— Мне кто-нибудь звонил?

— Еще нет, принцесса. — Суровый взгляд Элии начинал тревожить ее.

— Выйди, — приказала Джулия и села, обхватив руками колени и нахмурившись. В зеркалах спального алькова она могла видеть свое отражение: жесткое, застывшее лицо, похожее на восковой слепок. По ее спине пробежал холодок.

То, что произошло прошлой ночью, не поддавалось ее разумению. Сомкнулись бы его пальцы на ее горле, если бы она не выбрала единственный способ помешать этому? Или то была разновидность жестокой мужской ласки? Что могло пробудить в нем желание задушить ее? Но если он действительно хотел этого, если он соблазнял ее с определенной целью… что ж, значит, этого следовало ожидать. Былое недоверие и неприязнь овладели Джулией. Декадентская одежда выдавала его, думала она, и чувственный рот, и небрежные замечания. Ему постоянно приходилось делать выбор; он разрывался между долгом и сентиментальностью. Нет, она никак не могла уважать его!

Все вокруг нее было иллюзией — она поняла это с внезапной холодной ясностью, которую не могло развеять никакое волшебство Сайрилла. Но эта опасная иллюзия угрожала целостности ее существа, способности здраво мыслить и рассуждать. Ни одна физическая угроза не могла наполнить ее таким ужасом. Когда амазонка отказывается от женственной мягкости тела и разума, она совершает осознанный выбор. Джулия ощущала в своем спутнике ту же самую холодную, несгибаемую преданность принципу, который служил основой ее собственной жизни. Но она знала, что ей лучше никогда не видеть его обезоруживающую улыбку — даже для того, чтобы решить для себя загадку прошлой ночи. Пусть тайна останется неразгаданной. Лучше уехать сейчас и забыть все, что случилось на облаке. Теперь Джулия знала, по какой зыбкой почве ходят обычные женщины, и ей не хотелось снова ступать на эту почву.

— Элия! — позвала она через дверной проем, задернутый легкой завесой тумана. — Вызывай корабль: мы немедленно возвращаемся на Эрикон.

Эгид сидел, обхватив руками правое колено, откинув голову и глядя на поле бледных цветов, кивающих головками в лучах тройного солнца. Он не смотрел на Джейра. Сегодня на его плечах лежала мантия, сотканная из языков пламени.

— Ну, что скажешь? — спросил Джейр, стараясь сдерживать гремящую силу своего голоса.

Ответа не последовало. Джейр посмотрел на собственные руки, сжатые в кулаки. Он несколько раз сжал и разжал пальцы, наблюдая за игрой огромных мускулов под рыжей порослью волос.

— Она узнала тебя? — спросил он.

Эгид взял бокал с низкого столика и задумчиво повертел его в руке.

— Ах, вот ты о чем, — равнодушно отозвался он. — Ложная тревога, Джейр.

— Ложная тревога? — Бокал дрогнул в руке Эгида от раскатов громоподобного голоса. Гигант снова сжал кулаки. — Так, значит, это все-таки не дочь императора?

Эгид смерил своего спутника холодным взглядом голубых глаз и улыбнулся.

— Не стоит, — сказал он. — Нет смысла производить на меня впечатление. Иногда я забываю, как хорошо ты знаешь свое дело, Джейр.

— Ты хочешь сказать, что мы зря потратили столько времени и денег? — громыхнул Джейр.

— Не думаю, что они потрачены зря. Во всяком случае, я с пользой провел время. Но нам лучше уехать сегодня же. Это не дочь императора!

Капли дождя барабанили по хрустальному куполу и стекали вниз длинными извилистыми струями, затуманивая вид на зеленые холмы Эрикона. Внутри огромного камина, украшенного резными барельефными изображениями давно забытых богов, негромко потрескивал огонь.

Дождь снаружи, нагретый камин, молчание людей, находившихся в комнате, — все это располагало к мирным размышлениям. Но панель коммуникатора, укрепленная над каминной полкой, была похожа на окно, распахнутое навстречу смерти и разрушениям. Люди, сидевшие за столом, напряженно застыли в своих креслах, глядя на изможденное, окровавленное лицо человека, обращавшегося к ним с экрана.

Голос и изображение переносились через огромные расстояния в темных пространствах между мирами. Возможно, говоривший был уже мертв; вызов пришел с планеты, удаленной от Эрикона на много световых лет.

— Дуннар только что капитулировал перед х'вани, — устало сообщил он. — У нас не было ни единого шанса. Они обрушились на планету волна за волной, уничтожая все, что двигалось. Штурмовые группы высадились на ночную сторону, затем началась бомбардировка. Наши линии обороны были буквально сметены. Кроме того, обнаружилось большое количество вражеских шпионов; некоторые уже наведенные ракеты взрывались прямо на земле. Берегитесь, х'вани собираются…

По экрану за спиной говорившего промелькнул объятый пламенем глайдер. Секунду спустя послышались глухие звуки разрывов. Мужчина быстро оглянулся через плечо, затем наклонился к экрану и заговорил быстрее. Треск пламени заглушали чьи-то крики. Шум снаружи напоминал стрельбу. Человек на экране уже кричал, но его голос был почти не слышен за грохотом уничтожения Дуннара.

— Оружие… — говорил он. — Нам удалось послать одного человека на быстроходном корабле… привезет вам образец…

Сверкающий луч прорезал пространство между лицом и экраном. Губы за огненной завесой еще шевелились, но слушатели разбирали лишь отдельные слова.

— Может спасти Галактику… отомстите им за Дуннар…

Последовала ослепительная вспышка. И лицо, и голос исчезли; экран потускнел.

На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Языки пламени в камине казались ужасной пародией на огненную смерть, постигшую защитников Дуннара. Грохот уничтожения все еще звучал в сознании присутствующих вместе с хриплым, отчаянным голосом умирающего человека.

— Я хотел, чтобы вы прослушали эту запись еще раз, прежде чем мы встретим корабль с Дуннара, — ровным голосом произнес император.

Джулия скрестила длинные ноги и подалась вперед, хмурясь из-под плотно уложенных темно-золотистых кос.

— Мы готовы встретить их, — сурово сказала она. — Хотя работа над новым оружием еще не вполне завершена.

— Поэтому они и напали так скоро, — пробормотала амазонка, сидевшая рядом с ней. — Нужно отдать им должное, они точно рассчитали время.

В комнате снова повисла тишина. Все понимали: нанесен первый удар в войне, которая вскоре охватит все цивилизованные миры Галактики.

Император положил руку на игровое поле, расположенное на столе перед ним, и передвинул фишку по изгибу цветной проволоки. Это была игра в межпланетную войну, чем-то напоминавшая шахматы, хотя фигуры двигались как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскости по сложным проволочным кривым. Отблески пламени играли на фишках, обозначавших корабли и планеты.

— Ты потеряешь свою центральную планету, если не позовешь на помощь голубых, — рассеянно заметила Джулия.

— Это игра для одного человека, — ответил император. — Занимайся своим делом.

Дождь чертил влажные узоры на стекле. Ллар Джулии выполз из-под ее кресла, от души потянулся и зевнул, показав розовый язык.

— Почему они так долго не докладывают об этом корабле? — раздраженно осведомился император, с излишней силой направив по кривой очередную фишку. Джулия, наблюдавшая за ее курсом, машинально открыла рот, собираясь возразить, но промолчала. Ллар с кошачьей легкостью вскочил на стол и протянул мягкую лапку, точно передвинув две фишки по соседним проволочкам.

— А, так ты знаешь гамбит Тори, маленький дружок? — Усталое лицо императора расплылось в улыбке, когда его взгляд встретился с невинным взглядом зверька. Он передвинул полупрозрачную красную фишку в другом направлении.

— Хотел бы я быть уверенным в том, что это случайность. Как много они могут знать на самом деле?

Зверек опустил голову, повращал круглыми блестящими глазами и выгнул спину, как игривый котенок. Но когда император протянул руку, чтобы погладить его, ллар проворно уклонился и спрыгнул на пол с пугающей, почти бескостной легкостью.

Экран над каминной полкой осветился. Все, включая и ллара, вгляделись в изображение.