно. Это уже хорошо!

И началась такая селекция. Нас было, наверное, человек 15 в том призыве. Сначала с нами разговаривали, спрашивали, знаем ли мы, где живем, кто у нас президент, кто у нас премьер, слушаем ли мы «Эхо».

Потом демонстрировали нам всяких звезд эховских. Вот, Бунтман молча зашел. Пока рта не открыл, мы же не знали, что это Бунтман, а он стоит молча и нас изучает. Ганапольский! Ну, Ганапольского и за закрытой дверью слышно было, когда он заходил (мы в гостевой все сидели). С нами разговаривали, давали какие-то задания: сделать материалы небольшие, расположить новости (нам давали такие с ленты распечатки) в порядке приоритета: что важнее. Спрашивали, какие газеты мы читаем, вообще читаем ли мы какие-нибудь газеты. «Не читайте советских газет!» Я честно сказал, что не читаю советских газет: в Интернете новости смотрю.

Марина Королева все фиксировала. Это был первый тур. Потом меня вызвали на второй. Нас уже было не 12, а 8, положим. Потом был третий. И нас осталось четверо. 4 человека, которые должны были прийти. Там много было смешных моментов на всех этих промежуточных собеседованиях, когда мы писали материалы в записывающей нашей девятой студии маленькой. Стоял Володя Варфоломеев. Вы знаете, какой у Володи Варфоломеева голос! Обзавидоваться! А я пришел, он у меня был еще более писклявый, чем сейчас. И я сижу, читаю что-то, как пономарь. И мрачный Володя говорит: «Вы тут должны рассказывать новости, как будто перед строем солдат стоите». А я не смогу при всем желании, даже если буду по 2 пачки сигарет в день выкуривать, таким голосом разговаривать. Но – ничего. Было много забавных моментов. В том числе – связанных с моим именем. Я хотел ответить, если позволите. Я подсмотрел на сайте вопросы. Один наш слушатель спрашивает, как мое имя правильно произносить. Он считает, что правильнее произносить с двумя «а». Знаете, вот точно так же считает Алексей Алексеевич Венедиктов, который называет меня Саакен.

А главное, чем оправдывается! Оправдывается тем, что у него много армянских друзей. Но, знаете, там вообще есть такой корень – в имени Саакян. Но ко мне это не имеет ни малейшего отношения. Сакен – с одной «а». Я всегда говорю: запомните как «саке» – водка – и букву «н» добавьте в конце. И все хорошо будет. Слово это вообще арабское, переводится как «сосед». Фамилия моя Аймурзаев. «Ай» – это совсем не приставка, не надо ее писать отдельно от остальной части фамилии, как кто-то на сайте пишет.

«Ай» означает луна. Это самостоятельная часть моей фамилии.

Что касается моего имени, кстати! Как только я пришел, уже, видимо, было понятно нашим магистрам, которые нас отбирали – Марине Королевой и Владимиру Варфоломееву, – что, может быть, я и приду на «Эхо». Володя мне сказал: «Тебе надо менять фамилию. Нельзя с такими фамилией и именем на радио. Вот представь: бабушка жарит оладьи на кухне и слышит – «Сакен Аймурзаев». У нее от одного этого оладьи из рук выпадут!»

Я прошел всю дедовщину, я все прошел. Первый VIP, как мы называем, человек – крутой ньюсмейкер, с которым я разговаривал, был Борис Абрамович Березовский. Это было непросто. Да, я это делал. Но делал недолго. 2 или 3 недели всего. И потом сразу в корреспонденты. Я помню первый мой материал, который звучал в эфире «Эхо Москвы». Помню, что он вышел 6 июня 2006 года и был посвящен тому, как в разных странах отмечают «666». Я это рассказывал в «Большой программе «Эхо» в два часа. Это была моя первая пленка. Потом пошло-поехало. Я много делала опросов. Там на сайте спрашивали: «Как Вам личное общение». Знаете, я делал еженедельные опросы для программы «48 минут». Где-то год, наверное, их делал, так что наобщался со слушателями. И лично. И здесь мы с моим другом Тишей Дзядко вели программу «Супервласть», так что со слушателями наобщались.

Знаете, вот нас здесь много на «Эхе» молодых, и мы между собой друг с другом общаемся, дружим. Так, слава богу, получилось. И вне работы встречаемся, говорим. И в общении в этом у меня появилось четкое осознание того, что моя цель никакая не «стать главным редактором», как пишут. Сейчас или через семь лет. Сегодня вот только утвердили Венедиктова – о чем вы говорите! Это на ближайшие 20 лет! Нет, не хочу. Цель вот такая, какая у меня сейчас: то, что я сейчас делаю. Я сам называю для себя это «малый путь», это буддистское определение. Вот, прихожу на работу, вижу новости. Звонит мне какой-то человек, который меня знает, говорит что-то: вот об этом надо рассказать. Вижу Василия Алексаняна, который сидит больной на цепи. И делаю свое дело: рассказываю об этом. Понимаете? Я-то, конечно, для себя понимаю, зачем я это делаю. Я не рассказываю о том, как колосится пшеница на полях. Но у кого-то вот это – цель. И они рассказывают про свеклу, про урожай. Там свои цели какие-то. Если говорить о малом пути, то мне, рассказывая все эти вещи, хочется одного: чтобы те, кто это слушают, начали как-то думать. Вот это, наверное, моя цель.

И еще вопрос: не тесно ли Вам в рамках католицизма?

Вот уж точно не тесно! Очень не тесно! Вы знаете, столько простора, что не хватает сил даже все оглядеть. Что касается работы, вхождения в коллектив – конечно, это было непросто. Через муки, буквально. Есть у нас персонажи уважаемые, которые жестко вводят себя в коллектив. Хочешь – не хочешь, понял – не понял: вот, перед тобой ставят такой набор требований. Если ты не соглашаешься их принять, ты очень быстро понимаешь это сам и уходишь. Вот готов ты к тому, что может подбежать Венедиктов и на тебя накричать просто потому, что такой эмоциональный человек, а потом это как-то сгладить? Есть люди, которые очень тяжело физиологически воспринимают повышенные тона. Или бег! У нас все время на радиостанции бегают-бегают-бегают, надо быстро двигаться. Первое замечание, которые мне сделали: медленно ходишь. Здесь я бегаю. Потенциальный спортсмен. Что касается того, как решаю вопросы, проблемы. Двое в комнате: я и Ленин. Как я живу с осознанием того, где я и где «Эхо»? Вы знаете, уникальность нашей радиостанции в том, что мы все разные. Если вступаешь в какое-то противоречие, то не с каким-то абстрактным «Эхом Москвы», которое давит своим авторитетом и волнами, а вступаем в противоречие друг с другом: в курилке, в корреспондентской. Не разговариваем, бывает, кричим друг на друга. Это личные какие-то вещи. Вот мы здесь сидим, причем это совсем не значит, что мы на разных звеньях находимся: вот мы в своей песочнице ссоримся, корреспонденты, и не можем, например, сказать Сергею Бунтману что-то. Например: неправда, я так не думаю. Никакой проблемы идентичности я, честно говоря, не ощущаю. С отдельными людьми я не согласен. Все мы разные, но есть какая-то общность, ощущение того, что все мы – свои люди.

Сегодня я уже не могу вспомнить, когда «Эхо» стало для меня своим. Не в том смысле, что это та станция, которая постоянно работает у тебя в машине, а в том, что, приходя на «Эхо», ты чувствуешь себя «среди своих». Среди тех, с кем ты работаешь, с кем готов обсуждать то ли футбол в исполнении «Манчестер Юнайтед», то ли последний французский фильм, то ли развилки непростой истории нашей страны, то ли последний чемпионат мира по чему-то, то ли Сергея Довлатова. Заходя в «гостевую», ты можешь встретиться с самыми непредсказуемыми людьми: от премьер-министра до хипстера, который зашел за своим призом. Проходя по коридору с вывешенными там фотографиями гостей, ты как бы перелистываешь свою жизнь, вспоминая что-где-когда.