Одни говорили, что в городе завелась секта, которая насилует всех подряд, в том числе и молодых мужчин. Другие строили иную версию, мол, обезумевший муж сначала приговорил к смерти неверную жену, а затем, когда окончательно съехал с катушек, объявил непримиримую войну всей женской половине человечества. Горожане судачили о десятках жертв по всему городу.

Но, как бы ни были страшны вымышленные истории, основанные на правдивых фактах о маньяке, народ не бурлил, нервозности на улице не наблюдалось, жители не верили, что тоже рано или поздно могут оказаться на месте жертв. Да, наших граждан невозможно удивить убийством или серией убийств. И дело не в статистике. В России, в отличие от других стран, наибольший процент убийств совершается по бытовым причинам, что говорит о низком культурном уровне населения и о том, что душегубство – привычный элемент бытия наших граждан. Нередко по телевизору, в криминальных хрониках звучит фраза: «Муж в состоянии сильного алкогольного опьянения убил собственную жену…».

В девяностые годы в одном из городов региона произошло массовое семейное убийство. В частном доме, во время новогодних праздников, сгорело несколько человек. Пять трупов – три женщины и двое мужчин. Эксперты-криминалисты установили, что все они, перед тем как превратиться в пепел, были зарублены топором.

Следователи никак не могли напасть на след убийцы или убийц. Забегая вперед, скажем, что душегубом оказался муж хозяйки дома. В гости к супругам приехала семья подруги и тесть. Муж хозяйки изрядно выпил и поругался с женой. На ее сторону встали все без исключения гости. Супругу ничего не оставалось, как принять вызов. Вот он и зарубил всех без разбора топором, а потом поджег дом. Убийцу посчитали погибшим, труп сгоревшего тестя приняли за его труп. На тот момент в России практика применения экспертизы ДНК была редкостью. О том, что мужчина здравствовал, никто не знал, так как после злодеяния он жил с бомжами.

Но город был не очень большим, – не более тридцати пяти тысяч жителей, – и многие знали друг друга если не по имени, то в лицо. Из-за отсутствия денег убийца решил продать на рынке свою меховую шапку, – когда-то он промышлял пошивом шапок. Головным убором, цена которого была сопоставима с двумя-тремя бутылками водки, заинтересовалась одна пожилая женщина. Она повертела в руке шапку, заглянула внутрь, прочитала нашивку и обомлела. Когда-то очень давно она лично, работая по найму швеей, пришила на тыльную часть шапки эту самую нашивку. Портниха опознала во владельце головного убора того, кого все считали погибшим в огне.

В отличие от нее, мужчина не узнал знакомую, что, вероятно, спасло ей жизнь. Так и не купив приглянувшуюся шапку, она прямиком отправилась в органы. Поначалу ей не поверили, но, в конце концов, сотрудники милиции пошли на рынок и повязали убийцу. Улик против преступника не было, но следователи и оперативники раскололи грешника в процессе длительных бесед, и он сознался во всем. До принятия моратория на смертную казнь это был последний из злодеев, расстрелянных на территории региона.

Это убийство, которое по численности жертв можно было отнести к понятию «серийных преступлений», получается, тоже имело бытовое происхождение.

Евгений Романов, как исполняющий обязанности руководителя отдела убийств регионального управления Следственного комитета, возглавил оперативно-следственную группу, когда в деле появилась вторая жертва. Поначалу дело расследовали районные следователи, которые ограничивались одним жестоким убийством с признаками насилия.

Первую жертву звали Ольга Владимировна Рахимова. Рахимова жила на улице Ленина, но в той ее части, где иногородний с трудом поверит, что находится на одной из центральных улиц города, – там она плавно переходит в овраг, и начинается спуск к железнодорожному вокзалу. Ольгу обнаружили утром, в палисаднике напротив собственного дома, очерченного по периметру кустарниками барбариса. Но причиной того, что жертва до самого утра пролежала у самого дома никем не замеченной, стали не жидкие опавшие ветви кустарников, а старая и неизлечимая проблема хронического отсутствия освещения в городских дворах. Мертвое тело нашел сотрудник коммунальной службы.

Отсутствие освещения тоже не гарантировало, что до утра жертву насилия никто бы не обнаружил. Вполне вероятно, что если кто-то и наткнулся бы в лунном свете на лежащую женщину, то сразу погасил мимолетное угрызение совести, что прошел мимо, прозаичной фразой – «она пьяна». Рядом с телом нашли небольшую дамскую сумочку с помадой, пудрой, небольшим зеркальцем и кошельком с мелочью. Как и у третьей жертвы, в сумочке обнаружили разряженный мобильный телефон. Проживала погибшая с мужем и семьей сына в малоэтажном каменном доме дореволюционной постройки, в отдельной квартире из трех комнат.

Потом в дело добавили второй эпизод, когда в городском парке, со схожими признаками насилия, нашли вторую жертву по фамилии Баумистрова, – бывшую жену самого известного в регионе предпринимателя Баумистрова Павла Сергеевича, который после развода уехал на постоянное место жительство в Москву. Но ни сумки, ни других личных вещей покойной, в том числе и мобильного телефона, на месте преступления обнаружено не было; впрочем, это никого не удивило. Если насильника мало интересовали личные вещи жертв, то любой прохожий мог запросто и без малейшего колебания покуситься на вещи покойной.

Еще в бытность женой местного олигарха дама прославилась тем, что фрахтовала самолет для однодневной поездки в Милан, Париж или Лондон с целью безудержного шопинга. Она тратила такие баснословные деньги на наряды и парфюмерию, что даже ее искушенные подруги, у которых мужья также имели возможность одевать их по последнему писку итальянских и французских дизайнеров, часто недоумевали по поводу пустых трат, которые носили характер демонстративной акции.

Если уже дома оказывалось, что женщине не нравится расцветка нижнего белья, только что купленного в модном бутике на Елисейских полях, то она тут же заказывала самолет и вылетала обратно в Париж, чтобы обменять столь необходимый аксессуар на другой, с более подходящей цветовой гаммой. Даже следователи и оперативники, зная из городских сплетен капризы жен олигархов, шутили, что и маньяк-убийца, который только в исключительных случаях покушается на вещи, не устоял перед безделушками бывшей жены олигарха и утащил с собой аксессуары жертвы в неизвестном направлении.

Две первые жертвы, как показало вскрытие, были умерщвлены после десяти часов вечера. Первую, по фамилии Рахимова, изрезали ножом, на ее теле насчитали около двадцати ножевых резано-колотых ранений в живот и грудь. Вторую, по фамилии Баумистрова, задушили руками, в крови ее обнаружили следы паров эфира для наркоза, активно применявшегося в хирургии в середине двадцатого века, в той концентрации, которая погружает в глубокий сон. Что было общего, так это то, что на половых органах у двух первых жертв была обнаружена силиконовая смазка презерватива.

Автомобиль без остановки проехал входные ворота городского кладбища и, не сбавляя оборотов, понесся по центральной дороге мира упокоенных.

«Надо было узнать в администрации, где хоронят, – размышлял Евгений. – Правда, для таких людей место тут одно».

Логика не подвела. Не проехав и ста метров, он увидел на обочине дороги череду из припаркованных представительских машин.

– Наверное, он здесь, – выходя из своей машины, тихим голосом произнес Евгений.

С обочины было не видно, где именно идет похоронная процессия. Евгений решил зондировать сектор слева, так как именно в нем покоились некогда самые известные люди города: генералы силовых структур, «генералы» промышленности, известные предприниматели, политики, чиновники, то есть те, которые и при жизни были далеки от простого люда, оставались далеки и сейчас. Учитывая, что ни одна могила в истории не стала символом архитектуры или подражания, за исключением мавзолеев вождей, все равно исполинские размеры надгробий VIP-персон удивляют и искушают любопытствующие взоры простых смертных.