– Кстати, Игнасио, только вчера вечером я в обществе епископа расхваливал достоинства одной ценной вещи, которую получил от вас. Помните ту Библию с иллюстрациями, которую вы прислали мне в прошлом году? Вот она, смотрите, я принес ее с собой.

Граф открыл старинную книгу, которую сжимал в руках, и Уберто залюбовался миниатюрами, украшавшими ее страницы. Эти священные изображения, несомненно, работы какого-то александрийского мастера.

– Я хорошо ее помню, потому что сильно утомился, добывая ее, – подтвердил Игнасио.

Но он помнил прежде всего о том, как мало граф заплатил ему за эту Библию.

Аристократ кивнул.

– Дож очень хвалил эту книгу и пожелал, чтобы одна миниатюра из нее была повторена в мозаике собора Святого Марка. Пойдемте, я покажу ее вам.

И граф отвел их в западное крыло базилики. Пройдя по галерее с мраморными колоннами, они через ворота вошли в притвор. Уберто уже заметил, глядя снаружи: здесь шел ремонт.

– Сегодня воскресенье, поэтому ремесленники не работают, – объяснил их знатный провожатый, пробираясь между строительными лесами и камнями, на которые были нанесены наброски росписи.

Они остановились перед маленьким куполом. Его украшение еще не было закончено, но уже можно было увидеть мозаику – три крылатых ангела перед мужской фигурой.

Игнасио сразу же заметил ее сходство с одной из миниатюр александрийской рукописи.

Уберто внимательно рассмотрел фигуры ангелов и заметил справа от них еще не законченное дерево.

– Это, кажется, из Ветхого Завета, явление трех ангелов перед Авраамом, – предположил он, хотя никто его не спрашивал.

– Посмотри как следует на четвертого мужчину слева, мальчик. Это не Авраам, а Бог Отец, – поправил его аристократ, поправляя рукой волосы. – Эта мозаика изображает третий день творения. Крылатые существа, которые ты называешь ангелами, означают дни, прошедшие с начала сотворения Богом мира. Это символы времени.

Уберто покраснел. «Как я осрамился! – подумал он. – Вот что бывает с теми, кто говорит непрошеный».

– Однако, – заговорил Игнасио, – эти крылатые существа, – тут он поднял указательный палец вверх, – загадочней, чем кажутся.

Взгляд аристократа стал острым.

– Объясните, что вы имеете в виду, – попросил он.

– Для меня это не просто символы, а действительно существующие ангелы. Они – «смотрители времени», и эта их функция напоминает роль Айона – языческого бога вечности. Этим ангелам так же, как ему, приписывают способность управлять сменой дней и времен года.

– Как же они это делают? – спросил Уберто.

– Вращая небесные колеса, – ответил торговец и многозначительно посмотрел на мальчика. – Когда они это делают, солнце и луна меняются местами, от чего происходит чередование дня и ночи, холода и жары.

Граф Скало задумчиво провел рукой по подбородку. Потом внезапно взял Игнасио за руку, как приятель приятеля в кабачке, и снова отвел его в глубь базилики. Затем он повернулся к Уберто и крикнул:

– Мальчик, ты не будешь против, если мы оставим тебя одного всего лишь на минуту? Мне надо обсудить кое-что наедине с твоим наставником.

– Я быстро вернусь, Уберто, – успокоил мальчика торговец. – А ты пока походи по базилике.

Мальчик молча кивнул в ответ.

Оба мужчины перешли в апсиду и спустились в склеп.

Никто из них не заметил очень высоко на верхних галереях человека в черной одежде и надвинутой на лоб широкополой шляпе. Он несколько раз перегибался через мраморный парапет то в одном, то в другом месте и наблюдал за тремя собеседниками. Заметил его только Гийом, украдкой заглядывавший сюда из притвора.

Француз решил пойти следом за этим человеком и поднялся на верхний этаж базилики. Но, оказавшись на галереях, он потерял из вида загадочного соглядатая. Куда тот мог деться?

На этот вопрос смог бы ответить Уберто, если бы повернулся в сторону хоров. Он увидел бы со своего места, как человек в черном ползет в полумраке ко входу в склеп, противоположный тому, через который вошли Игнасио и Скало.

Но мальчик глядел совсем в другую сторону.

Склеп делился на три нефа – центральный, очень большой, и два боковых, меньшего размера. Массивные стрельчатые своды поддерживали потолки и опирались нижними концами о мраморные колонны или каменную кладку стен. Лучи свечей с трудом пробивались сквозь щели между влажными каменными блоками и создавали в темноте ниш извилистые мелькающие тени.

Тому, кто оказался здесь, могло показаться, что он попал внутрь огромного трепещущего организма. Своды дрожали, словно части гигантского тела в бесконечном припадке удушья.

Чем глубже дышал Игнасио, тем сильней ему не хватало воздуха. «Это из-за беспокойства», – решил он. Его все время мучила мысль, что Райнерио из Фиденцы и призрачный Сципион Лазарус имели отношение к убийству аббата Майнульфо. Его лоб стал мокрым от пота. Раньше он входил сюда в совсем другом настроении. Тогда он любовался и восхищался сокровищами, которые хранятся в этом каменном чреве. И для развлечения следил за тем, как тонкие лучи солнца проникают снаружи и чертят узоры на стенах, словно пальцы любознательных детей. Но сейчас все выглядело иначе.

Вместе с графом Скало он прошел через западный неф, и оба остановились в центре склепа. Здесь темноту разгонял свет, падавший из маленьких окон апсиды.

– Обычно склеп закрыт, – сказал граф. Его голос эхом отдавался под сводами. – Я заранее договорился, чтобы его открыли и впустили нас сюда для тайного разговора.

– Наконец-то вы скажете мне, ради чего вызвали меня из такой дали, – сказал торговец.

– Скажу, но сначала ответьте мне на вопрос: что вы знаете об ангелах?

В первый раз за все это время по лицу Игнасио стало видно, что он теряет терпение.

– При чем тут ангелы?

Граф взглянул на него серьезно и ответил:

– Они имеют к нашему делу большее отношение, чем вы думаете.

Торговец не знал, к чему клонится этот разговор, и потому ответил в общих чертах, согласно каноническим взглядам Исидора Севильского и святого Августина:

– Греческое слово «ангелы» и соответствующее ему еврейское слово «мелахим» имеют значение «гонцы» и обозначают духов – посредников между Богом и людьми. Сабеи из Харрана[2] называют их словом, очень похожим на еврейское «малаика». Согласно Священному Писанию, ангелы делятся на девять разрядов, «чинов». Платон также утверждает, что на небе есть «духи», следовательно, признает существ, очень схожих с ангелами.

– И это все? – насмешливо спросил граф.

Торговец нахмурился.

– Я сам нахожу некоторое сходство между архангелами и «Амерта Спента», то есть «Бессмертными Святыми», которым поклонялись персидские маги… Но что именно вы желаете знать, мой господин?

– Хорошо, я объясню. – Граф наклонился к Игнасио, показывая, что доверяет ему важную для себя тайну. – Несколько месяцев назад я получил письмо от одного монаха-француза. Он пишет, что знает безошибочный способ вызывать ангелов. И спрашивает, интересно ли мне будет узнать его секрет, конечно, за разумное вознаграждение.

Игнасио никогда не думал, что такой человек, как Скало, может интересоваться чем-то подобным.

– Надеюсь, речь не идет о магических головах, слепленных из воска и соломы?

– Значит, существуют магические головы?

– Да. Говорят, некоторым исследователям оккультного мира удается призвать внутрь таких голов-фетишей духовные сущности ангелов и беседовать с ними. Вы это имеете в виду?

Граф, кажется, заинтересовался словами собеседника, но ответил отрицательно:

– Восковые головы тут ни при чем. В письме монаха-француза идет речь о книге, которая переписана из нескольких персидских источников, он намекает, что в ней описано, как вызывать ангелов. А небесные существа после того, как их вызовут, раскрывают тайны небесных сил тому, кто их вызвал. Мне выпал случай узнать, что похожие обряды существовали и в Египте.