Эллис начал громко возмущаться, проталкиваясь мимо меня.

- Да вы послушайте меня… – бушевал он.

Лысый мужчина, который деловито записывал что-то в своем желтом блокноте, поднял голову и сделал то, что подняло его на вершину списка мужчин, которых я бы расцеловала, если бы не предпочитала женщин.

- О, Эллис, – сухо заметил он, – мы уже достаточно наслушались тебя сегодня.

***

Конечно, я хотела отпраздновать. Это был важный день. Люди аплодировали мне. У меня было такое чувство, будто я в фильме, и сейчас должны начаться титры. Должна играть громкая торжественная музыка, и я должна сидеть на плечах приветствующей толпы или возвращать страстное объятие или, по крайней мере, должна звучать музыкальная тема фильма. И стоп-кадр в конце.

Действительность была намного более тихой. Я вышла из здания графства, вернулась в свой автомобиль и подождала, пока торжествующая улыбка не превратится в просто довольную.

Пусть рядом и не было толпы, желающей носить меня на руках, но я все еще не отказалась бы от дружеского похлопывания по плечу и собиралась найти кого-нибудь желающего сказать мне ‘молодец, девочка’.

У меня был выбор. Я могла бы вытащить Джея из-за стола и позволить ему купить мне поздравительную бутылку пива или две. Или я могла разыскать мамочку в ее салоне красоты. Она была бы приятно взволнована моим успехом. Возможно, я бы даже выпила бокал персикового коблера в честь такого события. Или я могла бы разделить новости с парнями. И что за великолепные новости… после обсуждения бюджета мой дисциплинарный пересмотр мгновенно отклонили, как незначительный, и городские специальные уполномоченные уступили всем моим финансовым требованиям. Новое оборудование и неплохое увеличение жалования моих людей были заложены в новый бюджет. Более чем вероятно, что на станции меня встретят как настоящего героя.

прим.переводчика. Коблер – коктейль из вина, рома или виски с сахаром, мятой, лимоном или апельсином и льдом

Но я не хотела разделить этот момент с кем-либо из них… не на самом деле.

Я даже не заметила, как вдавила педаль газа в пол. Нервно хихикая над своим нетерпением, я решила не притормаживать.

Миранда.

Потребность видеть ее, желать ее, была не нова. Но желание сделать ее частью моей жизни, поделиться тем, что было чрезвычайно важно для меня – это было настолько нехарактерно для меня, что я сама едва себя понимала. Я выкинула это из головы, сказала себе, что просто хочу скорее добраться до дома, чтобы закинуть ноги на спинку дивана и расслабиться. Но я даже себя не могла одурачить такой глупой ложью.

Когда это произошло? Что в ней такого особенного? И что изменилось во мне? Ну, то есть, она же все еще почти незнакомка, верно? На самом деле, я ее совсем не знаю. Но у меня было такое чувство, что я знаю ее давным-давно. Разве можно чувствовать себя в тепле и безопасности, и в то же время чувствовать желание и волнение из-за полного незнакомца? Особенно, незнакомца, которого еще часов восемь назад я считала убийцей с топором?

Но она не была убийцей. Она была мамочкой… очень сексуальной мамочкой.

Очень сексуальной мамочкой с огромным количеством личных проблем.

Хм, что же именно я приглашаю в свою жизнь?

У нее ребенок, ради всего святого, очень впечатлительный маленький человек, который легко может пойти не по той тропинке с моей помощью и под моим влиянием. Дети прилипчивые и шумные. Они задают слишком много вопросов и постоянно требуют внимания. Будет ли у Миранды, воспитывающей четырехлетнюю девочку, много времени для подающего надежды романа? Добавьте к этому сражения за опеку с бывшими свекром и свекровью, умершую супругу, бог-знает-какое количество скорби и вины, смешанных друг с другом. Без сомнения, количество трудностей в моей жизни возрастет по экспоненте, если в нее войдет Миранда.

И зачем бы мне этого хотеть?

Я задумчиво забарабанила пальцами по рулю. А потом пальцы замерли над кожаной обивкой, когда я вспомнила ее поцелуй, и стирающая все мысли теплота затопила меня. Сердце сорвалось с места и отправилось в путешествие по моему телу, останавливаясь время от времени в запястьях, шее, подошвах ног. Несколько долгих и абсолютно приятных моментов я просто плыла в этой теплоте, повторно проигрывая в мыслях чувство ее губ, касающихся моих. Я свернула с главной дороги и попыталась собраться с мыслями, но они выскальзывали, стоило мне только ухватиться за любую из них.

Кого я обманываю? Я сделала свой выбор в тот же миг, когда впервые увидела ее.

Я справлюсь с этим. Я уже знакома с драмой. Драма не пугает меня. В моей жизни их было множество. Только раньше мои драмы были мною же и созданы… неудачные отношения, немецкие туристы, которые могли бы быть террористами, соседка, которая могла бы разыскиваться за убийство.

Ладно. Ясно, что у меня богатое воображение и слишком много свободного времени. Это правда. Так или иначе, вымышленные или реальные, я всегда создавала драмы в своей жизни в больших количествах. Но мне никогда не приходилось сталкиваться с проблемами, постигшими Миранду. Смерть близкого человека и наличие маленького ребенка – для меня это было бы слишком. А она справилась с обеими… одна.

Эта женщина красивая, умная, сильная и смелая. Настоящий вопрос в том, захочет ли она быть с такой, как я?

Может и нет.

Может это как раз тот момент, к которому она не успела подойти во время нашей прерванной беседы.

Я мучилась над этим вопросом, вспоминая свои множественные недостатки и машинально отмечая знакомые вехи, которые мелькали за окнами. Я едва замечала их, но знала, что буду дома через пару минут. Последний поворот.

Небо было как в мультфильмах – ярко-синее, с большими пушистыми облаками, плывущими в вышине и постоянно оказывающимися на переднем плане. Я чувствовала, как мое хорошее настроение утекает песком сквозь пальцы, придавленное тяжелой нервозностью. Что если она передумала и считает наш поцелуй ошибкой? Что если она изменила свое мнение на мой счет?

Что если…

«Дым?»

Темная серая полоса поднималась к сахарно-белым облакам.

Я почувствовала его раньше, чем увидела – резкий запах, совсем не похожий на охлажденный воздух с ароматом жасмина. Я поглядела по сторонам, затем повернулась влево, буквально прижалась носом к лобовому стеклу и прищурилась. Казалось, что деревья впереди находились далеко от источника дыма, но это просто оптический обман. Я лишь приближалась к очагу пожара…

И я была почти дома.

Моя прекрасная Мона,

Я родилась в тот день, когда встретила тебя.

Я знаю, что это было сказано множество раз и многими людьми с гораздо большим литературным талантом, чем у меня, но, тем не менее, это так. Я не дышала, пока ты не вошла в мою жизнь. Я не умела видеть, пока ты не показала мне, что это возможно. Ты была светом и красотой моей души. Ты нашла меня, и раскрыла мой мир, изменяя его почти на клеточном уровне. Я не помню, какой была до того, как ты вошла в мою жизнь.

Мне жаль, что я не могу забыть человека, которым стала.

И сейчас, когда тебя не стало, смогу ли я родиться снова? На сей раз родиться подобно ребенку – потерянному и замерзшему, лишенному привычного комфорта или границ. Теплые объятия не ждут меня. Мир слишком большой. Я потерялась в нем, Мона. Как я могу продолжать двигаться без тебя, любовь моя? Почему я не видела пропасть, которая была буквально у меня под носом? Почему я просто не могу упасть в нее и снова найти тебя? Почему у меня недостает смелости, чтобы решиться на этот шаг?

И, что самое болезненное, я не могу даже прийти к тебе один последний раз. Мне запретили присутствовать на твоих похоронах. Я хотела скользнуть туда с тобой. Я хотела, чтобы с тобой осталось что-то большее, чем моя душа, что-то вещественное. Но даже этой возможности меня лишили.

О, Мона, вернись ко мне. Пролей на меня свой свет. Укажи мне путь.

Ты – моя любовь. И я вся принадлежу тебе. Навсегда.