Очень хорошая статья Сергея Прокофьева, умная и веселая. И сам он мил чрезвычайно, хотя стал совсем старым и некрасивым. А у гения — Хачатуряна очень незначительное лицо на карточках.
…Что, я умерла уже? И это сейчас и есть «весна после смерти»?..
31 мая. Суббота.
Вчера во сне было что-то неинтересное, здешние люди… <…> — было и хорошее, — «нездешнее». Я держала на руках мал<енькую> собачку с волнистой шерстью. Поезда, вечера, платформы… Разные времена года — как в музыкальных картинках. И он — мой любимый. Он взял меня на руки, поднял высоко… Так меня в юности носили всегда на руках любившие меня — да и не любившие, а просто так; я была легкая. В школе на мне мальчики учились носить.
…Все прошлое. Счастья не было, но были радости. Теперь нет ничего, и не будет ничего.
Завтра Троицын День. Вот и кончается Весна. Погода ужасная: холодно и проливной дождь.
Я чего-то вспомнила свои стихи. Почти ничего не помню…
«Мы как толпа на сборе винограда —
Наш древний зной…»
«И тополей стройные пальмы,
Такой красивый, узкий ряд…
Орнаменты на башнях Альмы
О Вас, далеком, говорят.
Где сны Эллады и Востока,
Чаруя всех, переплелись,
Мечты о Вас, по воле рока,
В душе, как птицы, пронеслись» (о Никсе).
«Играли на рояли
Хоралы надменные старого Баха».
«И что-то в этот миг как будто раскололось,
И новая зажглась и взволновала тема…
„Приду“ ответила на вкрадчивый я голос,
На голос бархатный — его — <нрзб>»
«Все повторяется на свете,
Я очень радостно отмечу:
Я вновь услышу о поэте,
А м<ожет> б<ыть>, его я встречу…
Ведь надо следовать примеру
Богов и вечно-юных граций?
И вы мой пламенный Гораций»
(о Гумилёве).
«…Не жизнь, а странствие по сказке.
Китай, Неаполь и Версаль.
А на лицо надеты маски:
То страсть, то ревность, то печаль».
«Словно в заросли малинника,
Я в любовь твою вошла…»
«Его любила я в серебряном апреле,
И вспоминаю я в червонном сентябре…»
«В столице северной свирепствовал январь,
Помощник яростный бушующих ветров.
И я, как некогда бездомная Агарь,
Беззвучно таяла…»
«Она войдет в твою палатку, Авраам —
Открылась Библия на пагубных словах».
Это Гумилёв гадал обо мне по Библии, и такая вышла фраза. И после он сжег мое единственное злое письмо. Это было в Вогезах{349}.
«Имя одно при крещеньи
Им нарекли; золотое,
Твердое —? имя —
Мне на вечерней молитве,
Как <нрзб>, поминать…»
«Вернутся тогда корабли
Из дальних, весенних стран.
И ты из чужой земли
Вернешься в родимый стан.
Ты путь свой направишь к ней…
О, радость нежданных встреч!
А мне — весь остаток дней
Тоску по тебе беречь».
«Лишь смуглый юноша, чья прелесть ядовита…»
{350} Все очень давно.
<…>
2 июня. Понедельник.
Духов день. Вчера видела во сне Березарка — но у него было не его <лицо> (м. б., довольно красивое, но обрюзгшее и дегенеративное лицо, а хорошее и некрасивое лицо Щукина, на кот<орого> он немного похож). Сегодня — Радловых, Анну и Сергея, за столом; после Анна давала мне объяснения по поводу моих книг, бывших у нее, — они не пропали, а где-то замурованы; она мне показала фотографию с коридорами, вроде публичной би<блиоте>ки, где они должны быть. <…>
6 июня. Пятница.
Письмо от Ек<атерины> Конст<антиновны>. Вчера во сне улица, вроде Саперного, но проще и «дачнее», дом; вдали консерватория; толпы женщин… <…>
Ходили с Мар<усей> на «Золушку»{351}. В хронике Монтгомери. Оч<ень> мил принц. Декорация Акимова, текст Евг<ения> Шварца — Антон говорил, что я ему очень нравилась когда-то. Увы! Он нагадал мне счастливую жизнь!
Ек<атерина> К<онстантиновна> пишет о Радловых: они живы, хотя Анна очень плоха{352}. Их видала Ольга (?). Марина{353} жива! Маленькая моя! Она нашла свою мать. Как дика жизнь! Эта мать бросила ребенка — Маришу и теперь подбирает взрослую женщину.
<…>
Е<катерина> К<онстантиновна> советует мне вернуться. Она была в Л<енингра>де. Видела Ахматову, Глебову, Люшу{354}. У Ек<атерины> были романы. Еще в прошлом году… И преданность Всеволода безгранична.
Ек<атерина> плачет о молодости. Господи! Это главное в жизни — молодость, которую гадили, коверкали, отравляли. И которой больше нет…
…Ночь. Дождь идет. Ольга Агеева оказалась мерзавкой. Вал. Мол. умирает. Голлербах исчез с лица земли{355}. А Лев Льв<ович> «в чинах»{356}.
<…>
15 июня. Воскресенье.
<…>
Когда доходит до ссор, особенно чувствуешь свое одиночество. Получит ли Е<катерина> Н<иколаевна>{357} мое письмо? Хотя она немного старше меня, у нее есть связи с жизнью — из-за Алексея — а у меня никакой. Впрочем, это как раз наименее меня печалит (отсутствие детей). Я не вижу ни счастья, ни даже утешения в детях — мне в другое существо не переключиться, это не «моя судьба». Из всех знакомых людей на земле самая непонятная и чуждая мне бестужевская Воронова.
16 июня. Понедельник.
Переписываю рецепты оладьев. По Би-би-си о голубых диких гиацинтах на пути к Оксфорду и смешные описания девиц из Рус<ского> Клуба.
